Она сидела неподвижно, тоненькой струйки пара уже не было в ее кружке кофе. Она смотрела, не моргая, в окно, а лицо ее блестело от слез. Осознав, что моя речь подошла к концу, она опустила взгляд в кружку и не смогла удержаться от плача. Плечи ее дрожали от всхлипов, новый поток слез хлынул наружу. Проходившая мимо официант, испуганно покосилась в нашу сторону, подошла и тихонько спросила:
—Все в порядке?
—Да, просто кофе остыл, и нас это жутко расстроило.
Опешив, официант уставилась на наши кружки.
—Давайте я разогрею?
Я кивнул. Она унесла напитки, а Лика уже смеялась сквозь слезы. Ее охватила настоящая истерика — с каждым наплывом смеха ее слезы падали все большими и большими каплями. Несколько минут у нее ушло на то, чтобы успокоиться, нам уже вернули кофе.
—Если ты не сможешь меня простить, я пойму. На самом деле, я заслужил все, что ты решишь думать обо мне или чувствовать из-за меня.
—Не думаю, что кто-либо смог бы продолжить на тебя злиться после такого монолога,— шепнула она неровным голосом.— Я все это время старалась не думать о тебе, боялась того, что раз ты оказался не тем, за кого я тебя принимала, то и чувства мои были невзаимные. Думала, может быть, ты очень хороший актер, но теперь, когда ты сказал, что притворялся рабочим, хотя сам не умел мешать шпаклевку, я поняла, что не ты был хорошим актером, а я была слепой влюбленной дурой,— она засмеялась, и я неуверенно улыбнулся. Она что, правда сейчас говорит, что наши чувства были взаимны?— Я всю жизнь думала, что любовь — это спокойствие, надежность и доверие. На самом деле оно так и есть. Но я не знала, что такое влюбленность. Может быть, я испытывала ее в школе, но это было давно, да и чувствам подростка доверять нельзя. Когда я выходила замуж за Артема, я чувствовала к нему благодарность, которую спутала с любовью. А о влюбленности между нами вообще речи не шло. И потом, когда мы с тобой встретились, я все поняла. Поняла, что никогда прежде не любила по-настоящему. И никогда не чувствовала то, что творилось во мне, когда мы были с тобой.
Мой телефон в очередной раз завибрировал, я достал его из кармана, чтобы отключить и случайно увидел дату — девятнадцатое мая. И вдруг меня осенило — в этот же день ровно год назад я взял заказ от Плешецкого. Я так же опаздывал на встречу, и так же меня занесло на трассе. Тот день был для меня судьбоносным, потому что я встретил Лику. И сегодняшний день свел меня с ней снова.
Я понял, что круг замкнулся.
—Пойдем? Я уже допила,— сказала Лика, вставая из-за стола. Ей не терпелось выйти на свежий воздух, привести чувства в порядок.
Последовав за ней, я чувствовал, что должен что-то сделать, чтобы удержать ее. Я не хотел снова жить в гнетущем одиночестве, вскакивать по ночам с постели в холодном поту от кошмаров, и переживать, что сделал недостаточно.
Мы вдохнули весенний воздух, и нам обоим стало легче.
—Встретимся завтра?— предложил я, слыша в ушах лишь стук крови.
—Нет.
Весь мой мир рухнул в один момент. А потом она добавила:
—Если ты не против, я больше не хочу с тобой расставаться ни на минуту.
Лика обхватила меня за шею, я почувствовал прикосновение ее горячих пальцев. Я посмотрел в ее голубые глаза, сияющие как никогда прежде, и растерял все мысли. Она поцеловала меня, и все мое тело покрылось миллионом мурашек, хотя я не мог их чувствовать, ведь все конечности вдруг разом отказали.
