Тем более, что случившееся никогда не повторится…
—Что-то ты погрустнел,— сказал главный из нанятых ребят.— Не вышло то, что планировал?
—В какой-то степени,— ответил я, передавая ему честно заработанные деньги.— В любом случае, спасибо за помощь.
—Обращайся,— ухмыльнулся он. Конечно, сколько бабла он поднял на моей глупости?— Вот блин, я забыл ящик с инструментами в кладовой. Сейчас сбегаю.
—Давай я принесу,— предложил я.
Вернувшись в кафе, пройдя в коридор за дверью с табличкой «служебное помещение», я уже намеревался свернуть на кухню, как услышал низкий тембр Терентьева. Мне не хотелось подслушивать, ведь я уже дал слово оставить Лику в покое. Но любопытство было сильнее, все же оно составляло всю мою суть. Дверь в кабинет была приоткрыта — так, как я оставил ее за собой.
—…знаешь же ради чего все эти годы я его терпел!— грубым полушепотом сказал Терентьев.— Невыносимо! Думаешь, я бы остался, не получи от тебя сигнала?
Лика что-то пискнула в ответ, но я не разобрал. Чуть придвинув на себя дверь, безмолвно благодаря смазанные петли, я увидел то, что в один миг разрушило во мне все. Терентьев прижал Плешецкую к стене, а его рука утонула в ее расстегнутой рубашке. Она чуть просвечивала, и я заметил, как нагло его пальцы сжимают грудь. Терентьев наклонился губами к уху Плешецкой и шептал какие-то непристойности, но я уже не мог совладать с чувствами, поэтому ничего не слышал.
Наплевав на всякую конспирацию, забыв о треклятом ящике с инструментами, быстрым шагом я направился к выходу. Меня разрывало на части, хотелось кричать, драться, но больше всего хотелось причинить боль себе!
За глупость, за наивность, за беспечность!
Краем уха я услышал перебранку, Плешецкая меня окликнула, но я не сбавил темп. Пулей вылетев на улицу, я встретил ребят, они что-то спросили, но я быстро прошел мимо, не обращая на них внимание. Вышедшие следом Плешецкая и Терентьев заставили рабочих отступить, и они вовсе забыли о своем ящике, решив, что в это им лучше не лезть.
Я подошел к машине и стал копаться в карманах в поисках ключей. Сзади слышалась ссора, но меня словно закрыло пеленой, я был поглощен собственными мыслями и злобой. Когда ключи были найдены, я открыл машину и краем глаза заметил, как хрупкая рука Лики со всей силы ударяет по щеке Терентьева. Тот схватился за покрасневшее место, разочарованным взглядом смотря на Плешецкую, и в следующую секунду сделал резкий выпад в ее сторону, занося свой кулак для удара. Я среагировал молниеносно. В два шага я оказался рядом с ними, перехватил руку Терентьева в полете и вывернул ее так, что ему пришлось изогнуться в неуклюжей позе, лишь бы остаться целым.
—Какого хрена ты творишь!?— вопил Терентьев.
—Заткнись, Арс!— крикнула Плешецкая, прикрывая руками расстегнутую рубашку.— Никогда в жизни я бы не дала тебе никаких сигналов! Ты просто конченый придурок!
Терентьев вырвался из моей хватки, но уже не намеревался размахивать кулаками. Он посмотрел разъяренным взглядом на Плешецкую, перебирая в мыслях все плохое, что хотел бы с ней сделать.
Я был преградой между ними.
—Ты думаешь, я стал бы подводить самого успешного бизнесмена в городе, просто из доброты душевной!? Нет в людях доброты, не доросла ты видимо еще до этого осознания! Все в жизни делается ради собственной выгоды, а особенно, когда дело касается денег! Как ты будешь вести свой идиотский бизнес, если такая тупая!? Без меня ты прогоришь завтра же! Какого тебе будет, когда ни одна живая душа не придет на твой детский утренник!?
—Шел бы ты к своей жене и детям, Арс! Что она скажет, когда узнает, что ты снова лапаешь других женщин!?
Терентьев было рванул в сторону Лики, но я удержал его.
—Только попробуй, сука! Только попробуй влезть не в свое дело!
—Как же это оно не мое!? Столько времени потратил, чтобы помочь мне, рассчитывая на то, что я к тебе в постель упаду! Совсем уже!?
—Нехер было своей задницей вилять! И так, и так!— Терентьев кривлялся, пародируя Плешецкую, достигнув крайней точки кипения.— А теперь строишь святую! Что, купила наконец себе игрушку, и теперь нужда в мужике совсем отпала!?
Плешецкая кинулась на него с кулаками, а из-за того, что я удерживал Терентьева, досталось и мне.
—Все, все! Хватит! Прекратите оба!— кричал я, расталкивая их в разные стороны.
Прохожие боязливо обходили нас, или вообще предпочитали перейти на другую сторону улицы.
Первой успокоилась Плешецкая. Она кинула озлобленное: «Придурок!» и ушла в кафе. Терентьев проводил ее взглядом, а потом стал огрызаться на меня:
—Ты вообще кто такой!? Отпусти!— Я осознал, что все еще держу его за руки.— Конченые!
В полной растерянности я остался на улице, переваривая произошедшее. Выкурив сигарету и как следует все взвесив, я закрыл машину и направился к Плешецкой.
Она стояла за баром, склонившись и закрыв руками лицо. Перед ней была открытая бутылка виски и пустой стакан. Услышав звук входной двери, она резко выпрямилась, и увидев меня чуть расслабилась.
—Я знаю, что ты думаешь!— сказала Лика.— Что я подстилка, что воровала деньги у мужа и крутила роман за его спиной!
—Воровала деньги у мужа?— удивился я.
—То есть, все остальное ты и правда думал?
Я подошел ближе, налил в стакан виски и сделал глоток. Глаза Лики были красные, но она уже не ревела. Скорее, она злилась на себя. Удивительно, но несмотря на последние события, она нравилась мне не меньше прежнего.
—Предлагаю игру. «Я никогда не»,— сказал я.
—Хочешь меня напоить?
—Нет, но видимо это единственный способ обсудить то, что произошло. А произошло много чего.
Лика покраснела. Несколько секунд она обдумывала мое предложение, а я терпеливо ждал. Наконец, она достала еще один стакан, и я наполнил их виски.
—Я никогда не воровал деньги у мужа,— сказал я, а сам дрожал от страха, что зашел слишком прямо.
Она сделала небольшой глоток и улыбнулась.
—Ладно, раз уж я согласилась… Деньги, которые я потратила на то, чтобы открыть это кафе, мне давал Арс. Только это не его… Он работает на моего мужа, ведет его бюджет. Короче, он бухгалтер. И он давал Артему неверные расчеты, а разницу отсчитывал мне.
Опешив, я чуть не глотнул виски раньше времени.
—Но почему?
—Эй! Мы играем по правилам или как? Теперь моя очередь.
Я кивнул, соглашаясь, и обезоруживающе поднял руки.
—Я никогда не подглядывала за женщинами в их кабинетах,— она хитро ухмыльнулась, а в глазах ее мерцал интерес.
Пришлось отпить виски. Мы же играем честно.
—В оправдание скажу, что я не специально! Ладно, сейчас я шел за ящиком с инструментами, мы забыли его в кладовке. И услышал ваш разговор, а там как в тумане, я уже стою под дверью. Еще в детстве мать ругала меня за любопытство, ничего не могу с этим поделать.
