—Ирья, князь! Она дурман пронесла. И… смотрела недобро. Я предупредил…
А больше Властимир ничего не слышал. Со всех ног поспешил в Сад, на ходу отдавая приказы. Все ворота запереть, стражу поднять, собак по следу пустить… Не уйдет тварь из Сварг-града живой. А если Забаву тронет, то… Незнакомый доселе страх вонзил в грудь тонкие ледяные пальцы. Худо сделалось настолько, что пол под ногами затанцевал — не устоять.
Но, воззвав к Сварогу, Властимир бежал туда, куда вело чутье. Найдет Забаву! И более никогда от себя не отпустит.
Глава 37
Забава не сразу поняла, куда они бегут. Воздух дрожал от звона колоколов, людских криков и воя собак. Сумрак делался плотнее, а буря злилась и подталкивала в спину, будто помогая следовать за Ирьей. И очень скоро изгородь пропала, обнажая скалистый берег Чуди. Совсем рядом с теремом!
Забава тяжело схватила ртом воздух.
—Н-но…— и замолкла, пытаясь отдышаться.
Ох, как тяжело в грудях! И живот тянет… Надо бы передохнуть, однако тут их быстро найдет стража. Зачем они сюда бежали? Могли бы сразу в лапы князя сигануть! Забава непонимающе взглянула на Ирью и снова охнула. В руках у надзирательницы появился клинок. И смотрел он ровнехонько в грудь Забавы.
—Ну вот мы и пришли, куда надобно, милая… Скоро свободна станешь.
Забава сглотнула ставшую вдруг горькой слюну. Так это что же выходит… Ирья тоже предательница? Нет-нет! Морок это!
—Ирья…— всхлипнула, прижимая руки к груди.— Ты ведь… другая!
Но в ответ раздался сухой смешок. Сузив глаза, Ирья внимательно следила за каждым ее движением. И стоило Забаве глянуть в сторону деревьев, обронила:
—Только попробуй шаг без моего дозволения сделать — и ляжешь в снег с перебитой шеей! Не ты одна ножик кидать умеешь.
Вот тут-то Забаве стало совсем худо.
—З-за что?— шепнула онемевшими губами.
А на большее не хватило сил. Нож в руках Ирьи мелко дрогнул, однако голос звучал все так же холодно и спокойно. Как у мертвой.
—Потому что Властимиру по нраву пришлась. Да так, что моя клятва исполнится лучше задуманного. Вырву ему сердце, но жить он продолжит…
Неужели и Ирья любит князя?! Будто угадав ее мысли, надзирательница качнула головой.
—…Ещё чего. Ни один мужик любви недостоин. Твари они все как один. Только бы над слабым потешиться, в душу плюнуть и растоптать. А теперь пошла к обрыву, ну!
И принялась теснить ее к бесновавшейся Чуди. Как могла, Забава пыталась тянуть время, отступала мелким шагом — ждала подмоги. Но Ирья не шутила, и стоило дернуться вбок, взмахнула клинком у самого носа.
—Да что же тебе князь сделал?!— не выдержала Забава.— Не он тебя на потеху другим продавал! За что безвиновного наказывать?!
Только Ирью оказалось не пронять пылкими речами. Оскалившись, она вновь ткнула в сторону Забавы ножом.
—Весь его род — гниль болотная! Что отец, плевавший на мольбы невинных девиц, что сын, для которого женщина — тот же скот, только о двух ногах. Однако, признаюсь, ты меня удивила. Сумела под каменную шкуру пробраться. Неужто…
Злую речь прервал треск сломавшейся недалече ветки. Ирья вся подобралась.
—Не вздумай дурить!— крикнула, не спуская глаз с Забавы.— Даже со стрелой в сердце я успею сделать то, что задумала!
И ей вторил рев сердитой Чуди. Но ни шум реки, ни свист ветра не могли перекрыть властное:
—Отпусти ее.
Сердце сжалось в горький ком. И Властимир тут! Но зачем? Князь ведь должен быть на пиру со своей нареченной. Обнимать черноокую красавицу, хвалиться ею перед гостями…
Однако из сумрака подступавшей ночи вынырнула могучая фигура. Тускло блеснул княжий венец и меч, который Властимир сжимал в руках. Только Ирья не испугалась. Наоборот — хохотнула даже:
—Что, князь, жестка постель? Иль мужская сила подвела?
Глумливый голос женщины вплетался в плач бури. Ледяные вихри толкали то в бок, то в спину, и даже тяжёлая меховая накидка Властимира колыхалась все сильнее. Но князь не шелохнулся. Застыл, будто хищник.
—Отпусти ее,— повторил с нажимом.— И будешь жива.
А в стремительно сгущавшемся мраке угадывались очертания воинов. Забава могла клясться: если бы не ветер, то стрелы давно бы взвились под растрепанные облака и пронзили свою жертву насквозь.
Однако казалось, Ирья совсем не думала об этом. На губах женщины расцвела злая усмешка.
—Жива?— протянула, будто раздумывая.— Опоздал ты, князь. Ирья умерла давным-давно, растерзанная ненасытной стражей. Только тело осталось. И жажда вернуть всю испытанную однажды боль…
—И поэтому мстишь невиновной? Чем ты тогда лучше моего отца или меня?..
Клинок в руках надзирательницы снова дрогнул. А Властимир продолжил:
—… Хочешь уподобиться мужчинам, которых ты так презираешь? Но ведь и сама успела полюбить Забаву! Увидеть, что она не такая, как…
—Замолчи!— с болью в голосе взвизгнула Ирья.
И в ее темном взгляде мелькнуло отчаяние. Неужто вправду сердце надзирательницы не так черство?
Но вдруг сильный порыв ветра дунул и снес Забаву со скалы. Все, что она успела услышать — отчаянный крик Властимира. А потом над головой сомкнулись ядовитые воды Чуди.
* * *
Властимир
Ужас, пронзивший сердце, чуть не выбил из Властимира дух. Будто в кошмарном сне он глядел на то место, где еще мгновение назад стояла Забава… а потом с криком бросился вслед за ней. Спасет! Сам до дна достанет, каждый камешек там перевернет, но отыщет любую!
Однако чьи-то руки ухватили за плечо и дернули обратно:
—Нет, князь! Нельзя!
Пересвет облапил его медведем, не давая спасти ненаглядную. Его Забаву!
—Убью!— зарычал Властимир, хватаясь за меч.
—Убей. А только если прыгнешь — Северное царство потеряет правителя. И снова придет к нам война. Забаву же река не тронет. Я знаю это!
И хоть желание оттолкнуть Пересвета горячило кровь, но Властимир малость замешкался. Воин прав! Лада не оставит свою дочь на растерзание Чуди, а вот благословлённого Сварогом убьет с радостью.
—Взять мерзавку!— рявкнул, указывая на застывшую над обрывом Ирью.
Та даже не дернулась, когда ее руки заломили и опутали ремнем. Как безумная, все норовила обернуться и посмотреть на уступ, с которого сорвалась Забава. И Властимир смотрел тоже. Каждый камушек, каждый выступ взглядом обыскал в надежде, что среди мрака мелькнет хоть кончик светлой косы. Но нет — ничего не было видно.
—Князь, нам нужно уходить,— вновь позвал Пересвет.— Пир в тереме…
