–Как началось ваше знакомство?
–Какое отношение это имеет к делу?– быстро спросил Пономарёв.
–Разные социальные слои,– объяснил Вербин.– Хочу узнать, где знаменитые писатели знакомятся с молоденькими провинциалками.
–На вечеринке,– рассказал Зарипов.– Не знаю, как она раздобыла приглашение, и не хочу знать, но она там была. А как узнала, что я известный писатель, то вцепилась намертво, просто перестала от меня отходить.– В голосе Наиля отчётливо звучало самодовольство.– Расспрашивала меня о книге, о работе над книгой, о моих мыслях, о том, что я сказал людям своим произведением. Ей было интересно всё.
Во время рассказа Пономарёв периодически кивал, из чего Вербин сделал вывод, что текст повествования с ним согласован и, возможно, им же и отредактирован.
–Вика упросила меня дать ей телефон и позвонила на следующий же день. Признаться, я немного оторопел от такой настойчивости, но врать не буду – оно мне льстило.
«Оторопел… Ну, конечно, часто употребляемое в разговорной речи слово…»
Размышления отразились на лице Вербина – на нём появилось скептическое выражение, что вызвало у адвоката естественный вопрос:
–Вы сомневаетесь в словах моего клиента?
–Ни в коем случае,– опомнился Феликс.– К тому же сомнения – это не улика.
–Хорошо, что вы это понимаете.– Пономарёв внимательно посмотрел на полицейского, но развивать тему не стал.– Наиль, продолжайте.
–На следующий день состоялось наше второе свидание, после которого я поехал к ней домой, и мы стали близки,– ровным, абсолютно безэмоциональным голосом поведал сын Диляры Зариповой.– Я бы не хотел называть Вику дешёвой шлюхой, но, чтобы оказаться в её постели, мне не пришлось прикладывать особенных усилий.
Адвокат развёл руками, показывая, что такое, к сожалению, случается – не все девушки воспитаны должным образом, и Феликс почувствовал… не ярость, не гнев, не злость… брезгливость… Собеседники, хором поливающие грязью молоденькую девушку, и не важно, умерла она или нет, вызывали у него брезгливость и презрение.
Но он на службе.
Должен вести себя профессионально.
–Вы почти год тесно общались с дешёвой шлюхой, потом бросили её, а потом вернулись, чтобы возобновить отношения,– сухим, предельно деловым тоном произнёс Вербин, глядя в записную книжку. И делая вид, что проверяет, правильно ли всё записал.– Такой вывод можно сделать из ваших слов?
Зарипов стал пунцовым.
–Феликс… м-ммм… Анатольевич… разве обязательно было использовать в беседе приличных людей подобные… м-ммм… обороты?– поморщившись, осведомился Пономарёв.
–Я использовал только те обороты, которые услышал от вас,– мило улыбнулся в ответ Вербин.
–Наиль сказал, что не хотел бы называть девушку шлюхой.
–Хорошо, я сделаю это уточнение,– пообещал Феликс.– Но хочу, чтобы Наиль Дамирович подтвердил, правильно ли я изложил историю его взаимоотношений с Викторией Рыковой.
–В целом, правильно,– подтвердил Пономарёв прежде, чем Зарипов открыл рот.
–Как можно охарактеризовать существовавшие отношения в целом?
–Мы дружили,– выдавил из себя Наиль.
–Вы были её молодым человеком?
–Что вы вкладываете в это понятие?– немедленно уточнил адвокат.
–Постоянным спутником, единственным сексуальным партнёром, человеком, рассматриваемым молодой женщиной в качестве потенциального супруга.
–Возможно, Вика… Виктория… и мечтала выйти за меня замуж, но я рассматривал наши отношения исключительно как дружеские. Без далеко идущих планов. Она была красивой, сексуальной…
–А почему вы решили возобновить отношения?– вдруг спросил Вербин.
–Я…– Зарипов посмотрел на Пономарёва.
–Наиль Дамирович, как и все талантливые писатели, является очень ранимым и чувствительным человеком. В какой-то момент ему показалось, что следует остаться одному – ради творчества, а затем он ощутил непреодолимое влечение к Виктории и предложил ей возобновить отношения.– Адвокат, не отрываясь, смотрел на Феликса.– Дело молодое.
–Принимается,– спокойно произнёс Вербин, делая очередную пометку в записной книжке.– Наиль Дамирович, вы не жили вместе с Викторией Рыковой?
Спросил, глядя на Пономарёва.
–Нет, конечно.
–Не вели совместное хозяйство?
–Вы издеваетесь?
–Это значит «нет»?
–Это значит «нет».
–У вас был ключ от квартиры Виктории Рыковой?
–Нет.
–Вы всегда приезжали вместе?
–Да.
–И вам никогда не доводилось ждать на улице?– А вот теперь Феликс перевёл взгляд на знаменитого писателя.
–Нет.
–Почему Виктория не дала вам ключи от квартиры?
–Потому что они не были мне нужны.– Зарипов позволил себе насмешливый тон.– Для чего? Я приезжал, проводил с ней время и уезжал.
–Совместные походы в кино, театры, рестораны, вечеринки, на концерты?
–Ну… было.
–Вас можно было назвать молодым человеком Виктории Рыковой?
–В том смысле, который вы разъяснили – да.
–Ваши друзья часто видели вас вместе?
–Да.
–Вы и Виктория выкладывали совместные фотографии в социальные сети?
–Да.
–Когда Виктория дала вам ключи от квартиры?
–Никогда!
Наиль почти выкрикнул ответ и яростно посмотрел на адвоката.
–Феликс Анатольевич, пожалуйста, не забывайте, что мой клиент согласился на разговор, а не на допрос.
–Прошу меня извинить, Григорий Ильич. Это профессиональное.
–Я так и понял.
А ещё они оба поняли, что Зарипов лжёт и ключ от квартиры Виктории у него был.
–Прошу меня извинить, Наиль Дамирович. Больше такого не повторится.
Ответить писатель не успел: его телефон зазвонил и Зарипов тут же нажал на кнопку ответа. Разумеется, даже не подумав извиниться перед собеседниками.
–Да, мама? Да, ещё здесь. Всё хорошо, мама, Григорий Ильич очень помогает и не позволяет ему лишнего. Мы скоро закончим, не волнуйся.
Наиль вернул телефон на стол и, глядя в окно, сообщил:
–Мама сказала, что вы слишком долго меня держите. Она недовольна.
Вербин покосился на адвоката, тот отвернулся, но ненадолго, только для того, чтобы ни Феликс, ни ребёнок Диляры Зариповой не увидели появившееся на его лице выражение. Затем Пономарёв поинтересовался:
–Мы заканчиваем?
–Всего несколько коротких вопросов,– ответил Вербин.
