Наверное, Кас ощущал в полной мере счастье, привык откликаться на имя Ангелова, вросся в шкуру покойника и сроднился с его привычками, но ему так хотелось открыться любимой женщине, убрав ложь и недомолвки. Кассиэлю хотелось расправить крылья, подхватить Ингу на руки, оттолкнуться от парапета крыши и взметнуться вверх, прижимая к себе женщину.
Мечты-мечты… Бесполезные и недостижимые. Ведь если избавляться от лжи, то признаваться во всём, в том числе и в виновности в той аварии. Простит ли его Машкова, узнав, что он лишил её ребёнка? Вряд ли. Но без этой правды всё остальное не имеет смысла.
Тимофей тоже простился с мечтой, услышав в голосе Инги новые, не ощущаемые ранее нотки счастья. Её голос приобрёл ленивую томность, сексуальную вибрацию, замедленную растянутость гласных, но, к сожалению, не он пробудил в ней чувственную страсть.
Отчётливо помня, чем закончилось принуждение к чувствам в его семье, Артюшин откликнулся на предложение школьного товарища и проплатил реабилитационный курс в клинике Израиля.
Чувствовал он себя шматком фарша, не раз перемолотого через жернова мясорубки. Слабость — достаточно было встать, как колени пробивала дрожь, а ноги подкашивались. Отдышка — стоило дойти до санузла, и Тим плюхался на крышку унитаза, долго выравнивая дыхание, а после лез в душ, чтобы потом покрыться липким потом, пока ковылял обратно. Жуткие боли в желудке после любого приёма пищи.
Здоровый мужик, не чурающийся утренней пробежки и вечернего марш-броска в спортзале, не знающий, что такое кашель и сопли, не страдающий хроническими заболеваниями, теперь загибался от малейшего движения.
—Мы тебя подлатаем и подготовим к спринтерскому забегу,— пообещал Борис, уговаривая Артюшина.— У нас такие спецы работают, что мёртвого поднимут.
Перевод Тимофей оформил быстро. Подсобили деньги, откладываемые годами, и протекция Бори. Дальше тошнотворная тряска в скорой, полудохлое состояние в самолёте, бессознательная дорога до элитной клиники, палата, больше похожая на номер в пятизвёздочном отеле, и работа до судорог в мышцах.
Выматывался так, что иногда хотелось закрыться, лечь и послать всех на хер, но Тим стискивал зубы, глотал таблетки, полз на физиотерапию, тепел болезненный массаж и матерился на врача, гоняющего его по комплексу спортивных снарядов.
В такие моменты он ненавидел Симону, жёстко заставляющую его цепляться за турник и не желающую слушать об усталости. Она больше походила на тренера сборной по лёгкой атлетике, резко выплёвывая команды.
—Выше. Ещё. Раз, два… ягодицы подобрал… три… подбородок тянем. Дышим животом… четыре,— отскакивал от стен звучный голос, лупящий по барабанным перепонкам.
С каждым занятием эта стерва борзела, позволяя себе рукоприкладство. Шлепок по заднице, толчок в спину, подсечка под колени… И всё с наглой улыбкой, типа «попробуй ответить». За свои же деньги Артюшин сносил издевательства и бесился из-за того, что не мог ничего сделать.
Конечно, он имел право потребовать замену инструктора, но его останавливала шокирующая вещь — Тим, как мазохист, стал получать от их общения удовольствие. Свихнуться можно… Уехать от спокойной, уравновешенной Инги, чтобы попасть в лапы больной на башку бабы.
Почти все были по-своему счастливы, поднимались с земли, расправляли плечи, отряхались от грязи и проблем. Почти… Ксандр следил за Ангеловым, прощупывал его слабые места и всё ближе подбирался к разгадке отсутствия человеческой уязвимости.
Изгнанный… И по законам Небарии его нельзя было трогать, тем более устранять официально. Ксан решил действовать через Совет. Правда, придётся выложить теорию о вторичном донорстве, но только их решение способно было остановить падшего.
Лара со Стасом принялись переделывать комнату в детскую и готовиться к свадьбе. Все совместные выходные они проводили в строительных гипермаркетах, покупая краску, обои и текстиль, или выбирали ресторан, украшения и платье.
Бойцова так и не нашла в себе смелости признаться в беременности подруге, боясь лишить её обретённого равновесия. Она лишь поделилась новостью о предложение, обрадовав Ингу скорым замужеством.
Счастье бурлило в почти состоявшейся семье, ждущей скорую регистрацию брака. Но, счастье частенько бывает краткосрочным…
В тот вечер Долгов дежурил в больнице. Ночь обещала быть насыщенной и нервной. Привезли пострадавших в крупной аварии, и Стас отточенными движениями орудовал скальпелем в операционной. Не продохнуть, не позвонить любимой женщине.
Лара уже собралась домой, подхватила сумочку, приготовила брелок от автомобиля, как к ней в кабинет зашёл начальник, тяжело вздохнул и виновато улыбнулся.
—Спонсорам срочно понадобился отчёт по твоей работе. Придётся тебе задержаться, Лариса. Документы потребовали к утру на совещание. Скинешь мне на почту и можешь взять завтра выходной.
Когда Бойцова оторвалась от экрана, за окном клубилась густая тьма, точечно пробитая уличными фонарями. Потянувшись, потерев глаза, Лариса спешно закрыла кабинет и спустилась на парковку. Тёплый ветер запутался в волосах, принеся аромат цветущего чубушника и распустившихся пионов. Набрав полную грудь вкусного воздуха, Лара шагнула в темноту.
—Куда торопишься, красотка?— разрезал тишину хриплый, прокуренный голос. От стены отделилась тень, за ней вторая, спины коснулась перегарная вонь, плечо сдавило грубой хваткой.— Развлечёмся?
Глава 31
Ларисе повезло. Так сказала тётка в приёмном отделение. Правда, Лара её не слышала. Ей действительно повезло. В том, что те ублюдки решили потешить своё самолюбие и поиграться с жертвой, прежде чем начать резать её на куски. В том, что по какому-то стечению обстоятельств мимо ехал Кассиэль и сквозь орущий шансон услышал её угасающий крик. В том, что Стас оказался на смене и провёл над ней несколько часов.
Он всё штопал её, штопал, с остервенение завязывая узлы. Писк аппарата, нитевидный пульс, критическое понижение давления… Долгов ничего не замечал, сохраняя то, что сменяющиеся у стола ассистенты советовали удалить.
Множественные проникающие и поверхностные порезы, внутреннее кровотечение в нескольких стратегических местах, изуродованное лезвием лицо, испещрённые остриём грудь и живот. Стас своими руками вычищал остатки их малыша и стягивал стенки матки, лишь бы спасти эту часть.
Не важно, сможет ли Лара ещё забеременеть обычным путём, но туда ещё можно было попытаться подсадить эмбрион, если любимая захочет. А он постарается, чтобы захотела. Чтобы не произошло то же самое, что с Анютой. Долгов готов был сделать всё ради счастья Ларисы. Увезти её на море, в Европу, на другой континент, если потребуется.
Сейчас, склоняясь над её истерзанным телом, протыкая ткань иглой, стараясь не обращать внимание на кровавые разводы по молочной коже, Стас точно мог ответить себе на беспокоящий ранее вопрос. Анюта осталась в пошлом вместе с той, старой жизнью. И любит он именно Лару, полностью завладевшую его сердцем, а не фантом бывшей жены, проскользнувший в улыбке. Бойцова пробралась осторожно, незаметно, вытеснила весь лёд, наполнила огнём, страстью и желанием.
