Ох, уже… Я нервничала, коленки дрожали, я едва держалась на ногах.
А вдруг я войду в зал, а Эсбена не будет? Вдруг он передумал!
«Тира, соберись»,— уговаривала себя я. Он любит тебя и никуда не денется.
Пройдя сквозь анфиладу комнат, я села в карету и поехала к собору. Меня трясло от волнения. Мама и Стиан пытались отвлечь меня разговорами, но я едва их слушала. Минуты ожидания растянулись в вечность.
А что, если… а может… Да что это со мной⁈
Наконец, мы прибыли.
Звуки фанфар прокатились по величественному собору, возвещая о моем появлении.
Сердце бешено колотилось в груди, когда я вошла внутрь.
Шум присутствующих стих, все взгляды устремились на меня. Но я видела только его, моего Эсбена.
Он стоял у алтаря, сияющий от счастья. Дыхание перехватило.
Слезы блеснули в моих глазах, но не от грусти. Это были слезы радости, волнения, нежности. Я не могла поверить, что он здесь, передо мной, готовый посвятить мне свою жизнь. В глазах Эсбена я увидела любовь. Она сияла в них, яркая и безграничная, как солнце.
Я сделала шаг, еще один, и мир сузился до нас двоих. Только мы, в этом волшебном моменте. Все вокруг растворилось в размытом фоне, как будто мы были одни на свете.
Я была безмерно счастлива.
Мощный, торжественный голос священника начал читать обряд бракосочетания. Он говорил о любви, верности, семье, и каждое слово наполняло душу радостью и благоговением. Эсбен держал мои руки, крепко сжимая их, и в этом простом жесте была вся сила нашей любви.
Когда настала очередь клятвы, в наших глазах сияла глубокая преданность. Наши голоса, полные любви и нежности, звучали в тишине собора, каждое слово было обращено только друг к другу.
—Я, Эсбен Сигвад Асульфор, беру тебя, Тира Фрагари, в жены, чтобы жить с тобой в любви и верности, в радости и горести, в богатстве и бедности, в здравии и болезни, до конца своих дней,— глядя на меня, с любовью произнес Эсбен слова клятвы, вложив в них всю свою душу.
С трудом удержалась, чтобы не разреветься.
—Я, Тира Фрагари, беру тебя, Эсбен Сигвад Асульфор, в мужья, чтобы жить с тобой в любви и верности, в радости и горести, в богатстве и бедности, в здравии и болезни, до конца своих дней.
Священник благословил нас, произнося слова оберега, о любви, верности и вечной жизни. И, наконец, объявил нас мужем и женой. Мы обменялись кольцами, знаком вечной любви и преданности. В этот момент все в соборе вздохнули, отдавая дань нашему счастью. Теперь мы стали одной семьей, соединенные священными узами любви.
Фанфары снова зазвучали, сопровождая нас из собора. Наш путь лежал в прекрасный Дворец, где нас ждал торжественный праздник. Но для нас главным было не празднество, а то, что теперь мы были вместе, и наша любовь будет цвести в сердцах вечно.
Глава 36
Академия
Оставив Стиана с бабушкой на три недели, мы отправились в свадебное путешествие. В долину озер и водопадов.
Долина, словно вырезанная из сказочной книги, простиралась перед глазами, утопая в изумрудной зелени. Она была царством чистейшей воды, где хрустальные озера отражали небесную лазурь, а водопады, словно гигантские нити жемчуга, срывались с отвесных скал.
Воздух здесь был пропитан свежестью и ароматом сосновой хвои, а тишину нарушали лишь журчание ручьев и шелест листвы.
В этой долине время словно замирало, и все вокруг дышало умиротворением и гармонией. Здесь можно было часами бродить по тропам, созерцать красоту природы и слушать музыку воды, восстанавливая силы и душевное равновесие. Но, нам с Эсбеном было не до этого. Мы то страстно, то нежно любили друг друга, прерываясь лишь на сон и еду.
—Синеглазка,— прошептал муж, лежа рядом, обнаженный,— как насчет того, чтобы сделать нашу семью больше?— нежно коснулся губами моего живота.— Еще один малыш.
Я сделала задумчивый вид, чтобы немного помучить его.
—Например, девочку. Такую же красивую и синеглазую, как ты.
—Ой, ну я даже не знаю,— скрестила руки на груди, сдерживая улыбку.
Эсбен нахмурился.
—Так, я что-то не понял!
—Да шучу я,— рассмеялась, целуя его рассерженные глазки.— Думаю, можем начать прямо сейчас.
—Тогда,— Эсбен взмахнул рукой, и вокруг нас закружился изумрудный туман, теплом проникая под кожу,— я украду у тебя немного крови,— уколол мой пальчик появившимся из ниоткуда клинком,— и поделюсь своей кровью.
Мы коснулись пальцами, обмениваясь кровью.
—Но,— опешила я,— почему вокруг нас туман? Разве это не последствия Печати?
Эсбен ухмыльнулся.
—А как ты думаешь, кто наложил на меня это заклятие?
Я задумалась. Кто же мог наложить на него заклятие подлинной любви и…
—Ты что, сам это сделал⁈ — Я не могла поверить, что сказала это вслух.
Эсбен кивнул.
—Только с ее помощью я смог найти свою Истинную. Найти тебя, Тира.
—Ах ты…— вспылила я.— Как ты мог? Почему сразу не сказал?
—Чтобы ты сразу убежала от меня, как только узнала,— Эсбен притянул к себе крепче, не позволяя вырваться из объятий.— Да, я знал о последствиях, но это был единственный способ найти тебя. И, возможно, именно благодаря Печати я слышал твой голос, и ты смогла высвободить меня из ловушки.
Рассерженно уставилась на него.
—Ну и жопа же ты, Эсбен Асульфор!
Муж рассмеялся.
—Жопа⁈ — Поцеловал в мои крепко сомкнутые губы.— Так меня еще никто не называл.— Зарылся носом в мои волосы.— Но, я серьезно, синеглазка. Я обручился с тобой еще в тот день, когда ты пришла в Академию.
Непонимающе помотала головой.
—Правда, ты все время пыталась избавиться от моего кольца.— Поглядел на меня, как на самое прекрасное сокровище на свете.— И меня это жутко сердило.
Я слушала его и все больше понимала, что не замечала очевидных вещей. Почему я даже не задалась вопросом, кто наложил на него заклятие? И почему Печать отразилась именно на мне?
Вспомнила, как он просил, чтобы я никогда не снимала кольцо. Никогда! Как он каждый раз надевал его на мой безымянный пальчик. А его злость на зимних гуляниях и в моем доме, когда я сказала, что нас связывает только Печать. Или его слова: «Я ищу тебя по всей столице, с ума схожу, а ты продолжаешь упорно делать вид, будто ничего не понимаешь», когда он поймал меня на подоконнике.
Браво, Тира…
—Любимый,— прошептала я, усаживаясь на Эсбена верхом,— думаю,— заскользила поцелуями по его каменной груди и накаченному торсу,— от разговора дети не появятся,— приподнялась и со сладостным стоном насадила себя на его длину.
