Гриша, не намереваясь ждать полицию, решил, что пора, и открыл дверь. Замахнувшийся ногой Макс больно ударился косточкой под щиколоткой и завопил.
В полубредовом состоянии, вызванном страхом и адреналином, Макс кинулся на Гришу точно Моська на слона. Ведомый таящимся в глубине души чувством ответственности за семью он готов был поставить свою жизнь под угрозу, не задумываясь о последствиях, видя перед глазами лишь единственную задачу — защитить сына и женщину, которая его родила.
—Где они!? Где!?
Краем уха он услышал плач Мишки, но не поверил, что это именно он. Бугай, на которого кидался Макс сдачи не давал, лишь уворачивался от смехотворных попыток ударить, и тогда Макс бросил это дело, ринувшись в детскую.
Марина сидела на кресле, прижав сына к груди, убаюкивающе раскачивая его из стороны в сторону. Лицо ее было влажным от слез, глаза красные и измученные. Когда Макс ворвался в комнату, она посмотрела на него и почувствовала облегчение. Словно теперь ей ничего не грозило.
Словно теперь они в безопасности.
Взъерошенный Макс упал на колени перед Мариной и одним широким движением обхватил их с Мишкой, заключая в объятья.
—Что он сделал?— спросил Макс. Голос его все еще дрожал.
—Ничего, все в порядке,— шепнула Марина.— Все в порядке, он его не тронул.
—А тебя?
Марина опустила взгляд.
—Со мной все хорошо.
Злость синим пламенем разлилась по венам Макса, разгоняя кровь. Он заслонил Марину спиной, развернувшись к вошедшему в детскую бугаю.
—Ты кто такой!? И что тебе надо!?— закричал Макс.
—Все, что мне было надо, уже сделано. Это тебе привет от Артема Васильевича, чтобы ты больше не совал свой нос, куда не следует,— спокойно ответил Гриша.
—Куда́ не следует!?
—У меня нет ни приказа, ни желания вредить вам троим. Мне сказано заманить тебя домой и удерживать здесь, пока Артем Васильевич не разберется с делами.
—Какими делами?
—С твоим напарником.
Холодок пробежался от ушей до кончиков пальцев. Макс нервно сглотнул, осознав, что все это было ловушкой, чтобы нейтрализовать помощника. Чтобы у Плешецкого была возможность разобраться с Лехой один на один. Макс все же наделся, что это будет действительно один на один, ведь иначе у друга не останется шансов.
—Что он с ним сделает?— спросил Макс уже чуть поспокойнее. Страх за сына и Марину прошел, теперь в его голове вертелся план дальнейших действий.
—Это уже не мое дело.
Макс думал, сколько полиция потратит времени, чтобы приехать сюда, учитывая их любовь к своим прямым обязанностям. Минут двадцать? Тридцать? Продержится ли эта обстановка все так же спокойно до того времени? Ответов на эти вопросы у Макса не было, и что делать дальше, он не знал.
Марина взяла его за руку, и Макс подумал, что все самое важное он уже сделал. Оставалось отдаться воле случая. В этот момент он дал себе слово, что больше никогда в жизни не свяжется ради денег ни с чем криминальным.
В кармане Гриши завибрировал телефон. На том конце раздался крик мужчины, но Макс не мог разобрать ни слова. Судя по тому, как побледнело лицо бугая, случилось что-то страшное. Макс перестал дышать, переживая за друга. С другой стороны, вдруг новости плохие только для Плешецкого?
Не проронив ни слова, Гриша отключился от вызова, и глаза его уставились в одну незримую точку. Он пытался сообразить, как лучше поступить в такой ситуации. Деньги — это, несомненно, весомый аргумент пойти на преступление, но теперь он мог лишиться не только их, но и своей свободной жизни. Полиция может нагрянуть в любой момент — кто знает, вдруг они решили взяться за голову и приехать раньше обычного. А он удерживает людей насильно, это уже уголовщина. Еще ношение незарегистрированного оружия. А где ношение, там и приобретение. Словом, Гриша взвешивал риски.
В конечном итоге, его преданность Плешецкому оказалась слабее желания жить в свое удовольствие. И когда Плешецкий опомнится и дойдет до мысли, а что сделал его телохранитель в тот момент, когда он был ему так нужен,— Гриша уже будет далеко.
В мире, где властвуют деньги, нет места верности.
XXVIII. Алексей Блонский «Замкнутый круг» Глава 18. И кто из нас все-таки хуже?
3 июля 2023 года
Я слышал голоса. Они были знакомы мне и незнакомы, а еще среди них я различал мой собственный, внутренний, голос. Пытаясь зацепиться хотя бы за одну фразу, я карабкался вверх по сознанию, выползая из его непроглядных глубин.
«Так и будешь торчать в конторе все время? Это просто невыносимо! Я чувствую себя какой-то домашней зверушкой, которая сидит под дверью и машет хвостиком от любого звука, надеясь, что хозяин вернулся! Так дальше продолжаться не может…»
Беспокойство охватило меня, когда помимо ее голоса появился и образ белых кудрей. Они пружинили за спиной, а она уходила от меня.
«Иной раз я переживаю, что он похож на отца. Это в их крови так с женщинами поступать — заделал ребенка и растворился, будто его и не было. Вдруг Леша такой же вырастет?»
Я практически явственно ощущал на щеке неровность розетки в соседней от кухни комнаты. Мать каждую субботу делила с подругой полторашку пива, а основной темой их разговора был мой отец, которого я не видел даже на фотографиях.
«Мы с тобой как Шерлок и Ватсон, только вне закона. Когда-нибудь напишу про тебя сборник рассказов… Нет, давай лучше ты напишешь, гуманитарные предметы мне никогда не давались…»
Макс стоял в центре комнаты одного подростка, куда мы однажды пробрались. Одна половина его лица проглядывалась в сером лунном свете, а вторая утопала в кромешной тьме. Через открытую дверь был слышен храп родителей, а в моих ушах гремел барабанным маршем пульс. Тогда мне казалось, что ничего страшнее я уже не переживу.
«Увольняться из-за женщины, и перечеркивать свое будущее — это невероятная глупость, Леша! Ты самый смышленый детектив, и без тебя наша работа застрянет на мертвой точке. Не уходи, подумай…»
Игорь Николаевич смотрел на меня глазами, полными надежды, но в глубине души понимал, что раз уж я решил, то не отступлю. За три с половиной года он сумел изучить меня от и до, поэтому не сильно надеялся, что сможет что-то изменить.
«Знаешь, я сегодня же скажу ему, что ухожу. Нет, правда. Я больше ни дня не собираюсь оставаться в его доме. Мы с тобой уедем куда-нибудь, хочешь? Хотя нет, уехать не получится. Я же все-таки открыла кафе. Ну ладно, давай просто спрячемся, где он нас не найдет…»
Ее запах ворвался в мое сознание, и это стало конечной точкой охватившего меня бреда. Вдруг я вспомнил последние события, и паника заполнила собой все пространство внутри. Я ничего не видел, лишь размытые оранжевые пятна. Приложив немало усилий, я сумел открыть глаза. От яркого света заболела голова, и ко мне вернулось осязание. Я почувствовал боль во всем теле, словно меня закинули в стиральную машинку на максимальный отжим.
