С каменным лицом отвернулась, глядя только вперед.
—Увези меня отсюда!
Вжав педаль газа в пол, мы со свистом летели в закрытые ворота. На его лице была уверенность. На моем — безразличие. Во мне размазались отречение и предательство. Уперто пытаясь выкинуть из головы Виктора, именно мысли о нем тяжело засели внутри.
С улицы слышались крики и споры. Мы ехали напролом. Что двигало Русланом, я не знала. Уверенность, что ворота вот-вот раскроются или в нашем бессмертии, мне было все равно. Свершилось первое. В последний момент кованая сталь раздвинулась, и мы вырвались, отрывая зеркала.
—Сука!— бросил, ударяя по рулю.— Ладно. Будет повод обновить свою коллекцию. Хочешь мне помочь выбрать новую тачку?
Подумаешь, зеркал лишился. А все-таки Руслан малодушный. За трусливой тушей нет ничего стоящего. Я думала, он действительно готов попытаться снести ворота, настаивая на своем, но он лишь надеялся на свой статус.
—Тебе нельзя к отцу.
Я по-прежнему не отвечала на его вопросы. Во мне закручивалась воронка, вызывающая тошноту. Боль правды расщепляла утробу. Мою жизнь стерли, скрывали правду. Меня насиловали…
—Останови.
—Что такое?
—Мне плохо. Тормози!
С визгом тормозов тошнота подкатила окончательно. Успев раскрыть дверь, нутро вывернулось на обочину. Вытерев тыльной стороной ладони губы, вдохнула полной грудью.
Катись все к черту!
—Слушай, я понимаю, ты сейчас пребываешь в глубоком шоке,— выжимая на спидометре под сотню на трассе,— но тебе нельзя к отцу. Там Виктор тебя найдет.
—Почему ты против Виктора?— возможно, извилины с выбросом стали работать лучше, и я подметила этот факт.
—Я не против, просто есть люди, которые ходят тебе помочь.
—Что за люди?
—Это они дали мне всю информацию. Твой отец и Виктор знали и скрывали — тебе не кажется это странным? Может, они вообще в одной теме,— хотелось кричать. Взорваться и обрушиться на всех вокруг. А ведь он прав — мой папа в начале этой цепочки. И теперь его странное поведение при сегодняшней встрече многое объясняло.
—Отвези меня к своим людям.
—Хорошо, но сначала заедем и поменяем тачку.
Что там за личности, меня не волновало. Хотелось просто временного убежища, чтоб собраться с мыслями. В одночасье я осталась одна. Ни отца, ни Виктора больше ни видеть, ни знать я не хотела.
Заехав на парковку элитного пентхауса, поднялись в его квартиру. Пока он брал ключи от нужной машины и переписывался с кем-то в телефоне, я прошла в гостиную.
—Кофе хочешь?
—Нет,— добавлять, что меня все еще тошнит, и после кофе я ему все тут покрою рвотой, не стала.
Темная гостиная с окнами в пол без штор на высотном этаже. Села на огромный бархатный диван, отвлекая себя обстановкой. Пушистый ковер под ногами, стеклянный журнальный стол, свисающие лампы с потолка, даже растения имелись. Какая-то еще мебель и декор, не цепляющие мое внимание. Ничего не хотелось видеть! Даже потрясающий вид на город из окна.
Тишину в квартире нарушил уверенный стук в дверь. На мое смятение Руслан приказал оставаться на месте, а сам пошел открывать. В том, что это был Виктор, сомнений не было, а когда услышала его голос в холле, сердце сжалось.
—Где она?— слышала в его голосе смешавшуюся ненависть и тревогу.
—Ее заказали не за твои грехи.
—Все не можешь бросить шестерить?
Гулкими шагами по паркету слышала его приближение. Стоило черным глазам пронзить меня, натянулась, как струна.
—Аврора, ты уходишь со мной!
—Нет!— бросила гневно. Подошла к нему, заглядывая в самое сердце глаз. Как я могла разглядеть в них что-то кроме жестокости?— Как ты мог?
—Что?— с претензией.
—Ты такой же гнусный мерзавец, как и твой брат!— закричала на него. Моргнула, выпуская накатившие слезы. Рука Виктора потянулась к щеке, но я отбила ее.— Не смей прикасаться ко мне! Ты больше никогда меня не тронешь.
—Аврора, все иначе, чем есть на самом деле.
—Ты тварь последняя, Виктор,— онемевшими губами.— Ненавижу тебя, слышишь! Всю жизнь мне сломал и хочешь продолжить? Убирайся!— качала головой, отрицая свои же слова. Горячие дорожки на щеках обжигали.— Лучше бы ты меня убил!
—Я не уйду без тебя,— побледнел, но голос его оставался твердым.
—Уйдешь!— послышался щелчок предохранителя.
Руслан направил пистолет на Виктора. В глазах потемнело. Пошатнувшись, сумела устоять на ногах.
—Твой ствол меня не остановит,— равнодушно.
—Еще как остановит!— победно произнес Руслан.— Ты только выглядишь стальным, но ты такой же, как и все! Из костей и плоти. Всем даже станет легче, если ты сдохнешь!
Обстановка пугала до невозможности. Воздух пропитался ненавистью, малейшая искра — и все взлетит к чертям. Какую бы я сильную и болезненную обиду не испытывала к Виктору за весь его обман, смерти ему не желала. Он не виноват в своей жестокости. Просто мир вокруг него такой, и он к нему адаптировался. Стал с ним единым целым. У нас разные пути, мы слишком параллельные. Только сердце окончательно разобьется, если его не станет.
Нужно его прогнать! Из этой квартиры, из моей жизни. Стереть, словно никогда и не было. Нанять убийцу, чтоб прошлое убить, но знать, что он жив.
Пускай и дальше существует в своем мрачном мире, наполненном боли, ненависти и вражды. Вытерла слезы и гордо подняла подбородок вверх…
Глава 39
Виктор
—Виктор,— позвала Аврора,— я не желаю тебя больше видеть,— говорила холодно, с дрожанием в голосе.— Прошу тебя, уйди и больше никогда не появляйся в моей жизни. Ты не дал мне ни грамма счастья. Мне противно от себя самой за те проверенные мгновения вблизи. Ты жалок! Я презираю тебя!— последние слова ей дались, задыхаясь. Мой мир окончательно сломал ее нежную натуру. Даже Руслан глянул на нее с негодованием.
Сжал челюсть, опуская взгляд. Я не сдавался, а принимал правильное решение. Пуля меня остановит, но с собой заберу и Руслана. Боюсь только, что Авроре тогда никто не сможет помочь.
Ушел молча. Раскаленным лезвием Аврора резала меня по живому. Накрытый пеленой, отказывался воспринимать происходящее. Руки сложить не мог. Меня распяли.
Твердая земля под ногами, воздух в легких, а сил нет. Жизни во мне больше нет. Мир стоит, как и прежде, а я будто исчез. Только та самая тоненькая ниточка внутри, натянутая и держащаяся из последних сил, не давала сдохнуть. Коснусь ее, и она порвется, а не коснусь — пропаду. /Ч/и/т/а/й/ /на/ /К/н/и/г/о/е/д/./н/е/т/
Словно под галлюциногенами плыло в глазах в замедленном темпе. Вот рука Макса плавно движется в мою сторону и ударяет меня по щеке. Чувствую жжение, а вернуться в реальность не могу. Еще раз. И еще. Как дефибриллятор, хлесткая пощечина срабатывает и вырывает меня из забытья.
