«Не понимаю, о чём ты?»
Что он ещё мог сказать?
На самом деле, сказать убийца мог много чего, и даже хотел – на языке вертелись длинные, очень грубые фразы, но вовремя сообразил, что нельзя, поэтому выбрал максимально стандартный ответ.
Незнакомец одобрил:
«Хорошо. Не будем называть вещи своими именами».
Нет сомнений, что именно эти фразы прозвучали бы в ответ на очень длинную и грубую тираду, которая вертелась на языке убийцы. Незнакомец хорошо подготовился к разговору.
«Откуда у тебя запись?»
«Неправильный вопрос».
«А какой правильный?»
«Сколько стоит запись?»
«Нисколько не стоит».
«Заканчиваем разговор?»
«Его не нужно было начинать».
«Через десять минут полная версия окажется у того, кто не заплатит, но оценит. Тебе хватит десяти минут, чтобы доехать до Верхнего Ларса?»
«Подожди… Я позвоню?»
«Нет».
«Почему?»
«Только сообщения».
«Откуда мне знать, что запись настоящая?»
«Телефонный разговор ничего не изменит».
«Не останется следов».
«А ты не называй имён. И вообще ничего не называй. Мы оба знаем, о чём идёт речь».
«Я не знаю твоего имени».
«Ты согласен, что запись имеет ценность?»
«Я хочу увидеть её целиком».
«Самое интересное ты уже видел».
«Эти моменты ничего не доказывают».
«Хочешь проверить?»
Пауза. Довольно длинная. И растерянность. Очень сильная.
«Нет, не хочу».
«Ты принял правильное решение».
«Чего ты хочешь?»
«Ты согласен, что запись имеет ценность?»
«Да».
Что убийца мог ещё сказать?
«15 биткоинов. Я укажу, в какой кошелёк их положить».
«Это очень много».
«Это цена, которую ты должен заплатить».
«Запись ничего не доказывает».
«Мы можем закончить разговор прямо сейчас».
«Тебе ведь нужны деньги?»
«Ты знаешь сколько».
«Если обнародуешь запись, ты ничего не получишь».
«Если ты не заплатишь, я тоже ничего не получу».
«Назови реальную цену».
«То есть, ты покупаешь?»
От прямого ответа убийца уклонился.
«Где мы встретимся?»
«Мы не станем встречаться. Как только биткоины лягут в кошелёк – я отправлю тебе полную версию записи».
«Как я могу тебе доверять?»
«А что тебе остаётся?»
«Мы должны встретиться».
«Зачем?»
«Мне нужны гарантии».
«Что изменит встреча? Как я докажу, что ты получил все копии? Никак. Поэтому плати и верь, что это была честная сделка».
Пауза. И опять – довольно долгая.
«10 биткоинов. Ты можешь давить, но больше я не смогу. Десять биткоинов будут у меня через два дня».
«Завтра, или сделки не будет. Не ищи этот телефон. Завтра в это же время я напишу с другого номера. А чтобы ты понял, что это я, начну разговор фразой: „Привет, мой милый пупсик!“»
24февраля, пятница
Праздничный вечер изрядно затянулся, плавно перешёл в праздничную ночь, но не пьяную, конечно – это никому не было нужно, а в спокойную праздничную ночь, закончившуюся в четвёртом часу. Последние гости давно ушли, уборщицы привели бар в порядок и тоже ушли, а Феликс, Марта, Катя и Антон ещё сидели за стойкой и говорили обо всём. Просто говорили, изредка потягивая кто вино, кто пиво, а кто и что покрепче.
В начале четвёртого Вербин вызвал такси и повёз Марту домой. В начале седьмого они уснули, а в одиннадцать прозвенел будильник, напомнивший, что через час за Мартой заедут друзья. И хотя вещи были собраны ещё с вечера, началась обязательная суета, вызванная прежде всего недосыпом. Без четверти двенадцать Феликс посадил Марту в машину, пообещал звонить и «быть на связи», и отправился в кофейню на встречу с Ксенией Шаровой, мечтая о второй утренней кружке горячего и очень крепкого чёрного кофе, в котором, возможно, утонет непреодолимое желание уснуть; ипериодически поругивая себя за то, что не назначил встречу на потом, например, на рабочий день, потому что праздники начали постепенно приобретать вид настоящих праздников, когда есть чем заняться, а главное, есть с кем их провести. От метро до кофейни Феликс специально пошёл пешком, как следует подышал морозным воздухом, взбодрился и появился если не совсем свежим, то хотя бы похожим на человека. Ксению узнал сразу, благодаря фотографии в мессенджере и описанию: жёлтый свитер, синие джинсы, чёрные зимние кроссовки. Крашеные в тёмную медь волосы, круглое лицо, плотное телосложение.
Поняв, что Вербин движется к её столику, она улыбнулась, а когда он устроился напротив и заказал апельсиновый фреш и «самую большую кружку чёрного кофе», прищурилась:
–Праздничная ночь?
–Праздничная, но не более, я просто поздно лёг.– Вербин помолчал.– Извините.
–Ничего-ничего…– Шарова тоже выдержала короткую паузу, явно принюхиваясь, не почувствовала перегара и чуть расслабилась:– Если хотите, можем перенести встречу.
–Я в порядке,– ответил Феликс. После чего тремя большими глотками выпил сок и раскрыл записную книжку.– Спасибо вам огромное, что согласились встретиться в выходной.
–Я осталась в Москве,– пожала плечами Ксения.– Сегодня с подругами идём гулять, так что я просто вышла на час раньше.
–И всё равно – спасибо.
–Не за что.
–Позволите сразу перейти к делу?
–Конечно, тем более, мы ограничены во времени.
–Спасибо.– Феликс щёлкнул кнопкой авторучки. Получилось громко. Ну, как ему показалось.– Как долго вы были знакомы с Викторией Рыковой?
–С первого курса. Мы попали в одну группу и как-то сразу друг другу понравились, приглянулись, потом поговорили, узнали, что у нас много общего, ну и… стали дружить.
–Вас можно назвать лучшими подругами?
–Определённо.
–Виктория не предлагала снимать квартиру вместе?
–Кто знает, остались ли бы мы в этом случае лучшими подругами,– пошутила Ксения.
Вербин улыбнулся в ответ.
–Нет, Вика не для того выпрашивала у друзей родителей эту квартиру, чтобы с кем-то её делить. Она была очень самостоятельной и хотела жить одна. Но я у неё иногда ночевала. Один раз даже жила неделю.
