И стал пытаться.
–У меня был студент по имени Эван Паркер. Когда я преподавал вРипли. И унего возникла эта бесподобная идея для романа. С таким сюжетом… ну, поразительным. Из ряда вон. Об отношениях матери и дочери.
–О нет,– сказала Анна тихо.
Джейка словно ударили, но он заставил себя продолжать.
–Я удивился, потому что в нем не было настоящей писательской жилки, насколько я видел. Он мало читал, а это всегда показатель. И теего несколько страниц, что я просмотрел… Ну, он умел писать, но там ничто не намекало на будущую великую книгу. Разве только в его понимании. Но ужточно не вмоем. Но все же… у него была эта бесподобная история.
Джейк замолчал. Ему уже стало нехорошо.
–Так… ты присвоил ее, Джейк? Ты это пытаешься мне сказать?
Его вдруг затошнило. Он отложил ложку.
–Конечно нет. Я ничего не сделал, ну, может, проникся жалостью к себе. Слегка осерчал на вселенную за то, что этому типу, зеленому студенту, досталась такая бесподобная идея. А студент он был кошмарный. Относился ко всем, как к грязи под ногами, и, конечно, ни вочто меня не ставил. Иногда я думаю, сделал бы это, не будь он таким мудаком?
–Ну, я бы не стала на это ссылаться, если хочешь знать,– сказала Анна с едким сарказмом.
Он кивнул. Она, конечно, была права.
–Мы с ним говорили разок. Не насеминаре, на частном занятии. Вот, тогда-то он и выложил мне этот сюжет. Но нислова о чем-то личном. Я незнал даже основных вещей, вроде того, что он изВермонта или чем зарабатывал на жизнь.
–Значит, из… Вермонта,– сказала Анна медленно.
–Ага.
–Где ты по случайности только что был. Проводил читку и делал правку нового романа.
Она поставила бокал.
Джейк вздохнул.
–Да. В смысле, нет, это не была случайность. И яне занимался правкой. Или читкой, если уж нато пошло. Я встречался с одним из его друзей поРипли, вРатленде. Его родном городе.
–Ты ездил вРатленд?
Она, казалось, была в ужасе.
–Ну да. Я поначалу как бы прятался от этого. Но потом решил, что должен разобраться напрямую. Посмотреть, не смогу ли выяснить чего-то, съездив туда. Может, из разговоров с людьми.
–Какими людьми?
–Ну, с этим другом поРипли хотя бы. И ябыл уПаркера.
–У него дома?– сказала она с тревогой.
–Нет,– сказал Джейк.– Ну, да,и там тоже. Но япро бар, которым он владел. Таверну.
Анна немного помолчала и сказала:
–Отлично. Что произошло после того, как ты был его преподавателем и говорил с ним один раз с глазу на глаз?
Джейк кивнул.
–Ну, по большому счету, я онем забыл или почти забыл. Через каждый год или около того я думал: «Эй, что-то книга эта не выходит; может, он понял, что написать книгу гораздо труднее, чем он думал?»
–И в итоге ты решил: «Он ее никогда не напишет, так что сделаю это за него». И теперь Эван Паркер угрожает рассказать всем, что ты украл его идею.
Джейк покачал головой.
–Нет. Все было не так. И, кто бы мне ни угрожал, это не он. Эван Паркер умер.
Анна уставилась на него и повторила:
–Умер.
–Ну да. И, между прочим, давно. Где-то через пару месяцев после окончания учебы вРипли. Он так и ненаписал свою книгу. Или, во всяком случае, не дописал.
Анна помолчала и спросила:
–Как он умер?
–От передоза. Ужас, но это никак не связано с его книгой или со мной. И когда я обэтом услышал… Я, конечно, боролся с искушением. Но просто не смог устоять. Перед таким сюжетом. Понимаешь?
Анна отпила вина. И медленно кивнула.
–Окей. Продолжай.
–Я продолжу, но хочу, чтобы ты поняла кое-что. В моем мире сюжетные заимствования… Мы их признаем и уважаем. Произведения искусства могут перекликаться или как бы резонировать между собой. Даже сейчас, когда все так трясутся над авторскими правами, как на пороховой бочке, я считаю, в этом есть своя красота, в том, как какие-то истории рассказывают и пересказывают разные люди. Благодаря этому истории живут в веках. Можно проследить, как какая-то тема развивается в творчестве разных писателей, и лично я считаю это мощной и классной штукой.
–Что ж, на словах это очень художественно и волшебно, и все такое,– сказала Анна несколько натянуто,– но, ты уж прости меня, то, что вы, писатели, считаете каким-то духовным взаимообменом, остальные люди воспринимают как плагиат.
–Да какой же это плагиат?– сказал Джейк.– Я невидел ничего, кроме пары страниц, из того, что написал Паркер, и всячески избегал любой мелочи, какую мог вспомнить. Это не плагиат, даже ни разу.
–Ну хорошо,– признала Анна.– Может, плагиат – не самое подходящее слово. Может, правильней назвать это кражей сюжета?
Джейку стало очень больно.
–Ага, как Джейн Смайли украла «Тысячу акров» уШекспира или Чарльз Фрейзер «Холодную гору»– уГомера?
–Шекспир иГомер были мертвы.
–Как и этот тип. И, вотличие отШекспира сГомером, Эван Паркер так и несумел написать книгу, чтобы из нее можно было что-то украсть.
–Насколько ты в курсе.
Джейк опустил взгляд в свой безнадежно остывавший суп. Он успел отведать всего несколько ложек, и ему казалось, что это было очень давно. Анну угораздило задеть его больное место.
–Насколько я вкурсе.
–Окей,– сказала Анна.– Значит, Эван Паркер – не тот, кто написал мне. Кто же тогда? Ты это знаешь?
–Я думал, что знаю. Я думал, это кто-то изРипли. То есть, если он рассказал о своей книге мне, почему он не мог рассказать кому-то из студентов? Ведь за этим они там и собрались – делиться своим творчеством.
–И учиться быть лучшими писателями.
Джейк пожал плечами.
–Само собой. Если это вообще возможно.
–Сказал бывший преподаватель писательского мастерства.
Он взглянул на нее. Она очевидно все еще сердилась на него. И поделом.
–Я думал, что смогу разобраться с этим. Думал, что смогу уберечь тебя.
–Почему? Ты думал, это будет слишком для меня – какой-то жалкий тролль из интернета? Если какой-то неудачник решил травить тебя, потому что ты достиг чего-то в жизни, это его забота, не твоя. Пожалуйста, не надо это скрывать от меня. Я натвоей стороне.
–Ты права,– сказал он, но голос у него дрожал.– Я сожалею.
Анна встала из-за стола. Она отнесла свою почти нетронутую тарелку супа к раковине и вылила. А затем вернула на стол бутылку вина и снова наполнила их бокалы.
–Милый,– сказала Анна,– надеюсь, ты понимаешь, меня нисколько не заботит этот гад. Тот, кто делает такие вещи, не заслуживает никакого сострадания, каким бы правым он себя ни считал. Меня заботишь ты. И, насколько я вижу, тебя это по-настоящему травмирует. Ты же весь извелся.
