—Как думаешь, вечеринка кончилась или веселье еще впереди?
Я сначала не понял, а потом дошло — меня пытаются соблазнить. При том очень неумело.
—Не знаю, что ответить,— улыбнулся я.
Думаю, выпитого пива хватит, чтобы не замечать ее странностей. Как я уже говорил, мне необходима разрядка.
Она встрепенулась, выпятила грудь, неуклюже приспустив с плеча кофту.
—В доме мало кроватей, хочешь лечь со мной? Я успела занять комнату,— посмеявшись хрюкнула она.
Голова немного кружилась, и Белла выглядела сейчас привлекательнее. Я потянулся за поцелуем. Губы ее дрожали, а я все еще не был до конца уверен, что это хорошая идея.
Не знаю, кто перенервничал больше — она или я. Мы неуклюже стукнулись зубами, Белла лизнула мою губу, и я почуял, как сильно от нее пахнуло коньяком. Этот запах перенес меня в тот злополучный ночной клуб. И нелепо свисающий с плеча рукав платья Плешецкой уже не казался мне таким неприятным, и силуэт ее тела в мерцающих софитах игриво дразнил мое сознание. «От меня пахнет бутылкой коллекционного бренди. Извини, мальчик, такой тебе и не снился»,— отзывался эхом ее голос в моих мыслях. И «мальчик» из ее уст уже не так резал слух, и все мое естество сейчас хотело телепортироваться к ней, а не терпеть облизывания Беллы, которая ассоциировалась лишь с соседской псиной.
Спасением стал отчаянный визг в ночной глуши. Белла дернулась, и я понял, что она тоже это слышит. Когда все стихло, мы навострили уши, ожидая продолжения. Через несколько секунд визг повторился.
—Это щенок,— вырвалось у меня.
—Что?— Белла сделала такое лицо, будто я говорил на китайском. Но меня уже и след простыл.
Чем дальше в лес, тем все темнее и темнее. Даже свет фонарика на телефоне не справлялся. Позади хрустнула ветка — Белла шла за мной.
—Эй! Какой еще щенок? Ты куда?— бросала она в след.
Ее вопросы остались без ответа. Меня окутала паника, я вдруг почувствовал, что тот щенок, что увязался за нами днем, так и не нашел дорогу домой. Чувство ответственности за маленькое беззащитное существо вело меня через лесные дебри, я дважды напоролся на паутину, зацепился шнурком за валявшиеся ветки, наступил на хлипкую разлагающуюся кору дерева, но все же не остановился. Белла не успевала за мной, и вдруг вместо нескончаемого бубнежа прозвучал ее крик.
—Что случилось?— спросил я.
—Здесь кто-то в кустах!
Я вернулся к ней и услышал жалобный писк и шевеление. Как мне хотелось ошибиться насчет щенка, но вот он — неподвижный, беспомощный, его задняя лапа наполовину была проглочена змеей.
Белла, увидев блеск гладкой змеиной кожи в отражении света фонарика, заорала что есть мочи и схватилась за мои плечи.
—Она ядовитая!? Скажи! Ядовитая!?
Змея занервничала, почуяв, что ее ужину угрожает опасность, но щенка не отпустила, наоборот, схватилась крепче.
—Быстро! Иди в дом и принеси топор или лопату, что угодно!
Неуверенно, но все же Белла ушла. Нельзя было терять ни минуты. Лапу уже не было видно, щенок визжал все яростнее под сдавливающейся челюстью гадюки. Прошла минута, но тянулась она как целый час. Я пытался вспомнить что-нибудь из курса БЖД, но как мне могло помочь знание термина катастрофа? Беллы все не слышно. Не удивился бы, если она решила вообще не возвращаться.
Пришлось импровизировать. Я наступил на змею, ее тельце утонуло в листьях и мхе, что не особенно ослабило ее мышцы. В темноте я не мог разглядеть приличную палку, да и вряд ли она бы мне помогла. Попытка вытянуть щенка из пасти гадюки не венчалась успехом, ее зубы глубоко проникли под его шкурку. Я надавил на змею всем весом, она издала шипение, от которого кровь застыла в жилах. Раньше я никогда не встречался с ядовитыми змеями. Однажды в детстве поймал ужа и то силком. Я наступил на змею второй ногой, и, кажется, это помогло. Она начала извиваться, дергаться и шипеть, но главное — отпустила лапку. Я вытащил щенка за шкирку, и он тут же удрал в темноту.
Вот бы и меня кто спас из ловушки.
Мы с гадюкой остались один на один. Как только ее пасть освободилась, она сделала попытку наброситься на меня, но половина ее тельца была обездвижена моей ногой. Все же ей удалось удариться носом о мой кроссовок. Я боялся пошевелиться. Поза, в которой мне пришлось застыть абсолютно никак не препятствовала нападению. Наконец, зашелестела трава.
—Я здесь!— крикнул я в темноту, в надежде, что Белла не заблудилась.
Она быстро пришла на мой голос и протянула мне грабли.
Гадюка снова бросилась на меня, щелкнув пастью, словно хлыстом.
—За каким… ты притащила гребаные грабли!?
Белла опешила. Алкоголь помутнил последние крохи сознания, что таились в ней.
Я почувствовал, как по щиколотке разливается кипяток. Не помню, что происходило дальше, все было как в тумане. Я дернул ногой, чем только сильнее разозлил змею, стал лихорадочно бить по ней граблями. Внезапно она отцепилась, и я бросился наутек, точно как это сделал щенок пару минут назад.
Оказавшись дома, я осмотрел рану. Две красные точки прожигали ногу насквозь.
—Надо отсосать,— сказала Белла.
—Что?
—Надо отсосать яд. Вроде как. Думаешь, там есть яд?
—Конечно есть, черт бы тебя побрал! Думаешь она пощекотала меня языком и ушла домой пить чай с плюшками!?
Белла притихла.
Несомненно, это была самая абсурдная ночь в моей жизни: я пытался полчаса выдавить яд из щиколотки, после чего, хромая, тащил пьяную девушку в кровать. И всю ночь мне пришлось ютиться на десяти свободных сантиметрах ее постели, потому что моя законная половина дивана рядом с Максом была занята леди-ресничками.
Утром, как и ожидалось, Белле было безумно стыдно. Она снова стала забитой домохозяйкой, с которой я познакомился вчера днем. Один раз она скомкано извинилась передо мной, и остаток времени ходила красная как рак, пока мы с Максом не уехали.
—Ну что, как ночь прошла?— спросил он в такси.
—Изумительно,— съязвил я.
Сделав вид, будто сплю, чтобы Макс не доставал меня всю дорогу расспросами, я подумал о том, что меня ждет в городе. Выходные вышли так себе, после них еще неделю надо будет приходить в себя.
Что-то во мне окончательно сломалось.
Я не хотел возвращаться к прежней жизни, не хотел снова следить за женщинами, попадать на деньги или в опасные переделки. Мне вдруг захотелось спокойной жизни.
Почему?
Стать следователем я хотел с тех пор, как преподаватель заставил меня выучиться криминалистике. Но почему я пошел по этой кривой дорожке?
Всему виной она. Когда бросила меня, когда ушла… я был потерян, так же, как и сейчас. Она перечеркнула всю мою жизнь на до и после. Поэтому я уволился несмотря на то, что все начальство скрипело зубами. И поэтому же возненавидел женщин. Она предпочла мне старика с набитыми карманами. У меня в тот период жизни не было ни гроша. Все, что удавалось заработать, я тратил на еду и съемную квартиру. И не было никаких средств баловать ее дорогими подарками, походами в рестораны или путешествиями.
