Аня разлила вино по бокалам и присела на стол, испепеляя Макса полным желания взглядом. Они были вместе уже месяц, что можно записать в его личный рекорд, не считая Марины, конечно же. Аня относилась к тому типу девушек, которые живут одним днем, хотя в их диалоге иногда проскакивали планы на будущее, такие как съездить с друзьями на природу с палатками или переклеить обои на кухне. Макс не придавал этим обсуждениям особого значения, и ему было невдомек, что Аня лишь делает вид, будто ей до фени. На самом деле она жутко переживала, что Макс вдруг решит ее бросить, если наиграется. Ей необходимо постоянное присутствие мужчины в жизни, и останься она одна дольше, чем на неделю — не иначе как умрет от одиночества.
Поэтому Аня и прыгала выше головы, компенсируя отсутствие хозяйственности игривыми шелковыми халатиками. И это работало. До сегодняшнего вечера.
—Как дела на работе?— спросила она, отставляя бокал. Аня обошла Макса и принялась массировать его затекшие мышцы шеи.
—Да все, как всегда. Сегодня весь день за рулем, решил с Лехой встретиться в спортзале немного размяться.
Аня недовольно сморщила нос, вспоминая как около двух недель назад решила ответить за Макса на его телефон, пока тот готовил завтрак. Она подняла трубку и бодрым приветливым голосом поздоровалась, а в ответ услышала грубое: «Кто это!?». Как будто звонил не лучший друг, а жена, и она, Аня, почувствовала себя какой-то одноразовой любовницей. Пожаловавшись на это Максу, она приняла от него совет не обращать на «Леху» внимание, но, как говорится, осадочек остался. А потом эта встреча на даче, которая убедила Аню в том, что Леша совершенно неисправимый грубиян.
Они еще немного поболтали о том, как прошел день, и как только первые бокалы опустели, Аня засунула свой язык в рот Максу, а тот не успел еще проглотить вино, и оно полилось между ними, запачкав его джинсы.
—Эй, аккуратнее! Это теперь не отстирается!— возмутился Макс. В любой другой день такая мелочь не задела бы его, но сейчас нервы были натянуты до предела.
—Какая разница?— спросила Аня, и потянулась к его ремню быстрым, жадным движением.
Увидев ее сидящую перед ним на коленях, Макс растерял все мысли и почувствовал прилив жара в тех местах, где его касались Анины руки. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, полностью отдаваясь приятным ощущениям.
Он понял, что ничего не получится, когда Аня робко и неуверенно спросила:
—Ты здесь?
Страх кольнул его под левое ребро. Такого еще никогда не случалось. И причина тому — гребаный Плешецкий с его угрозами. Наскоро обдумав какую-то мысль, Макс застегнул ремень и смазано извинился:
—Слушай, мне надо уладить кое-какие дела, окей? Прости, я тебя наберу,— он клюнул Аню в макушку, потому что не смог дотянуться до лица.
И оставил ее сидеть на полу с совершенно растерянным видом — с потрепанной прической и со спавшим с одного плеча халатиком.
Макс чувствовал себя ужасно. Никогда раньше он не оставлял недовольную девушку и так нагло не покидал ее дом. Он сел в машину, и потер ладонями лицо, пытаясь смыть с себя неприятное послевкусие неудавшейся встречи. Часы показывали почти десять вечера, и Мишку наверняка уже готовят ко сну. Но Макс твердо решил во что бы то ни стало его увидеть.
Точнее, он хотел увидеть Марину.
Почему-то именно в этот момент он ощущал непреодолимую потребность в ней.
Уже через двадцать минут он остановился около дома Марины. Не найдя нормального места для парковки, Максу пришлось залезть на тротуар и молиться, чтобы не приехал эвакуатор.
Замерев на первой лестнице подъезда, он набрал ее:
—Что случилось?— недовольно шепнула Марина в трубку.
—Ничего. Ты дома?
—А где мне еще быть?
—Миша уже спит? Я зайду на минуту?
—Спит. Зачем?
Действительно, зачем? Вдруг Макс понял, что его затея глупая, и Марина просто-напросто не пустит его на порог.
Молчание затянулось.
—Макс?— прозвучало в телефоне.
—Да. Незачем, просто хочу увидеть Мишу.
—Но ты его разбудишь, он уснул буквально пару минут назад. И я тоже уже ложусь.
Голос ее был тверд и решителен, но Макс шепнул жалобное:
—Пожалуйста…
Марина глубоко вздохнула, что означало согласие и бросила трубку.
Когда она открыла ему дверь, Макс не мог не провести параллель с Аней. На Марине тоже был халат, но махровый. И мягкие бесшумные тапочки, которые они вместе покупали в «Икее». На ее лице не было улыбки, и она не бросилась ему на шею, но нервы так же сильно щекотали Макса где-то за ушами.
Он стянул ботинки привычным движением, но уловив злобный взгляд Марины, нагнулся и аккуратно поставил их на прихожий коврик.
—Помой руки,— шикнула она на него и ушла на кухню.
После ванной, Макс зашел в детскую, освещенную слабым желтым светом ночника с картинкой кота, лежащего кверху пузом. Он его сразу узнал — этот ночник подарила ему бабушка, когда Макс был еще в начальной школе. Он боялся ночью ходить в туалет, а смотря на рыжего кота сразу успокаивался и меньше страшился темноты. Когда Марина покупала вещи для сына перед родами, они уже не были вместе, но Макс подарил ей этот ночник, улыбаясь от мысли, что его сын будет тоже смотреть на рыжего кота и ничего не бояться.
Мишка спал на животе, открыв младенческий ротик, и тихо посапывал. Макс не стал его трогать, а лишь насладился умиротворением, царившим в детской. Он простоял у колыбели сына еще какое-то время, которое чуть успокоило его переживания насчет Плешецкого, ведь Мишка — вот он, рядом, а угрозы — лишь слова.
Макс вышел из комнаты на цыпочках, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он бросил неуверенный взгляд на кухню, боясь, что Марина затеет ссору или выставит его как провинившегося, но она сидела за столом, покачивая ногой, и пила горячий чай. Заметив его щенячий взгляд, она снова громко вздохнула и шепотом спросила:
—Голодный?
Макс робко кивнул.
—Садись, разогрею котлеты с пюре.
На лице Макса растянулась огромная улыбка, точно до ушей. Он вдруг почувствовал домашний уют и тепло, как в родительском доме, где он уже давно не был, потому что слишком занят на работах.
Марина поставила перед ним заварочный чайник и кружку с кипятком, затем на столе появился недоеденный салат из холодильника, нарезанная булка черного хлеба, вазочка с конфетами и наконец тарелка с едой. Он наворачивал за обе щеки, и желудок его приятно тяжелел.
—Ты хоть жуй,— сказала Марина и чуть улыбнулась.
Макс заметил это и сам улыбнулся, но из его рта тут же повалилась пережеванная еда. Они тихо рассмеялись, и Макс продолжил свой ужин.
—Спасибо,— сказал он, прикончив основное блюдо, салат, два куска хлеба и три конфеты.
