Она перевернулась наживот иуткнулась вподушку. Слёзы лились, ноплечи недрожали. Онвидит её покорной, ноникогда неувидит слабой.
Никогда.
10лет назад, март
Что такое будущее?
То, чтобудет? То, чтонаступит завтра? Иличерез неделю? Ачто случится через неделю? Кто-то придумает новое мобильное приложение, кто-то закончит квартальный отчёт, кто-то купит квартиру, кто-то получит премию, укого-то родится ребёнок… Этоиесть будущее?
День заднём поднеумолимое тиканье часов?
Ачто такое будущее, когда тебе двадцать шесть? Чтотакое будущее, когда ты молод исилён, ився жизнь впереди? Длякого-то– этоодин интересный день, сменяющий другой, жизнь отпоездки допоездки, отсобытия дособытия; длядругих– любимое увлечение, постепенно заполняющее настолько полно, чтонабытовые мелочи неостаётся нисил, нивремени; третьи, прагматичные инадёжно стоящие наногах, понимают, чтоименно сейчас, вмолодости, закладывается фундамент карьеры, истараются сделать его максимально прочным икрепким, заводят нужные знакомства, отрабатывают полезные связи, создают репутацию, просчитывают шаги.
Будущее– этонечто-то непонятное иотдалённое, ато, чтомы строим. Своими руками, своим умом. Этопланы, повлиять наисполнение которых способна любая мелочь. Аесли планы большие, если кажется, чтосуждено достигнуть многого итвои перспективы по-настоящему блестящие, тысделаешь всё, чтобы этим планам ничего непомешало. Сделаешь всё, ради спасения своего будущего.
Абсолютновсё.
Иты никогда недопустишь, чтобы твоё будущее зависело откого-то другого.
Откого-то слабого.
Ненадёжного.
///
Воды было много, намного больше, чемвреальности: широкий, мощный поток заполнил почти всё ущелье, оставив берегу лишь узкую полоску– каменистую искользкую. Тобыла Рыта, ито была совсем неРыта. ИлиРыта– нопреображённая, словно где-то вверховьях открылся кран, наполнивший её русло так, какне наполнялось оно даже повесне. Рекавеличаво текла поущелью, иказалось, чтотеперь ей точно хватит сил добраться доБайкала… Нотак только казалось. Потому что вместе ссамой рекой изменилось иместо, вкотором она исчезала– тампоявился круглый провал, окружённый огромными валунами. Даженевалунами, аскалами иих обломками. Иони казались каменными губами гигантского рта, жадно поглощающего поток воды. Поток, идущий изкрана, который кто-то открыл вверховьях. Ирека исчезала внём, покорно принимая закон: ведь ей, даже ставшей сильной, запрещено впадать всвященное море.
Наверное, потому, чтовода вреке была чёрной.
Шумной, быстрой, мокрой, остро пахнущей свежестью… ночёрной. Ине холодной, атёплой. Каккровь. Зебра вошла внеё– втёплую, каккровь, воду, побёдра и, чуть наклонившись, стала водить надбыстрым потоком ладонями, заговаривая его словами, которых непонимала. Прочитав заговор, Зебра опустила кисти рук вводу, затем подняла ивнимательно осмотрела– чистые, нетронутые чёрным… итолько подногтями придирчивый взгляд заметил следы воды, только там. Онивсегда были там, иЗебре всегда хотелось, чтобы чернота исчезла иоттуда, чтобы неосталось наней даже мельчайших следов чёрной, тёплой, каккровь, воды, иона продолжала заговаривать реку, ивновь опускала кисти вводу.
Внадежде стать совсем-совсем чистой.
Три раза опускала девушка руки вчёрную воду, итрижды входила вреку, каждый раз– вновом образе. Сначала, какой помнила себя впоходах: вкрепких туристических ботинках, штанах-карго ифутболке. Вовторой раз вошла втонкой белой рубахе допят, подол которой сразу прилип кногам. Втретий раз ступила полностью обнажённой, аосмотрев руки– окунулась вРыту сголовой. Незакрывая глаз. Ичувствуя жгучий холод тёплой, каккровь, воды. Авынырнув– увидела плывущую пореке себя… спокойную… омытую чёрной, тёплой, каккровь, водой. Безмятежную иумиротворённую. Уносящуюся вбездну провала, чтопрятался меж огромных валунов… игрохот падающей вникуда воды ударил всамую душу. Потому что падала впровал–она…
–Нет!– Зебра закричала иоткрыла глаза.– Нет… пожалуйста,нет.
–Тыбы сменила звонок будильника,– пробурчал лежащий рядом мужчина.– Ато кактелефон трезвонит.
–Извини…– Девушка вздохнула, стряхивая ссебя дурное виденье, азатем прильнула кмужчине всем телом. Онаспециально ставила будильник надвадцать минут раньше необходимого, потому что знала, чтопоутрам её мужчина легко возбуждается. Лёгкое движение грудью, напряжёнными сосками… рука скользит поего спине, замирает нашее, мягко спускается набок… мужчина поворачивается игладит Зебру поживоту. Онтоже знает, чтоей нужно, чувствует остатки напряжения, вызванного плохим сном, инежно ласкает её грудь. Зебра улыбается. Онвпивается веё губы, крепко целует, продолжая ласкать рукой, азатем переворачивает наспину.
Зебра запрокидывает руки заголову иулыбается.
Ей хорошо.
Его напор заставляет позабыть обовсём насвете, поднимает навершину блаженства, гдетак прекрасно илегко, чтонехочется возвращаться вреальность. Гдевместо слов– упоительные стоны, аруки дрожат неот страха, аот удовольствия.
Ивследующий раз Зебра вспоминает оночном виденье только через сорок минут.
Он вышел изванной комнаты, пару мгновений смотрел, какдевушка варит втурке кофе, итихо спросил:
–Опять этотсон?
Он знал, каким будет ответ, ноему было важно его услышать.
–Да,– коротко отозвалась Зебра. Неотвлекаясь оттурки.
–Тыпринимала успокоительное наночь?
–Да.
–Ичто?
–Какобычно: сплю спокойно икрепко, сонвижу вовсех деталях, намного отчётливее, чембезтаблеток.
–Тоесть суспокоительным хуже?
–Сним яне просыпаюсь среди ночи.
–Тоесть лучше?
–Чтотак, чтотак… всёравно.
Всё равно плохо.
Он вздохнул, подошёл ипоцеловал девушку вшею. Ипотянул ноздрями острый запах кофе.
–Сейчас…– Зебра наполнила его чашку, вернула турку наплиту, чуть подалась назад, прижимаясь кмужчине спиной, итихо сказала:– Спасибо, чтонебросаешь меня.
Он нестал брать кофе, адвумя руками обхватил девушку, продолжая стоять сзади, прижал ксебе крепко, помолчал, азатем прошептал ей наухо:
–Мывместе.
Зебра потёрлась щекой оего щёку ирассказала:
–Когда ты рядом, сонприходит намного реже. Честное слово– ядавно это заметила. Ия нетак выматываюсь, когда вижу его. Иочень быстро прихожу всебя.
–Смоей помощью,– улыбнулсяон.
–Ствоей помощью,– улыбнуласьона.– Когда ты рядом…
Ипоймала себя намысли, чтоготова стоять так вечность: вего объятиях, позабыв обовсём. Иулыбнулась этой мысли, потому что вней было счастье.
Ссожалением выскользнула изего объятий, чтобы налить кофе себе, ивздрогнула, услышав неожиданный вопрос:
