Проезжали по Объездному шоссе, заметили стоящий на опушке автомобиль, остановились и сообщили, что видят подозрительную машину. Получили приказ проверить, подъехали, начали крутиться, чтобы перегородить выезд, и в этот момент фургон резко сдал назад и протаранил патрульный автомобиль. Удар получился настолько сильным, что один из полицейских потерял сознание. Второй же не растерялся, выскочил из машины, сделал предупредительный выстрел, требуя от преступников остановиться, а затем, когда фургон направился прямо на него, застрелил сидящего за рулём мужчину и отпрыгнул в сторону.
–Сказал, что целился по колёсам, но промахнулся.
–Руки дрожали после аварии,– усмехнулся Колыванов.
–Можно понять.
–Согласен.– Гена помолчал.– В такой ситуации нужно постараться, чтобы попасть куда надо.
–Да, мужик молодец.
Хотя скорее всего, ему просто повезло. Он сделал три выстрела и первая… а может, вторая или третья… пуля разбила боковое зеркало водителя. Вторая пробила Шевчуку правое плечо, что вряд ли заставило бы его остановиться. А вот третья угодила в левый глаз.
Фургон врезался в дерево. Полицейский убедился, что водитель мёртв, осторожно заглянул в грузовой отсек, прочистил желудок и доложил, что преступник найден и нейтрализован. В ответ услышал, что преступников может быть двое, огляделся, нашёл уходящие в лес следы и пошёл по ним. Предварительно приведя в чувство напарника. И только поэтому Ольге Аркадьевне Шевчук, в девичестве Старовой, не удалось добраться до дома, чтобы при появлении полицейских сделать удивлённый вид и попытаться всё свалить на мужа.
Её взяли на улице Дёмин луг, едва она вышла из леса.
–Шиповник и Анзоров будут примерно через двадцать минут,– рассказал Колыванов, разглядывая местное начальство. Весьма озабоченное начальство, поскольку не каждый день им доводилось находить залитые кровью фургоны.– Ты внутрь заглядывал?
–Да.
–Нарцисс?
–Да,– ровным тоном ответил Феликс. Он умел в таких ситуациях говорить очень ровным тоном.
–Опознал?
–Да.
–Голова цела?
–Только голова и цела.
–Я загляну внутрь?
–Не советую.
Гена посмотрел Вербину в глаза, но спорить не стал. Закурили. И после третьей затяжки Колыванов сказал:
–Мы их взяли, Феликс. Ты их взял. Ты один знал, что они есть, и ты их взял.
Но разве это утешение?
3марта, пятница
–Вы не представляете, какой груз свалился с моих плеч.– Ольга Шевчук в упор посмотрела на Анзорова.– Теперь, когда всё закончилось, я наконец-то могу вздохнуть с облегчением. Вы меня спасли, в буквальном смысле слова! Я ведь тоже была жертвой этого страшного человека.
Горящий взгляд, напор, немного надрыва – она ведь вспоминала самые страшные годы своей жизни!– немного страха, как следствие пережитого кошмара, немного радости от того, что всё закончилось… Ольга Шевчук играла идеально. То ли была гениальной актрисой, то ли давно готовилась к подобному исходу их с мужем «серии».
–Последние годы жизни моей клиентки представляли собой кошмар наяву,– взял слово адвокат.– Ольга Аркадьевна пребывала в атмосфере унижений и ненависти, под пятой кровожадного тирана. Ольга Аркадьевна опасалась за свою жизнь и каждый вечер, ложась спать, не знала, проснётся ли утром.
Последняя фраза прозвучала настолько пафосно и по-киношному, что Анзоров не удержался:
–Мы не в суде.
–Считайте это репетицией.
–Избавьте меня от неё.– Следователь перевёл взгляд на женщину. Это был не первый допрос, и далеко не последний. Анзорову предстояло изучить весь преступный путь Шевчуков, поэтому он не торопился, выстраивая встречи так, как считал нужным.
–Итак, Ольга Аркадьевна, всё началось с того, что вам стали приходить видения смерти?
Следователь задал вопрос участливым тоном, или тоном, очень похожим на участливый, и Шевчук спокойно подтвердила:
–Да.– По её губам скользнула грустная улыбка.– А если совсем точно, то всё началось с того, что я заснула в ванне. Устала очень в тот день, легла в тёплую воду и заснула. Проснулась от того, что стала захлёбываться. По-настоящему захлёбываться – я тонула, но инстинкт заставил проснуться. Перепугалась жутко… Я ведь одна была в квартире… Вывалилась из ванны, откашлялась… а потом… потом мне стало сниться, что я тону. Но не в ванне, а в море. Я неплохо плаваю, но в снах я уходила на дно и умирала. Это было страшно… Чудовищно страшно… А главное, я, довольно опытный психиатр, ничего не могла с этим поделать.– Пауза. На этот раз не сыгранная. Хотя, пожалуй, сыгранная, но при этом – искренняя.– Сны не вторгались в мою жизнь – они стали моей жизнью, убивали меня. Я мучилась несколько месяцев, пока однажды Леонид не предложил мне очень странный выход из положения. Он сказал: «Давай ты утонешь».– Ольга Шевчук снова помолчала, взгляд её стал отсутствующим, а губы сжались в плотную полоску. Сейчас она была там – на пустынном берегу тёплого моря, куда они приехали с мужем, где он заставил её утонуть.– Леонид вытащил меня за мгновение до смерти. А может… на мгновение позже.
Ольга так посмотрела на Анзорова, что следователь вздрогнул. Потому что поверил: может – на мгновение позже.
Женщина же вздохнула и ровным голосом продолжила:
–Методика принесла плоды – видения исчезли. Ушли, словно их не было. Я наконец-то вернулась к нормальной жизни и никому, абсолютно никому не рассказывала о том, через что прошла. А дальше…
Адвокат прикоснулся к её руке и что-то прошептал на ухо. Ольга отрицательно качнула головой, адвокат поморщился и пожал плечами, словно говоря: «Это ваше решение».
–Я вернулась к практике, и через некоторое время ко мне обратился пациент с очень похожим расстройством. Этому мужчине снилось нечто фантастическое, он воображал себя охотником за нечистью и раз за разом проигрывал чудовищу битву на мосту. Я рассказала Леониду о пациенте… просто поделилась… А он…– Шевчук задумчиво коснулась пальцами щеки.– А Леонид предложил испробовать на нём нашу методику. Я сопротивлялась, но Леонид настаивал, сказал, что мы знаем, как вернуть человека к нормальной жизни, сказал, что если я откажусь – он сам его найдёт, и я… я подчинилась. Мы в точности воспроизвели видения того мужчины, но в финале, когда, по нашему замыслу, он должен был преодолеть свои страхи, у него не выдержало сердце. Это было ужасно: раннее утро, мост, мёртвый пациент, я кричу от страха, я почти в истерике, а Леонид… Леонид смеётся. И говорит мне: «Посмотри, какое спокойное у него лицо. Мы оказали ему огромную услугу».
Несколько секунд в комнате царила тишина, но прежде, чем кто-то из мужчин подал голос, Ольга вернулась к рассказу:
