–Я ведь сказал: надеюсь, куклы куплены в одном магазине и, как я думаю, в течение недели перед убийством,– терпеливо повторил Вербин.– Мужчина… впрочем, не важно, мужчина или женщина. Покупатель, приобретающий целых шесть достаточно дорогих кукол, мог запомниться. Кроме того, их шесть. Будь их восемь, убийца скорее всего купил бы их в разных магазинах, по четыре, а шесть мог приобрести в одном. И это станет его ошибкой. Я надеюсь, что это стало его ошибкой. И тебе предстоит этой ошибкой воспользоваться.
Объём работы предстоял колоссальный, однако Иван уже оценил идею Вербина и мысленно согласился с тем, что отработать её необходимо. А следующим шагом смирился с тем, что отрабатывать придётся ему.
–Чьи фото брать?
–Шевчука и Зарипова. Других столь же явных кандидатов в убийцы у нас нет.
* * *
–Как вы понимаете, что перед вами убийца?
–Об этом говорят улики.
–Неопровержимые?
–Только такие.
–Разве в глазах таких людей нет ничего отличительного? Чего-то такого, что выделяет их из толпы? Чего-то такого, благодаря чему вы сразу понимаете, что он, или она, готовы убивать?
–Печать преступника?
–Что-то вроде этого.
–Вы верите, что она существует?
–Я спрашиваю, потому что вы встречали больше убийц, чем я.
–С этим не поспоришь,– согласился Вербин.
Ведьма грустно улыбнулась.
На этот раз они встретились на улице. Нарцисс сказала, что всегда гуляет по вечерам, и предложила Феликсу присоединиться. Он думал, что Изольда хочет поговорить о деле, но ошибся – этой темы они так и не коснулись. Хотя беседа получилась долгой, как и прогулка: они ушли к Яузе и прогулялись по расчищенной набережной, изредка бросая взгляды на скованную льдом речку. Вербин едва не предложил сходить в монастырский сад, но вспомнил, кто составляет ему компанию, и отказался от этой мысли.
–Скажите, Феликс, как вы относитесь к смерти?
–Я знаю, что она неизбежна.
–Думаете о ней?
–Почему я должен о ней думать?
–У вас опасная профессия.
–В мире полно опасных профессий,– спокойной ответил Вербин.– Лётчики, шахтёры, военные… всех не перечислишь. И если все мы будем постоянно думать о смерти, то рано или поздно потеряем способность трезво мыслить.
–Пожалуй, вы правы,– признала Нарцисс.– А я, получается, некорректно выразилась. Я имела в виду не опасность, которая грозит лично вам, а то, что смерть находится в шаге от вас. Не обязательно ваша, чужая, но всегда рядом. Вы ощущаете её присутствие?
–Нет,– медленно произнёс Феликс.– Или подсознательно заставляю себя не ощущать.
–Чтобы сохранить способность трезво мыслить?
–И не стать параноиком.
–Очень прагматично.
–Иначе нельзя.
–Любопытно…
–Что именно?
Ему действительно было интересно.
Но Нарцисс не торопилась с ответом.
–А может, и не любопытно… может, так и должно быть…– пробормотала она. Затем замолчала, разглядывая проезжающие по набережной автомобили, и вернулась в разговор примерно через минуту:– Да, наверное, так должно быть. Вы стоите в шаге от смерти и потому научились справляться с ощущением её присутствия, с мыслями о ней. Не будь этого умения, вы действительно могли бы сойти с ума, Феликс. Или заработать серьёзное расстройство. У меня же есть достаточно пациентов, которых преследуют мысли о смерти. Но все они люди мирных, если можно так выразиться, профессий. Смерть для них не часть работы, а нечто сакральное.– Ведьма помолчала.– Может, в этом всё дело?– И быстрый взгляд на Вербина:– Прошу вас, не обижайтесь.
–Я понимаю, что вы имеете в виду,– мягко ответил Феликс.– И согласен с вашим выводом: увидев тело, я в первую очередь задумываюсь о том, возможен ли умысел.– Не всегда, конечно, не всегда, но рассказывать об исключениях Вербин сейчас не собирался.– У меня и других мужиков, работа которых связана с риском, выработался некий иммунитет. Мы знаем, что смерть рядом, но не думаем о ней. И ещё страха нет, потому что страх сделает смерть ближе.
–Не задумывались, что будет потом? После смерти?
–Я не могу говорить за всех – это очень индивидуально.
–А для вас?– Изольда посмотрела Феликсу в глаза.– Лично для вас?
–Ничего не закончится.
Короткая пауза, а затем Нарцисс вновь улыбнулась:
–Я так и думала.– И её взгляд упёрся в стоящий на высоком берегу храм.– Вы верите.
–Вера ведёт нас.– Очень спокойно и очень уверенно произнёс Вербин.– Три кита, на которых стоит мир – это вера, надежда, любовь. Без них всё теряет смысл.
–Чего не хватает вам?– вдруг спросила ведьма.
–Вы знаете,– ответил Феликс.
–Да.– Она вздрогнула.– Простите за вопрос.
Он промолчал. И в тишине они прошли шагов десять, не меньше, после чего Нарцисс тихо сказала:
–Смерть часто заглядывает в Москву. Как, наверное, в любой большой город. Старый город… к которому она привыкла, в котором знает каждый переулок. Знает, какой кирпич лежит небрежно и где разлито масло. Иногда приходит в яростной, страшной красоте, пролетая по мостовым неистовым смерчем, забредая в каждый дом и в каждом что-то получая. Иногда её визиты выборочны… Ходят слухи, что Смерть любила принимать облик извозчика и ждать седоков на Кузнецком Мосту. Но видели того извозчика не все, а тот, кто видел и садился в коляску, уезжал навсегда.
–Потому что им пришло время уехать?
–Потому что им пришло время уехать,– эхом подтвердила Нарцисс.– А если извозчика видели другие люди, им не приходило в голову его нанять.
–Но были те, кто видел?
–Вы задали очень важный вопрос, Феликс. И очень любопытный: всегда ли видеть смерть означает, что вас ждёт встреча? Влияют ли мысли о смерти на время, когда она придёт? Можем ли мы знать, когда она придёт?
–Нужно ли нам знать?
–Вы бы постарались сделать так, чтобы она не пришла?– Нарцисс спросила очень-очень мягко. И очень участливо.
–Уверен, что да,– печально подтвердил Вербин.
–Но не уверены, что у вас получилось бы.
–Уверен, что получилось бы.– На этот раз в его голосе была твёрдость.– Я бы смог.– Пауза. И чуть тише:– Я бы смог…
Они снова помолчали, а затем Феликс спросил:
–Вы хотели говорить обо мне?
Угрюмо спросил.
Нарцисс покачала головой:
–Смерть – это не след, а рубец, который никогда не заживёт. Вы до сих пор мучаетесь, Феликс, а теперь представьте, как страдала Вика, которой приходилось переживать собственную – собственную!– смерть едва ли не каждую ночь.
