—Отпусти, Элис! Немедленно!
—Нет, Ноэми, нет! Кто у нас злой-сердитый-ворчливый? Это — Ноэми! А кого сейчас защекочет добрая Элис до смерти? Конечно, злую-презлую Ноэми!
Я вышла из-за горгулий, с любопытством посмотрела на парочку, затем на их кавалеров. Те глупо лупали глазами на дам и улыбались, растерянные. Бедняжки. Эта Элис, по-видимому, вела себя не так, как подобало барышне, но в то же время… Мне кажется, им нравилось.
Стоп… Ноэми… Где-то я уже слышала это имя!
Я присмотрелась к нервически-тонкому лицу брюзги. Его словно кто-то схватил за лоб и подбородок и растянул. Что, впрочем, никак не отразилось на узких глазах. А вот верхняя губа, как и у меня, была чуть вздёрнута вверх. Мне стало как-то не по себе. И я на всякий случай прошмыгнула мимо и вернулась в зал. Но ещё успела услышать визг Ноэми:
—Элис! Отпусти меня немедленно! Ещё только полночь, а мне уже домой хочется!
Полночь?
Я замерла. Так вот же он — мой шанс спасти Синди и от жадных лапок бабника, и от убийственного интереса его дядюшки. Полночь! Я бросилась бегом, ныряя между юбок дам, под локтями кавалеров, получая тычки и возмущённые возгласы.
Золушка и принц отыскались в каком-то дальнем углу. Она стояла, прислонившись к пилястре, и смотрела на парня влюблённым взглядом наивной дурочки, а он, не обращая ни на кого внимания, нависал над ней, опершись руками о стену по обе стороны от её головы. Действительно, странно до неприличия. Белоснежка права.
И что мне делать?
Я задумалась, а затем пнула ногой столик рядом с ними, на котором стояла изящная хрустальная горка с шампанским. Всё это великолепие посыпалось на влюблённых, а серебряные стаканчики зазвенели о пол.
Марион отскочил, обернулся, выхватив шпагу и раздувая ноздри от ярости. Схватил меня за шиворот (я не успела отскочить). Синди с изумлением уставилась на меня.
—Это снова ты⁈ — завопил прекрасный принц, совсем не прекрасно потрясая мной в воздухе.
Ну надо же… а на вид и не скажешь, что такой сильный.
—Клянусь, моё терпение лопнуло, мелкий паршивец!
—Ваше высочество,— пролепетала сестрёнка, схватив возлюбленного за рукав.— Умоляю вас о милости! Это моя…
—Слуга!— пискнула я.
Марион обернулся к Золушке, сдвинул брови, с недоумением глядя на неё. А затем отбросил меня в сторону, словно падаль. Вытер руки о камзол. Поклонился Синди.
—Советую задать трёпку этому за… негодяю. И от меня добавьте. А сейчас прошу простить.
Он приложил руку к груди, учтиво наклонил голову набок, очаровательно улыбнулся и повернулся, чтобы идти.
Что, вот так просто?
Золушка подбежала к нему, коснулась ручкой его локтя.
—Мой принц,— пролепетала несчастно,— но мы же ещё увидим друг друга?
Тот повернулся и снова со странным, несколько растерянным, выражением посмотрел на девушку.
—Да, безусловно. Почту за честь. Но сейчас мне нужно пригласить на танец нашу гостью.
—Благодарю,— Синди опустилась в реверансе.
Её ресницы красиво трепетали. Принц сглотнул, взгляд его отобразил сомнение и колебание. Но я краем глаза заметила Чертополоха, направляющегося в нашу сторону. Встала перед сестрой, разрывая их зрительный контакт.
—Да-да, вам пора государь. То есть, будущий государь.
Марион удивился. Хмыкнул, отвернулся и неспешно направился прочь.
—И нам пора,— я обернулась к Золушке.— Срочно. Уходим.
Схватила её за руку и рванула в ближайший коридор, благо он начинался в нескольких шагах от нас.
—Но я не хочу!— слабо засопротивлялась она.
—Ну и не хоти,— проворчала я.— Можешь бежать за мной безо всякого желания.
Коридором, конечно, я поторопилась назвать анфиладу пышных комнат. Промчав по пяти или шести из них, мы выскочили на лестницу.
—Я дальше не пойду!— Золушка внезапно вырвала у меня свою руку, и я едва удержалась, чтобы не скатиться по лестнице кубарем.— Он… он будет искать меня. И подумает, что я его обманула!
«Да, мне не хватает способности превращать платья в лохмотья»,— мрачно подумала я.
—Послушай, Синди, нам надо бежать. Ты знаешь же, да, что Марион должен жениться на Белоснежке?
—Как?— она, кажется, побледнела.
То есть, это государственная тайна? Или просто несчастная, измученная работой девушка не в курсе того, о чём осведомлены остальные?
—Для этого прекрасная королева сюда и явилась,— пояснила я.— Но, кажется, принц не жаждет послужить интересам государства. Короче, я подслушала разговор: тебя хотят убить. Поэтому, дорогая, тикаем. И как можно быстрее.
—Меня? Убить? Но… зачем?
—Ты понравилась принцу. А ему должна нравиться Белоснежка. Что не понятного-то?
Она с жадностью заглянула в моё лицо. В голубых глазах задрожала радость.
—Я… ты считаешь, что я… понравилась ему? Правда?
Вот же! Я закатила глаза.
—Он будет очень плакать, честно, когда найдёт твой труп. Пошли.
Мы спустились по лестнице и вышли на террасу, и снова — лестница. Правда длинная-длинная, со множеством ступенек. Но принц, наверное, ещё танцует с невестой? Нас же не будут тут искать? Всё хорошо, всё отлично складывается. А, если Золушка потеряет туфельку, то я, честно, подберу обувь, чтобы их никто не нашёл. И сестрицу, и её туфлю.
Да, конечно, девчонка останется в эксплуатации мегеры, но…
Мои размышления прервал дикий крик позади. Кричала Синди. Пронзительно. Очень.
Глава 4
Попутчик
Я бросилась к Золушке и едва не споткнулась о её скрюченную фигурку.
—Синди?
Упала рядом на колени, схватила за плечи.
Мы всё ещё находились на главной лестнице, тремя террасами спускающейся в сад. Масляные фонари с толстыми стёклами освещали всё желтоватым светом. Над нами нависал самшитовый куст в виде амурчика. Провалы его глаз смотрели вниз со злорадным любопытством. Или мне так казалось. Да ещё этот моросящий дождик, из-за которого мраморные ступени стали потрясающе скользкими!
Золушка запрокинула лицо и с неожиданной ненавистью посмотрела на меня.
—Ты!— завизжала тонким голоском.— Ты это специально сделала!
Её глаза двоились от слёз, казалось, в каждом по два зрачка — сверху и снизу. Я растерялась.
—Синди? Что с тобой?
Она всплеснула руками, закрыла ладонями лицо и расплакалась.
—Я ему понравилась! Я понравилась ему! А ты! Ты специально придумала это с туфлями! Ненавижу-у-у!
