Ей хотелось спросить: как? Как он собирается вытянуть их, вернуть на Землю и обеспечить безопасность? Но она не успела. Наверху загремел засов, по лестнице зашаркали шаги, воздух встрепенулся от шелеста крыльев. Белые. Их невозможно было перепутать с кем-либо. Белоснежные, пушистые опахала гордо возвышались за спинами, а от ледяной надменности на лицах поверхности покрывались инеем. Замыкал процессию из семи мужчин Ксандр, ехидно улыбаясь, как будто обманул всех и выиграл овцу с золотой шкурой.
Глава 43
Сложно сохранять спокойствие и хладнокровие, когда тебя рассматривают как мартышку в зоопарке. И ладно, если бы пялились в развлекательных целях, но белые сканировали с каким-то извращенным интересом, решая, что с этими макаками сделать — отрубить хвосты? головы? или вспороть брюшины и поглядеть что внутри?
—Ну здравствуй, дорогая,— полоснул рукояткой меча по ржавой решётке Ксандр, демонстрируя чуть длинные клыки в оскале.— Что же ты оказалась такой непостоянной сучкой? Совсем недавно скулила подо мной, носила моего сучёныша, а не успела скинуть, и сразу легла под другого. И под кого?— поморщился, окидывая презрением соседнюю камеру.— Под чёрного, пытавшегося тебя убить.
Инга втёрлась спиной в холодную стену, прижала к груди малыша, содрогаясь от страха. Ледяной, препарирующий взгляд практически расчленял её ребёнка, топя в бесконтрольном ужасе. Она на всю жизнь запомнила слова Касса — любить до трёх лет, а потом сходить с ума над гробом.
И ладно, если бы на этом всё закончилось… Попал в рай, купается в облаках и качается на цветочных качелях. Но нет. Они ещё долго служили крылатым тварям аккумуляторными батарейками, вытягивающими и проводящими энергию других душ. Только моральные уроды могли придумать такой круговорот в природе, уничтожающий всё живое.
—По крайней мере я не использовал её в своих низменных целях между клубными шлюхами и наркотой,— рыкнул в бешенстве Кассиэль, вбиваясь телом в стальные прутья.
Он, конечно, настраивал себя на погоню, преследование, попытки добраться и остановить их со стороны белых, но не ожидал попасть в лапы Совета так быстро. Казалось, они успеют достучаться до легиона, посеять семя сомнений, настроить хотя бы часть на свою сторону, но Гезария снёс под корень все планы, пользуясь своим авторитетом.
—Да. Ты решил поиграться с мясом, прикинуться человечком, срежиссировать семейные отношения, выродить ублюдка, но финал-то истории всё равно один,— издевательски заметил Ксандр.— Теория о неоднократном донорстве подтвердилась, сильнейший в истории Небарии проводник в наших руках, а благодаря твоему участию мы объявим среди чёрных отбор избранных, способных оплодотворить земных самок, и укрепим их зависимость от Совета. Какой легионер не будет стремиться принести пользу своему миру?
—Небария гниёт с головы,— донёсся осуждаемый голос Рамиэля.— Во времена моей службы на правление, грязи было существенно меньше, но и от неё уже воняло разложениями. Сейчас же в воздухе витает смрад мертвечины. Чтобы вы не делали, сколько бы душ не загубили, когда-то чистый и красивый мир издыхает, устав бороться с язвами, пролежнями и паразитами, выжирающими нутро ради набивки собственного брюха.
—Рамиэль-Рамиэль,— качнул головой Сехейя, отделившись от собратьев и подойдя к нему.— Твой идеализм привёл тебя к изгнанию, к лишениям, к смерти любимой женщины, к страданиям от потерь сына. Стоил он этого? Не поверю, что ты не разу не пожалел о предательстве.
—Поверь, отец,— вышел из тёмного угла Рам, загадочно улыбаясь.— Не разу. Среди людей я именно жил, а не просирал данные создателем годы. Каждый день упивался чувствами и эмоциями о которых ты даже не в курсе, которые никогда не испытаешь, которыми не обогатишь свой мерзкий, узкий внутренний мирок.
—Где-то мы с твоей матерью напортачили,— тяжело вздохнул Сехейя, закатывая к потолку глаза.— Вроде, и её род, и мой без изъянов, а ты какой-то бракованный получился. Иногда я думаю, что она подсунула мне смеска, но оперение и черты Рутанов подтверждают мою причастность к зачатию. Вот и пойми, в кого ты такой вылупился?
—Ну, если наличие сердца считается браком, то да, криво как-то у вас получилось,— кивнул, соглашаясь с отцом, Рам.— Душевно, можно сказать.
—Идиот,— нервно взмахнул Сехейя крыльями.— Мы тут в Совете спорим казнить его или нет, а он ёрничает.
Пока Рамиэль вёл задушевные беседы с отцом, Стас на мгновение забыл о патовой ситуации и с любопытством рассматривал деда. Дедом крепкого мужчину сорока лет назвать было сложно, а его выразительная осанка, держащая вес здоровенных крыльев, явно не страдала сколиозом или остеохондрозом, присущим деда́м. Ни одного седого волоска в тёмной шевелюре, ясный взгляд небесной глубины, незамутнённый отслойкой или катарактой, неизрисованное морщинами лицо.
Выискивая возрастные изменения, Долгов пропустил всю суть разговора и очнулся только от слов о казни. Он был поражён. Как отец может так спокойно рассуждать об уничтожение собственного сына. У Стаса второй раз отобрали возможность прижать к себе своего малыша, услышать его первый крик, увидеть первую улыбку, поймать при первом, неуклюжем шаге, а этот величественный урод не питал ни капли любви к своему ребёнку.
—Казни́, отец. Возьми на себя ответственность за нарушение древнего закона. Лиши род Рутан продолжения и обреки весь Совет на осуждение,— пожал плечами Рамиэль.— Как думаешь, хватит сил заткнуть голоса всех небарийцев?
—Они нам не понадобятся,— усмехнулся и развёл руки в сторону Сехейя.— Закон не запрещает заточение, а больно мы тебе сделаем, казнив на твоих глазах сына и его самку. Он и так пожил больше на несколько десятков лет. Пора отдать долг Небарии.
—Вы не сделаете этого,— стал выходить из себя Рам, вдарив кулаком по решётке.
—Ну почему же? Ты и чёрный изгнанный будете прикованы к столбам на центральной площади и лишены крыльев, твой смесок и бесполезная землянка сожжены там же, донору позволим заниматься ребёнком до трёхлетнего возраста в обмен на добровольное производство проводников, и тебе придётся с этим жить очень долго. Через пару-тройку веков одумаешься, подберём тебе небарийку из приличной семьи, и продолжишь наш род. Отсутствие перьев на зачатие никак не влияет,— поставил точку в разговоре Сехейя.— Упаковывайте нарушителей. Мы их забираем в камеры при парламенте. Утром приговор вступит в силу.
Глава 44
Инга совсем не запомнила конвоирование из одной тюрьмы в другую. Она так сильно вцепилась в малыша, боясь, что его отберут, что тот не издал ни писка. То ли вырубился, накушавшись подавленной энергией матери, то ли потерял сознание от удушливого сжатия.
Смена одних стен на другие прошла мимо неё. Машкова как будто провалилась в себя, отгородившись и замкнувшись от реальности. «Донору позволим заниматься ребёнком до трёхлетнего возраста в обмен на добровольное производство проводников»,— рикошетило внутри, до онемения отбивая рёбра и черепную коробку. Три года и дополнительно двое детей. И снова отсчитывать тридцать шесть месяцев, ненавидя себя за беспомощность и за какую-то выдуманную исключительность.
