— Все будет хорошо, — попытался успокоить ее Слоан. — Сейчас я приведу Джеймса Мак-Грегора.
— Кого?
— Это здешний лекарь, Сабрина.
Она кивнула. Джеймс провел несколько лет на каторге вместе с Дэвидом Дагласом, но Слоан знал: если Дэвид подружился с Джеймсом, значит, этот человек заслуживает доверия. Кроме того, Слоан сам успел близко познакомиться с лекарем: именно Джеймс разыскал его в Америке и привез в Шотландию.
Впрочем, Слоан и сам понимал, что происходит с Сабриной.
Он не знал, откуда у него такая уверенность, но ни на миг не сомневался, что у Сабрины выкидыш.
Очередная ирония судьбы.
Сабрина вдруг впилась пальцами в руку Слоана с такой силой, что оставила на ней ногтями кровоточащие царапины. Она издала резкий, пронзительный крик.
А затем затихла. Ее пальцы безвольно разжались.
— Сабрина! Господи, Сабрина, что с тобой?
Теперь Слоан уже не сомневался: они потеряли своего ребенка.
Неожиданно он принялся мысленно читать молитву, изливая в ней отчаяние и страх потерять не только ребенка, но и Сабрину.
Глава 5
Сабрина больше не чувствовала боли — по крайней мере физической.
Открыв глаза, она увидела рядом Джеймса Мак-Грегора — низкорослого уродливого человечка с добрейшими глазами и улыбкой. Сабрина знала, что Джеймс считался одним из лучших лекарей Глазго, пока один богач не привез к нему свою любовницу, уже умиравшую после аборта. Несмотря на все заботы Джеймса, женщина умерла, а ее покровитель сумел избежать наказания, обвинив в случившемся лекаря и отправив его на каторгу.
Но, как ни странно, Джеймс не ожесточился, хотя при первой встрече Сабрина перепугалась, увидев это безобразное, похожее на гнома существо. Но вскоре она узнала, что лекарь спас жизнь Дэвида Дагласа.
Джеймс сидел у кровати, омывая лоб и щеки Сабрины прохладной водой. Она заметила, что ее переодели: вместо элегантной белой рубашки на ней теперь была простая голубая сорочка. Боль исчезла, осталась лишь усталость. Видя, как ласково и дружелюбно улыбается Джеймс, Сабрина хотела было заговорить, но едва приоткрыла рот, как из глаз ее хлынули слезы.
— Я убила ребенка! — прошептала она. Господи, какая мука! Ей и в голову не приходило, что потерять ребенка можно так просто. Должно быть, Бог наказал ее за упрямство и гордыню.
— Полно, детка! Ты никого не убивала. На все воля Божья: Бог дает жизнь, Бог ее и отнимает, — мягко проговорил лекарь.
— Но ведь я потеряла ребенка!
Он кивнул, продолжая ласково улыбаться и обтирать ее лицо прохладным полотенцем.
— Сабрина, раз и навсегда надо выбросить из головы мысль о том, что ребенка убили вы…
— Я не хотела его! — в отчаянии прошептала она, заливаясь слезами.
— Любая уличная потаскуха заверит вас, что не хотеть ребенка — еще не значит избавиться от него! Детка, вас похитили преступники-сатанисты, пытаясь расправиться с Дагласами раз и навсегда. Два дня вы пробыли в склепе. В том, что случилось, вы не виноваты: только Богу известно, почему с вами стряслась такая беда… Когда-то я был неплохим лекарем, Сабрина. Да что там кривить душой: меня считали лучшим лекарем в городе. Я не раз видел, как Бог забирает к себе младенцев, когда с ними что-нибудь неладно — сердце слишком мало, мозг недоразвит… Сабрина, важнее всего то, что вы остались жить. Со временем у вас появится другой ребенок.
— Правда? — прошептала она.
Слоан обвинил ее в нежелании вынашивать этого ребенка, даже в умышленной попытке избавиться от него.
А теперь случилось самое страшное, да еще в первую брачную ночь…
Она потеряла ребенка, которого поклялась любить и лелеять…
— О, Джеймс! — в отчаянии прошептала Сабрина. Она перестала сдерживать слезы, сплошным потоком струящиеся из-под ресниц.
— Ну-ну, довольно, детка, с вами все будет в порядке! Вы еще молоды, как заря; у вас впереди десятки лет, чтобы обзавестись целым выводком детишек!
— Для меня важнее всех был этот ребенок! — всхлипнула Сабрина.
— Все дети важны, — мягко возразил Джеймс. — Но никому из смертных не дано отменять волю Божию — нам остается лишь смириться с ней… Вас хотят видеть родные, а мне пора.
— Подождите! — воскликнула Сабрина, когда лекарь поднялся. — Постойте, Джеймс…
Он пожал ей руку.
— Детка, ваш муж не ложился спать всю ночь. Я велел ему покинуть комнату, и теперь он сидит внизу, волнуется и ждет. Сейчас рядом с вами должен быть он.
— Но я…
Джеймс отпустил ее руку и, прежде чем Сабрина успела остановить его, скрылся за дверью. Сабрина прикусила нижнюю губу, искренне желая провалиться сквозь землю. В замке насчитывалось множество тайных ходов, и сейчас Сабрине хотелось навсегда заплутать в их лабиринте.
Она попыталась сесть, но головокружение заставило ее вновь откинуться на спину и закрыть глаза. Она вела отчаянную борьбу с обступающей ее со всех сторон темнотой, а когда вновь открыла глаза, у кровати сидел Слоан. Он был одет в рубашку, бриджи и сапоги, но рубашка была застегнута лишь на половину пуговиц — должно быть, в спешке он забыл об остальных. Волосы растрепались, он казался олицетворением мрачности.
Сабрина почувствовала, как слезы снова подступают к глазам. Ни глаза, ни выражение лица Слоана не выдавали его мысли. Он наверняка считал Сабрину виновной в гибели не родившегося ребенка и досадовал на то, что выкидыш у нее случился после свадьбы, а не до нее.
— Слоан… — прошептала Сабрина.
— Все хорошо. Ты скоро поправишься, — прозвучал хриплый голос.
— Слоан, я не…
— Я был слишком жесток к тебе, ждал от тебя слишком многого, особенно если учесть обстоятельства…
— Что? — растерянно выговорила Сабрина.
— Прости, Сабрина. Мне очень жаль…
— Слоан, по-твоему, во всем виноват ты?
— Это известно только Богу, — отозвался он и провел кончиками пальцев по ее щекам. На миг в его глазах вспыхнуло пламя. — Я уж боялся, что потеряю не только ребенка, но и тебя, но Джеймс меня успокоил.
Опустив ресницы, Сабрина кивнула:
— Мне уже лучше, только… — Она сделала паузу. — Слоан, я знаю: ты уверен, что я мечтала избавиться от этого ребенка. Твоего ребенка. Возможно, в первые несколько минут, в состоянии паники, когда я осознала, что произошло… да, в то время мне хотелось избавиться от него. Но я поклялась тебе, что…
— Сабрина, — перебил он с усталым вздохом, — мне известно, что свадьба стала для тебя ударом. Ты не выдержала его и потеряла ребенка. Если кто и виноват в этом, так это я — потому, что безжалостно настоял на поспешном браке.
