— Зато и Шерман, и Шеридан не раз оказывали тебе помощь.
— Потому, что я умею воевать, а половина ребят в военных мундирах боятся сделать хотя бы шаг вперед. Но ты…
— У меня совсем иное положение и иные задачи, — напомнил ему Слоан.
Кастер вздохнул:
— Черт побери, Слоан, у меня нет ни малейшего желания спорить с тобой! Мне необходима помощь, и ты знаешь об этом. Тебе известно и то, что я всегда говорю то, что думаю.
Слоан пожал плечами: это свойство Кастера было ему давно знакомо.
В своем роде Джордж неподражаем. Он умел быть до отвращения надменным, обожал сомнительные выходки, но больше всего любил побеждать на поле боя, ведя войну по собственным правилам. Временами Слоан ощущал безграничное презрение к Кастеру, особенно когда последний вел военные действия против нескольких мирных племен, во время которых погибли ни в чем не повинные женщины, дети и старики.
В начале войны между штатами Джорджу Кастеру было присвоено внеочередное звание генерала. После войны его, подобно многим офицерам, лишили чина и назначили в только что сформированный седьмой кавалерийский полк в звании подполковника. Его первое сражение с индейцами состоялось в 1867 году. Эта беспорядочная кампания, получившая название «война Хэнкока», вызвала отчуждение прежде дружелюбно настроенных индейцев. Кастер был лишен звания и отстранен от командования на год по приговору трибунала. Но генерал Филипп Шеридан, ведущий бои против индейцев кайова и южных шайенов, добился отмены приговора. Кастер участвовал в битве при реке Уошита, в ходе которой полностью уничтожили племя «черных котлов».
Слоан осуждал Кастера за тактику войны против шайенов. Однако Кастер не раз подвергался порицаниям и за пренебрежение к собственным солдатам. После того как крупные сражения завершились, майор Эллиотт с отрядом отправился в погоню за горсткой беглых индейцев. Кастер пропустил это известие мимо ушей, не восприняв его всерьез. Позднее выяснилось, что отряд Эллиотта уничтожили в нескольких милях от расположения полка. Кастер без труда мог спасти товарища. Даже теперь, по прошествии времени, раздоры в седьмом полку не утихали. Родные и друзья Кастера поддерживали его, а его противников возглавил капитан Фредерик Бентин, который всей душой ненавидел Кастера за пренебрежение к товарищам.
В седьмом полку многие не собирались прощать Кастера. К счастью, седьмой полк был постоянно разделен, рассеян по обширным территориям и многочисленным форпостам Запада. Несмотря на то что Кастер нажил себе немало врагов, до сих пор ему удавалось избегать неприятностей.
Но Слоан был признателен Кастеру за то, что тот помнил: враги есть не только у него. Кастер уважал своего разведчика Кровавого Ножа — наполовину ри, наполовину сиу, который служил ему верой и правдой. Кровавый Нож и Слоан сторонились друг друга. Кастер знал о вражде между индейскими племенами и понимал индейские обычаи.
— Они взвалили на нас всю работу, а сами расселись в удобных креслах, как последние трусы! — зло выпалил Кастер. — Черт побери, Слоан, меня вызвали в Вашингтон накануне решающего сражения!
— Ты же только что вернулся из Вашингтона! — изумился Слоан.
Кастер кивнул, не скрывая беспокойства.
— Уж эти мне политики! В последнее время моя служба заключается в том, чтобы метаться между Востоком и фортом! Похоже, им наплевать, что происходит здесь — лишь бы конечный результат их устраивал. Проклятие! — Слоан приподнял бровь: Кастер редко чертыхался. Он был явно вне себя. — Шайка лицемеров! Убей индейцев — только не запачкайся кровью! Подружись с индейцами, но без затрат с нашей стороны! Я рассказал им правду! — бушевал он. — Рассказал о взяточничестве и коррупции, объяснил, что жирный и напыщенный братец президента Гранта сколотил состояние на правительственных подрядах, и за это меня вызывают в Вашингтон именно теперь, когда моим войскам предстоит опасная кампания!
Слоан поднял было руку, но промолчал. У Кастера вошло в привычку смешивать истину и вымысел, он перестал ощущать разницу между ними.
Несмотря на то что внеочередное повышение Кастера после войны было отменено, из вежливости к нему до сих пор обращались как к генералу. Кастер часто вызывал у Слоана раздражение и досаду, но даже его попытка поговорить по душам причинила Слоану боль.
— Генерал, у вас появилась новая привычка: вы рассказываете мне о политике правительства, а затем, когда я прошу разумных объяснений, говорите: «Так устроена жизнь!» Так вот, Оти, выслушай, меня: так устроена жизнь. Генерал Грант стал президентом Грантом — тут уж ничего не поделаешь. Его брат — взяточник и проходимец. Я твердо уверен, что президенту известно об этом, но подтверждать твои слова он не намерен. Тебя вызвали в Вашингтон — так отправляйся в путь. Ответь на все вопросы, которые тебе зададут, и постарайся проявить честность и такт.
Кастер уставился на него, недоверчиво качая головой:
— Не могу поверить, что ты до сих пор жив! Ты всегда говорил то, что думаешь, ты бросал вызов самому Филу Шеридану — кстати, он считает, что ты вполне способен снять с него скальп, — и все-таки тебя до сих пор не повесили.
— Я никогда не выступал против брата президента, — пояснил Слоан.
Кастер вздохнул, устремив взгляд на свои руки.
— Это издевательство! — Он бросил Слоану письмо. — Ты только взгляни! Я ввязался в ссору потому, что Белкнап вынуждал солдат покупать необходимые вещи у мерзавцев-подрядчиков. Я объяснял, что резервациями должны управлять военные, а не воры из бюро по делам индейцев. В большинстве резерваций пайки урезаны до минимума, наши союзники-индейцы умирают от голода, а все потому, что правительственные субсидии попали в руки воров. Сотни, а может, и тысячи мирных индейцев покинули резервации, чтобы присоединиться к враждебным племенам! Правительство во всеуслышание заявляет о том, что мы не караем своих врагов, но с каждым днем по милости правительства врагов у нас становится все больше!
Слоан быстро пробежал глазами письмо. Ничего другого он и не ожидал.
— Все индейцы, покинувшие резервации, примкнут к враждебным племенам — разве не так, майор?
Слоан кивнул.
— Как ты намерен поступить?
Кастер чертыхнулся, встал и принялся вышагивать по комнате.
— Тебе уже известно о запланированном трехстороннем наступлении. Черт побери, каждый, кто способен прочесть десять фраз кряду, знает о плане Шеридана! Наверняка сиу уже изучили его. Генерал Крук выступил из форта Феттер-ман, направляясь на север, н Бигхорну. Предполагается, что он будет действовать в качестве наблюдателя, а Джо Рейнольде — командующего, но я знаю Крука: командовать будет именно он. Он — главная надежда Шеридана на поле боя. А мне предстоит вернуться в Вашингтон!
— У тебя нет выбора. Тебе, как и генералу Терри, известно, какой коварной бывает погода в середине зимы. Генерал Крук и его войска могут надолго увязнуть в снегу.
— Но наступление уже началось! — перебил Кастер и прокашлялся. — Между нами часто возникали разногласия, Трелони, но сейчас я прошу у тебя помощи.
