—Зачем мальчишка приходил?..
Холод его голоса пробрал до костей, возвращая уже забытый страх. Забава аж голос потеряла. Князь зол, но почему? Она ведь ничего не сделала!
—…Я жду!— рявкнул громче.
—И-извинится хотел. За воду…
Но это не успокоило мужчину. Князь подошел ближе и, взяв ее за подбородок, заставил глядеть на себя.
В серых глазах вновь бушевала гроза. Потемнели они, налились опасностью. Одно неверное слово — и быть беде.
—И что же, извинился?
—Да, господин…
В горнице повисла тишина. Густая, давящая… Забава чуяла, князь ждет от нее слов. И они должны быть о Ждане. Но она так боялась за сотника! Однако молчанием могло еще хуже повредить мужчине. Не лучше ли сказать все как есть?
И Забава уже готова была это сделать, но с губ сорвалось тихое:
—Ежели я провинилась перед тобой чем — накажи.
Хватка на ее лице стала чуть крепче, а лицо Властимира темнее.
—Экая ты. А есть за что?
—Не знаю. Я всего лишь женщина. Не росла в твоем тереме, не учили меня быть наложницей и хитрить ради твоего внимания. Ты и сам знаешь.
Так же неожиданно Властимир отпустил, толкнул даже легонечко, и Забава послушно отступила.
—Ни Ждан, ни его выкормыш не должны к тебе приближаться. Ясно? Это приказ!
Забава послушно склонила голову.
—Я и не просила этих встреч.
—Зато просила за сестрами глянуть!
Ах, знает про это все же. Неудивительно. В тереме много ушей и глаз, кто-то да расскажет, а может, сверху и небылиц насыплет.
—Просила, господин. Отца я потеряла, а Ждан его хоть немного, а все же заменил.
Стоило это признать, взгляд Властимира изменился. Стал не таким колючим. Однако и прежней суровости не утратил.
—Неважно кто он тебе. Приказ ты слышала.
—Да, князь.
—Славно!
И, бросившись вперед, подхватил на руки. Забава только взвизгнула.
—…А теперь я поучу тебя тому, что наложнице знать надобно! Постарайся уж запомнить.
* * *
Властимир
Глухой стук в дверь отогнал дрему. Но не слишком.
Не открывая глаз, Властимир плотнее прижал к себе спящую Забавушку и выдохнул. Хорошо как! Будто сама нежность рядышком сопит. Вкусная такая, тепленькая… Податливая его рукам. Сейчас помнет немножко, и снова спать. А утром…
Стук повторился. И уже настойчивее. Властимир одним рывком соскочил с постели.
Прибьет!
А потом обратно к Забаве… За спиной послышалась тихая возня. И еще совсем сонное:
—Господин?
Наложница села и протерла кулачками глаза. Взлохмаченная вся, нагая… Злость тут же втянула когти, стоило увидеть розоватые пятна на ее коже и алеющие вершинки грудей. Он зацеловал их до сорванных девичьих криков. Хотел наказать за то, что Ждану голову задурила, а получилось все сладко и бесстыдно.
Но сейчас девушка ойкнула, отворачивая лицо. Ну да, он ведь тоже без одежды.
Властимир самодовольно ухмыльнулся, оглаживая бороду. Ему нравился этот нежный румянец смущения. Можно сделать его еще ярче, но пришлось отступить.
—Спи, я скоро буду.
И, накинув рубаху со штанами, Властимир вышел из спальных покоев. Сейчас скоренько разберется с делами, а потом можно и Забавушке внимание оказать. До чего же все-таки она хорошо на его ложе смотрится! Будто и предназначена там быть…
От макушки до пят дрожью пробило.
Снова блажь! Притом опасная.
Да, девушка ему интересна, и, может, он мягче с ней, чем с остальными. Но только из-за того, что Забава будто дитя малое! Ни злобы в ней, ни корысти. А то, что с ним ночи коротает,— так это даже удобнее.
К тому же Ирья до сих пор у лекарей. Ядовитая вода Чуди попала женщине в глаза, и никто не мог сказать, вернется ли к ней способность так же ясно видеть, как прежде.
Властимир толкнул дверь и чуть не сшиб топтавшегося на пороге служку. Мальчишка резво отпрыгнул и бахнулся на колени.
—Господин! Не погуби!— забормотал, склоняя вихрастую голову.— Совет требует! Прилетел из восточных окраин сокол. Дурные вести!
Властимир забористо ругнулся. Мятеж опять?!
Не обращая больше на мальчишку внимания, он заторопился в чертоги, где собралась знать. Не слишком много ее было! Меньше половины, да и те прятали в бородах зевоту. Лишь двое братьев — Святозар и Мечислав — громко спорили.
—Войско надо собирать! Вдруг кочевники?
—А если нет? Что тогда?
Но, завидев его, оба склонили головы.
—Доброй ночи, князь! Прощения просим за внезапную тревогу.
Властимир махнул рукой. Если дело важное, то ладно. Братья переглянулись. И, заложив пальцы за поясной ремень, Святозар начал первым.
—Мы с братом только с дороги, князь. Привезли новых ястребов и соколов для твоих нужд. Пока суть да дело, задержались в тереме, а тут и почтовый сокол подоспел.
—Птица вела себя странно,— вступил Мечислав, нервно пощипывая и без того жидкую бороденку.— Будто пьяная была. Билась во все углы, насилу поймали.
—Послание с ее лапы само упало, прямо под ноги. Некрепко повязано было.
—Или развязалось…
—Мы помним твой наказ, читать не стали.
—Да только оно белой лентой перетянуто, а это недобрый знак.
И братья посмотрели в сторону скрутка, лежавшего на столе.
Недолго думая Властимир подошел и сорвал крепление. Нет, не мятеж. И не кочевники…
—В Топях народ пропадает. Мужики да мальчики… И находят только части от них.
В воздухе повисла тишина.
—Р-разбойники, стало быть?— прозаикался кто-то.
Но Властимир покачал головой. Это будет счастье, ежили разбойники. Потому как Топи раньше назывались Садами. А после смерти Лады сделались гниющим пятном на теле Северного Царства. Оттуда ветер разносил моровое поветрие, там рождались пепельные бури.
И никто рядом не жил, кроме волхвов, которые и сдерживали недобрые силы. Однако пришло время разобраться, почему их усилия не впрок оказались.
—Дюжину крепких воинов снарядить! Выдвинемся поутру…
Но знать только сильнее зашушукалась. И, наконец, братья снова подали голос:
—Князь милостивый! А может, и твою новую наложницу взять?
—Волос ее уж больно приметен. Сказывают, таким мёртвая богиня благоволит.
—Может, ее молитвами и нечисть успокоятся?
