–Зачем?– насторожился Сергей.
–Поверь, такнадо. Этодом Кейна.
–Чёрт!
–Вобщем, тыприезжай, ножди снаружи. Яодин войду, осмотрюсь, если появятся основания длятвоего появления– позвоню.
–Аесли непоявятся?
–Тогда наша единственная надежда– «Audi».
–Понял.
Феликс включил нателефоне фонарик, прошёл через заброшенный участок– идти получалось значительно лучше, чемпять минут назад, ноего всё ещё подташнивало, обогнул дом справа, азайдя занего, увидел маленькую калитку, ведущую научасток Кейна. Открытую калитку. Прошёл через неё иугрюмо хмыкнул– тутего поджидала распахнутая задняя дверь дома Кейна.
Ему указывали дорогу.
Вкоридоре горел свет, поэтому Вербин выключил фонарик, сделал несколько шагов иувидел очередную открытую дверь, закоторой находилась ведущая вподвал лестница, спустился иогляделся. Обыкновенное хранилище всего насвете, замена квартирным антресолям. Носправа– ещёодна дверь, вновь приоткрытая. Небольшая комната-тамбур, призванная скрыть мощную стальную дверь, ведущую впоследнее помещение, войдя вкоторое Феликс угрюмо выругался.
Наместе.
Душевая кабинка, унитаз зашторкой, трёхстворчатый шкаф иширокая кровать, накоторой лежит задушенный тонкой цепочкой хозяин дома.
Вербин потрогал руку Кейна– начинает остывать. Мысленно поблагодарил здоровяка заоткрытые двери– нехватало ещё их взламывать– припомнил, неприкасалсяли кчему-нибудь, затем достал телефон инабрал номер Сергея.
втечение предыдущего часа
Ивсё-таки Лера отличалась отвсех, абсолютно отвсех прежних «особенных» женщин. Внешне… ну, понятно, чтовнешне девушка наних непоходила, поскольку уКейна небыло «пунктика» накакой-то определённый типаж, неотдавал предпочтение только брюнеткам илирыжим. Его«особенные» женщины были разными. Лераотличалась внутренне– Кейнчувствовал вней огонь, иэто ему нравилось. Аещё– иэто Кейн понял только вразговоре сФеликсом– онникогда непредставлял наместе Леры Рину. Ниразу. Да, девушки были отдалённо похожи, ноименно отдалённо, иэто обстоятельство неимело никакого значения. Скорее, наоборот– Кейндавно заметил, чточем сильнее «особенная» женщина походила налюбимую, тембольше усилий приходилось ему прикладывать, чтобы представить рядом ссобой Рину.
АсЛерой усилий прикладывать неприходилось, потому что он видел рядом ссобой Леру. Ихотел видеть Леру.
НеРину.
Это изумляло.
Иприводило вбешенство.
«Ялюблю Рину!»
Новидел перед собой Леру. Итолькоеё.
Исней был нежен. Потому что хотел быть нежным. Заботливым. Предупредительным. Чутким.
Любящим.
Это приводило вбешенство. НоКейн ничего немог ссобой поделать: нежность кЛере удовлетворяла его сильнее, чемлютая жестокость сдругими «особенными». Иэто наводило его наочень странную, неожиданную мысль:
«Аведь унас, наверное, могло получиться…»
Мысль пугала, именно пугала, потому что Кейн отдавал себе отчёт втом, чтотеперь уних ничего неполучится. Шансутерян. Лерастала «особенной»… особенной «особенной»… да, так– особенной «особенной», новсёравно «особенной», азначит, должна доконца пройти попредназначенному длянеё пути. Этобудет означать, чтоон, возможно, потерял ивторую настоящую любовь своей жизни, новыхода унегонет.
Лера должна…
Кейн открыл дверь. Изамер напороге.
Очарованный.
Девушка встретила его так, какКейн любил икак научил: сложив руки иробко стоя украя кровати. И, несмотря напрозрачный пеньюар, подчёркивающий достоинства прекрасной фигуры, казалась олицетворением невинности. Ноодновременно– страсти. Невинность неслужила Лере маской, подкоторой скрывался порок. Нет! Кейнвидел вдевушке подлинную чистоту ичистую, обжигающую страсть… направленную нанего. Онзнал, чтоумеет доставить удовольствие женщине, изнал, чтодоставляет, чтоЛера ниразу несимулировала, когда была сним, иэто знание возбуждало.
Ему нравилось доставлять удовольствие Лере. Нравилось, какона начинает поскуливать вожидании оргазма икак кричит, невсилах больше сдерживать эмоции. Икак вытягивается вструнку. Икак…
«Ялюблю Рину!»
Кейн вынужден был кричать себе, напоминать, чтостоящая перед ним девушка– неРина. Иникогда ею небыла. Нокрик непомогал.
Исейчас непомог.
Кейн смотрел напленницу собожанием ижадностью. Ипонял– сейчас только понял,– чтоприходил кЛере много чаще, чемкдругим «особенным». Неожиданный инеожиданно откровенный разговор сполицейским помог ему разобраться впроисходящем имногое осознать. Идаже почувствовать лёгкую боль.
–Яочень тебя ждала.
Кейн улыбнулся– искренне, ипонял, чтовплан сегодняшней ночи придётся внести изменения: ондолжен овладеть Лерой. Сейчас. Должен.
Прямо сейчас.
Немедленно.
Иэто неукрылось отЛеры. Девушка давно научилась читать похитителя, знала, чтоозначает этот взгляд, ипотому сделала маленький шажок ккровати. Никакой пошлости, только нежный призыв. ИКейн почувствовал, какего сголовой накрывает особенное чувство. Не«особенное», аособенное– настоящее додрожи. Пропитывающее насквозь. Самое главное чувство мужчины кженщине.
«Ялюблю Рину!»
Ноэти слова больше непронзали, атолько шелестели награни восприятия. Вних небыло прежней силы. Вних небыло прежнего чувства. Просто слова…
Неимеющие смысла.
Кейн крепко обнял девушку инадолго впился веё губы. Надолго ижадно. Срадостью ивосторгом ощущая нарастающую страсть. Впился, какпосле долгой разлуки, ицеловал так, какцелуют одну насвете женщину– единственную. Целовал вгубы– долго, снаслаждением. Целовал шею иплечи. Мягко стянул сдевушки пеньюар ипринялся целовать груди, чувствуя, какей становится жарко. Икак ловко она расстёгивает его ремень. Чутьотстранился, стянул через голову рубашку– нерасстёгивая, иподтолкнул Леру ккровати.
«Аведь унас могло получиться…»
///
Лера чувствовала, чтосегодня Аркадий неестественно нетерпелив– всилу странного, необычного возбуждения. Именно странного: помимо желания обладать, присутствовало нечто другое, незнакомое, ноощутимое– девушка это поняла, едва похититель вошёл вкомнату. Сначала что-то промелькнуло вовзгляде. Затем– молниеносный, безпривычной иочень ласковой прелюдии, переход ксексу, причём– кгрубоватому сексу. Аркадий ираньше иногда увлекался иначинал действовать жёстко, впределах, ножёстко, однако сегодня Лера чувствовала именно грубость. Иотчётливо читаемую отстранённость. Аркадий хотел её, нонаспех, какмуж, торопящийся кначалу футбольного матча. Егоявно что-то занимало, илёжа подним, Леранеожиданно догадаласьчто.
Время пришло.
Унеё небыло никаких доказательств, только нахлынувшее ощущение приближающегося конца. Ноне такое ощущение, каквпервый день, рождённое паникой, страхом инепониманием происходящего, ахладнокровное ирасчётливое понимание того, чтосегодня её убьют.
