—Фульгрия — ужасное место. Обитель некромантов и магов, черпающих силу из скверны. Наши враги.— Подруга разорвала карточку.— Два года назад принц Эсбен вторгся в их земли, с целью освободить королевство от тирании узурпатора трона и подарить людям мир.— Мирза отколола вилкой кусок пирога.— Но, его войско было разбито, а сам принц пропал на два года. Говорят, его держали в плену. И что кто-то намеренно выдал врагу время и место его вторжения.
—То есть,— нахмурилась я,— среди его людей завелся предатель?
Подруга кивнула.
—Но, нам повезло, что ему удалось вернуться. Хотя из Фульгрии никто не возвращается.
Так вот о каком плене он говорил… Мог быть и повежливее!
Стоило вспомнить, как он развратно касался меня и целовал, вспыхнула. Нужно обходить этого мужчину стороной.
* * *
Эсбен
Бездна!
Сижу, смотрю на последствия своей дикой ярости, и меня трясет! После того, что произошло в лавке Тиры, я взбешен. Зверь внутри меня готов был спалить все к чертям!
Свернуть голову Варгельсену, этому мерзавцу,— вот чего я хотел!
Я так злился на себя, что не мог найти себе место. Вскочил с кресла и принялся метаться по гостиной, как зверь в клетке. Боялся представить, что бы произошло с синеглазкой, если бы опоздал на секунду!
Никто не смеет даже приближаться к ней!
Еще никогда я не встречал такой нежной и прекрасной души! Я просто не знаю, как вести себя с ней. Все эти годы — строгие правила, запреты, боль! Отец отнял у меня детство, запретил любить, чувствовать! С пятнадцати лет я был машиной для убийства, бездушной тварью, обученной только убивать.
Я никогда не чувствовал такого сильного влечения к женщине. Она завораживает меня, я не могу думать ни о чем другом, кроме нее. Ее красота, ее улыбка… Безудержное желание трахнуть ее, обладать ее.
Грозовые небеса!
Все те женщины, что охотно отдавались мне, ни что, по сравнению с Тирой. Я мог получить любую. Я часто доставлял удовольствие только себе, оставляя очередную подстилку в жажде кончить. Мне было плевать. С ними я лишь утолял плотский голод.
Но с синеглазкой…
Я хочу ее! Сейчас! Безумно хочу погрузиться в нее на всю длину, ощутить ее полные губы на члене, утонуть в ее стонах.
Что обычно дарят женщинам, когда пытаются загладить вину? Цветы, конфеты, платья?
Все куплю! Задарю ее подарками.
* * *
Тира
Вечером, по возвращении домой, увидела на пороге несколько подарочных коробок и пышные букеты цветов.
Обомлела.
К букету была прикреплена записка:
«Эси».
Насторожилась. Еще ни один мужчина, кроме отца, не дарил мне подарков.
Хотя, обычного «извини» было бы достаточно.
Стянув с себя платье и оставшись в одном лишь нижнем белье, уже приготовилась пойти в ванную, как резко рухнула на пол. Плечо пронзила невыносимая, разрывающая боль, заставляя закричать.
Я не знаю, сколько прошло времени: секунды или минуты. Но, когда почувствовала, что теряю сознание, ощутила на губах спасительный поцелуй.
—Тира,— прошептал Эсбен и принялся жадно целовать меня, его язык ласкал с неумолимым напором, заставляя закружиться голову.— Мое синеглазое проклятие.
—Эси,— простонала в его губы.
С легкостью подняв меня на руки, принц опустился на край кровати и усадил к себе на колени. Осторожно сжал мою талию и непозволительно близко притянул к себе.
—Тира,— горячо прошептал он и очертил языком контур моих губ. Покрыл жаркими поцелуями шею.
Вокруг нас, неожиданно, заклубился изумрудный туман. Он пробегал по нашим телам, распаляя огонь страсти, окружал нас защитным щитом. Заставлял сердца биться в унисон.
—Малышка.— Принц заскользил пальцами по моим ключицам, грудям, животу и проник в трусики.
—Ректор Асульфор,— испуганно прошептала я, пытаясь сопротивляться.— Что вы себе позволяете!— Ударила его по руке.
—Ласкаю тебя,— прорычал Эсбен в губы и растер мои соки по промежности. Принялся нежно поглаживать клитор, вводить в меня палец и ловить ртом сбивчивое дыхание.
Почему… Зачем он это делает!
—Но я же попросила,— застонала, глядя в его полные дикого желания изумруды,— дать мне…— снова стон,— неделю.— Отчаянно попыталась оторваться от него, но он прижал сильнее.
—Я помню,— рыкнул принц и задвигался во мне быстрее.— Но мы не договаривались насчет ласк.— Горячо укусил мою губу и до боли сжал волосы на затылке.— Хочу услышать твои сладостные крики, синеглазка.— Слегка сжал клитор и снова принялся развратно поглаживать его пальцем.— Хочу видеть, как ты скачешь на моей члене.— Поместил мокрый от моих соков палец в рот и с наслаждением облизал его.— Невероятно вкусное проклятие. Хочу вылезать тебя всю.
—Ректор Асульфор,— выгнулась навстречу, дрожа от происходящего,— прекратите говорить такие… м-м-м… пошлости!
Эсбен ухмыльнулся:
—Зачем же ты сопротивляешься, когда твое тело уже кричит от желания.
Принц резко уложил меня на кровать и, оголив груди, принялся с наслаждением целовать их, сжимать, посасывать отвердевшие от возбуждения соски.
—Ректор Асульфор!— Простонала я.— Немедленно… а-а-ах, остано… продолжайте!
Не обращая внимания на мои противоречивые протесты, Эсбен спустился поцелуями вниз и стянул с меня трусики.
Я испуганно прикрылась руками.
—Вы же обещали!— голос дрогнул.
Мужчина загадочно ухмыльнулся.
—Наслаждение можно доставить не только членом,— разжал мою преграду и, цепко сжав бедра, заскользил горячим языком между складок. Начал с наслаждением лизать болезненно-чувствительный клитор, проникать языком внутрь и насаживать на себя.
Я стонала, выгибалась от невероятных ощущений, что дарил мне принц. Крепко сжимала его волосы. Мне было до ужаса стыдно, но ничего не могла с собой поделать. Рядом с этим мужчиной я словно теряла рассудок.
—Хочу, чтобы ты попробовала меня,— рыкнул он, вводя в лоно палец,— чтобы вкусила мое семя.— Продолжая горячо вылизывать меня, задвигал пальцем.— Невероятно узенькая малышка.
—Ректор…— простонала я, чувствуя, как приближаясь к оргазму,— Ас… — Но не успела договорить, как закричала от наслаждения. Еще никогда, за свои двадцать лет, я не ощущала ничего подобного.
К своему стыду, я хотела еще…
—Урок не закончен,— прорычал принц и захватив мои губы в страстный плен, перевернулся на спину.
Эсбен
С легкостью усадив Тиру к себе спиной, с наслаждением сжал ее аппетитную попку и притянул к лицу. Заскользил языком по ее сладким губкам и возбужденному клитору, насаживая на язык ее мокрое, девственно-чистое углубление.
