Властимир аж дар речи потерял. Прижал к себе девушку ещё крепче, заслонил плечом.
—Никуда она не пойдет! Ты чего думала, старая? Новую жертву Топи готовишь?!
—Господин…— ласково позвала Забавушка, но он только цыкнул.
Никаких уговоров! Слишком это опасно.
—А другого выхода нет, князь,— Ягиня тоже встала и, подойдя к печке, погладила сидевшего там кота.— Конечно, я вас отсюда не выгоню. Будете жить, может, день, может, годы… Однако если не успокоить Топь, то худо придется всему Северному царству. Не только мавки злее станут, но и моровое поветрие. Дыхнут болота — и сгорят люди в пламени лихорадки. Ну так что? Готов ждать?
Властимир только зубами скрипнул от злости. Но Забавушка вновь погладила его по плечу, заглянула в глаза.
—Я справлюсь, господин. Обещаю.
—Да и я в стране не останусь,— поддержала ведьма.— Силы мои скудны, однако довести до сердца Топи хватит.
—А обратно?
Ягиня же вздохнула и отвела взгляд.
—Обратно уж как получится. Здесь обещать не могу.
Ну, хоть горькая, а все же правда. Однако как согласиться с ней? Отправить слабую девушку в жадную пасть Топи? Нет! Другое надобно придумать! Но вслух сказал:
—Мне нужно время, чтобы решить.
Утро вечера мудренее. Авось, умная мысль с зарёй родится, как отсюда Забаву вывести. Ягиня настаивать не стала. Только уколола внимательным взглядом.
—Тогда допивайте-доедайте, гости любезные, и собирайтесь уже спать. Кровать, правда, жестка,— кивнула на дерюгу в углу.— Однако лучше нет.
Да он и не надеялся. В несколько глотков осушив кружку, направился к лежбищу и Забаву за собой потянул. Растянулся на тонкой ткани, девушку к себе на плечо пристроил. Эх, жаль нет мехового плаща! Но ничего. Лютоволк вот тоже к ним сунулся. Втроём уж как-нибудь ночь проведут, не замёрзнут.
А Ягиня подошла к лампадке и коротко дунула, погружая горницу в темноту.
* * *
Бокша
Бокша метался от стенки к стенке, как ужаленный в одно место. Дурак он, что сюда ехать согласился! Нужно было не скупиться, а нанять две дюжины лихих молодчиков да и перебить княжью стражу ещё на пути в Топи.
Теперь сиди как мышь под веником, мучай себя тяжкими думами — обойдется все или нет?
Остановившись, Бокша со злости пнул свернутое комом одеяло. Вот тебе и волхвы всемогущие! Не смогли девку выкрасть в своем же доме! Дурман не подействовал, и светлокосая дрянь удрала. А за ней князь бросился. Защитничек, чтоб его бесы драли!
—Что б вы твари, сгинули в страшных муках!— зашипел сквозь зубы.
И ему вторил скрип лестницы — кто-то спускался.
Бокша привычным движением перехватил меч. Есть у него чем незнакомца встретить! Но это оказался всего лишь волхв.
—Собирайся, быстро!— обронил, с трудом переводя дух.— Стража про ходы знает!
Бокша заковыристо ругнулся, но, не тратя времени на спор, схватил сумку.
—Оберегов мне новых дай!— велел только, и волхв протянул связку.
А Бокша не отказался бы от двух! Даже тут, под землёй, до него доносились визги нечисти.
И послушник, что приносил еду, весь трясся. Это привычный-то жить около Топей мужчина! Страшно представить, что творилось наверху. Но волхв поспешил обнадежить.
—Топь худо-бедно успокоилась. Видно, сгинули и девка, и князь.
Славно было бы! Слишком далеко все зашло, и Бокша не собирался рисковать своей головой ради мести.
Вернется в свои владения — возьмётся за сестер меченной. Все равно, если князь сгинул, пойдет борьба за трон, и уж точно никто не вспомнит о наложнице, не станет защищать ее семью. А если князь выжил… что ж, и в таком случае девкам не жить. Сумеет их выкрасть заодно со старухой-травницей. Следы же этого скроет пожаром.
—Веди давай,— буркну, крепче перехватывая сумку.
Только бы выбраться из этого дрянного места живым! Ввязался на свою голову…
Путь наверх был коротким — один из подземных ходов вел прямиком за изгородь.
—Лошадь ждет тебя вон там,— махнул рукой в сторону деревьев, около которых и правда топтался его конь.
—Хорошо хоть накормлен, перековали наново?
Волхв аж скривился:
—Проваливай отсюда и будь благодарен, что тебя нечисть не пожрала! А коли язык распускать станешь, мои братья тебя найдут.
И юркнул обратно в лаз.
Тьфу, сволота благословленная! Так и знал, что не стоило связываться с этими выродками. Пожелав им сгинуть в муках, Бокша бегом направился к лошади.
Темнеет уже! Надо отсюда вбираться.
—Эй, ты! Стой!— зазвучал вдалеке чей-то голос.
Стража!
От испуга Бокша в один мах оказался в седле. Пришпорил Рудко, и жеребец взвился на дыбы, переходя с прыжка в галоп. И так резво, что едва седока не сбросил!
В ушах засвистал ветер. Бокша рассмеялся, довольный, что оставил стражников с носом, и, перехватив крепче поводья, пришпорил жеребца.
—Давай перебирай копытами, волчья сыть!— припечатал кулаком по лошадиной шее.
Нужно успеть хоть десять верст отмахать до полной темноты. А там уж переночуют как-нибудь. Найти лежбище нетрудно, только бы на разбойников не напороться… А перед носом мелькнули вдруг искривлённые деревья.
Что за напасть?!
Бокша завертел головой, приглядываясь внимательнее, и с ужасом понял, что вместо дороги к полям жеребец по широкой дуге несется в Топи.
—Тпр-р-ру, поворачивай!— задергал поводья, но Рудко не слушал.
Хрипя и роняя капли окровавленной пены, летел прямо в болота. Не чуял ни ударов по шее, ни рассекающей до кости плети.
—Стой! Стой!
Но его отчаянный крик растаял в воздухе. Бокша попробовал было спрыгнуть, однако зад намертво приклеился к седлу. Да что за проклятье такое?!
В ответ на его мысли Рудко визгливо заржал. И чем ближе становились Топи, тем быстрее жеребей терял прежнее обличье. Гнедая шерсть полезла пуками, грива растеряла волос, одно ухо сгнило и отвалилось, обнажая череп, и ребра тоже проступили сквозь гниющую плоть.
—А-а-а!— заорал Бокша не своим голосом.— На помощь!
А то, что раньше было лошадью оторвалось вдруг от земли и побежало по воздуху.
Внизу далеко под ногами мелькнула ужасная Топь, Бокша видел все ее нутро, гниющее и черное — как воспаленная рана в которой белесыми червями извивались мавки. Нечисть тащила его прямо туда, и он ничего не мог сделать.
Глава 22
В себя Забава пришла, как будто ее под бок толкнули.
