Он ощутил, как ее ногти впились в его спину, но понимал, что не боль она хочет причинить ему, а что в ней заговорила страсть. Он начал мерно двигаться, едва удерживая себя от неистовства, — настолько сильно он желал ее, настолько сильную страсть она внушала ему. Бренту трудно было сдерживать огонь, бушевавший в его чреслах. Милостивый Иисус, какое же это мучение — двигаться так медленно, какое невыносимое мучение! Брент почувствовал, что напряжение тела Кендалл ослабевает, с ее губ сорвался едва слышный стон.
— Кендалл? — В шепоте прозвучали бурная страсть, требование, мольба.
Она опустила голову, прижавшись лицом к его шее, не в силах смотреть ему в глаза. Но ее тело жило своей жизнью, не внимая голосу разума, — оно начало таять, растворяясь в его мужественной силе, извиваясь, корчась в конвульсиях, входя в нужный ритм. Макклейн ощутил шелковистую упругость ее грудей, дразняще прижавшихся к его поросшей жесткими волосами груди, почувствовал, как ее ногти снова впились в его плечи…
Вдруг он понял, что Кендалл предоставила ему полную свободу.
Страсть взорвалась, как пороховая бочка. Его руки скользнули вниз, он приподнял Кендалл за ягодицы и подтянул к себе как можно ближе. Она с готовностью двинулась ему навстречу. Казалось, его огонь воспламенил и ее. Теперь бушующее пламя грозило поглотить обоих и превратить в ничто весь мир вокруг.
Для Кендалл во всей Вселенной не осталось никого, кроме Брента и затопившего ее наслаждения. Прошлое исчезло, время остановилось, жизнь потеряла ценность. Она парила на ветрах ночи, в нее вселилось чувство незнакомого доселе голода, стремление прикоснуться к чему-то манящему, запретному, сладкому и мучительному одновременно. Она жаждала какой-то вершины, не достигнутой пока… Наслаждалась странной прелестью неземной пытки, которая должна была вот-вот кончиться… неизвестно чем. Как сладко это ожидание конца!
Он наступил — момент наивысшего восторга и наслаждения. Не чувствуя ничего, кроме разлившегося по всему телу сладкого нектара, Кендалл неистово содрогалась, словно опускалась сквозь снежные облака страсти на мягкую равнину неземного блаженства.
Брент издал торжествующий, победный крик. Его тело напряглось, вздрогнуло, снова напряглось, в ее тело снова полилось тепло… Кендалл задрожала в его объятиях…
Но вот они ослабли.
Брент лег рядом. Он не прикасался к ней, но Кендалл чувствовала его рядом. Он приподнялся на локте и с любопытством, которое снова разыгралось после утоления страсти, посмотрел ей в лицо.
Она закрыла глаза и попыталась отодвинуться от него, издав негодующий возглас, когда он решил снова привлечь ее к себе. Она очень хотела его. Отчаянно хотела! Это было ни на что не похожее волшебство; она все еще была вся во власти чувства, с которым не может сравниться ни один другой… восторг.
Как хотелось все запомнить! Каждую мелочь. Запомнить для себя. Сохранить на память, пока чувство еще свежо, создать себе Сладкую грезу на всю жизнь.
Но больше всего ей хотелось вжаться в пол и умереть. Ведь это случилось только потому, что он ненавидел ее и жаждал мести. Он просто ее использовал, закончил начатое год назад в Чарлстоне.
Он никогда не поймет, насколько хорошо удалась его месть. И от этой мысли Кендалл стало тоскливо.
Она плотно сомкнула глаза: ей нужно было отгородиться от Брента. Она не хотела видеть его и слышать его навязчивые вопросы. Она не хотела, чтобы они оба стали свидетелями ее нового унижения…
— Кендалл…
— Нет…
— Кендалл…
— Ты получил то, что хотел, ты славно мне отомстил.
— Ну, нет, миссис Мур, — тихо произнес Макклейн. — Это только начало.
— Брент…
— Открой глаза, Кендалл! — решительно потребовал он. — Нам надо поговорить.
Глава 5
Если и был в жизни Кендалл момент, когда ей отчаянно, до смерти хотелось расплакаться, так это сейчас: на полу индейской хижины, в объятиях Брента. Но одновременно никогда прежде, не испытывала она такой, как сейчас, решимости не поддаваться этому искушению. Оцепеневшая, с закрытыми глазами, лежала она в капкане его рук.
— Не держи меня, — произнесла она без всякого выражения и тихо добавила: — Пожалуйста.
В ответ Брент сжал ее еще сильнее, но лишь на мгновение. И когда он выпустил ее из своих железных объятий, она испытала даже некоторое удивление, но и облегчение. Легла на спину, прикрыв грудь руками и стыдливо скрестив ноги.
Брент озадаченно посмотрел на нее. Его раздирали противоречивые чувства: еще не утихший гнев, но и не вполне ясное чувство вины — в этой женщине странного и необычного было гораздо больше, чем он мог предположить.
Лунный свет придал ее телу нежную шелковистость магнолии. Кендалл напоминала картины мастеров Возрождения, воплощая позой и сложением вечный сюжет об утраченной невинности. В мягком лунном сиянии тени ресниц на щеках подчеркивали таинственность ее облика, в котором было и целомудрие, и необыкновенная чувственность. В серебристом свете темнела, впадина живота, белели длинные, стройные ноги, пленительное тело. Бренту отчаянно хотелось прикоснуться к ней, погладить… Желание, лишь недавно утоленное, поднялось с новой силой.
Ловко, по-звериному он поднялся на ноги. Надел бриджи, взял в углу одеяло и подошел к Кендалл. Присев на корточки, набросил на нее одеяло, прикрыв наготу. Синие, как море, глаза широко раскрылись в немом удивлении. Она тихо и невнятно поблагодарила его.
— Не надо меня благодарить, — коротко отрезал он. — Я хочу услышать твою историю.
— Что еще ты хочешь знать? — с горечью спросила она. — Замужем ты за этим янки или нет?
— Замужем.
— Почему?
— Потому что меня продали, — без всякого выражения произнесла Кендалл, избегая смотреть в глаза Бренту. — Как продают участок земли.
— Так тебя вынудили выйти за него замуж?
— Да.
Брент недоверчиво хмыкнул:
— Ни один человек не может заставить другого сказать «да» в момент венчания.
Кендалл бросила на Макклейна сердитый взгляд:
— Все не так просто, как ты думаешь, капитан. К сожалению не у всех есть крепкие мускулы и решимость заявить миру о своей независимости.
— Понятно, — сухо произнес Макклейн, — тебя избили и силой потащили к алтарю.
— Нет, все было не так, — холодно возразила Кендалл. Она закрыла глаза и отвернулась. Однако Брент не собирался оставлять ее в покое. Она услышала шорох: Брент спокойно уселся рядом, скрестив ноги. Вот он положил ей на плечо свою широкую теплую ладонь.
— Повернись ко мне, Кендалл. Я хочу точно знать, с какой целью ты оказалась на моем корабле прошлой зимой? Кроме того, мне хотелось бы понять, как так получилось, что я лишил девственности женщину, которая несколько лет состоит в законном браке?
