Передав Никона женщинам, я тут же отправился в свою комнату, где заперся и уселся в позе лотоса.
Теперь нужно раскрыть свой дар. Интересно, что на этот раз я смогу делать?
Глава 3
Сначала я просканировал округу и забил пустующие слоты первыми попавшимися существами. Благо сделать это было нетрудно, потому что большинство было и так уже заполнено.
В это раз медитация заняла больше времени, чем обычно. Я провел в ней больше двенадцати часов и был сильно истощен после этого.
Но оно того стоило. Количество огромных слотов увеличилось до шести. Вот и нашелся потерянный, так сказать.
Но с остальными слотами меня ждал еще больший сюрприз. Они увеличились примерно в три раза. Теперь придется сильно попотеть чтобы их заполнить.
У «орлиного глаза» помимо зоркости и сканирования слабых мест, теперь появилось небольшое замедление времени. Не больше двух секунд, но это сильно могло облегчить ведение боя.
«Орлиный глаз» теперь восстановился полностью. Он стал таким же, как и в прошлой жизни.
А вот вселение в других существ по-прежнему хромало. Я ничего не видел и не слышал. Ну как ничего. Появились какие-то звуки, словно тебя заперли в бутылке — что-то слышно, но ничего не понятно. Со зрением тоже самое — видно, как будто через темное мутное стекло.
Пользы от этого не было никакой.
Я вышел из медитации глубоким вечером, когда все уже ложились спать. Да, я и сам ничего другого не хотел.
Наскоро поужинав, я отправился в свою комнату, где меня уже ждали Ника и Никон. Этой ночью мы спали вместе на одной кровати. Никон спал посередине, а мы с Никой по краям.
Я понимал, что дети хотят чувствовать себя в безопасности. Это максимум, что я мог им дать.
На следующее утро, Ника отправилась отводить брата в замок. А я, наконец, полностью набравшись сил и чувствуя себя просто замечательно, пошел к погонщикам. Нужно было разобраться, что меня ждет дальше из-за полетов на Авроре и понять, что делать с яйцами дракона.
Но по дороге меня встретили Пётр и Алиса Ржевские. Они выглядели, мягко говоря, не по-дворянски. Вместо дорогой лощеной одежды, старое тряпье, в котором только на поле работать. При этом они были умыты и тщательно причесаны.
На обоих лица не было. Сдержанный Пётр был очень угрюм, а у Алисы были красные заплаканные глаза.
— Привет. Что с вами? — спросил я сходу.
— Мама погибла, — проглотив тугой комок в горле, выдавил из себя Пётр.
У меня глаза на лоб полезли, а тело пробила мелкая дрожь. Я хоть и не знал Ржевскую-старшую лично, но прекрасно мог себе представить боль ребят.
— Лари! — воскликнула Алиса. Повиснув у меня на шее и уткнувшись носом в грудь, она вдруг зарыдала, громко всхлипывая временами. Я аккуратно приобнял ее, чтобы хоть как-то успокоить.
— Как? — только и спросил я.
— Гриммер, — сухо ответил Пётр, пока его сестра вздрагивала на моей груди. — Он ворвался в наш дом. Нашел подвал, в котором мы прятались, и перебил всю прислугу и охрану. Мы умудрились выбежать на улицу, но мама не успела. Он растерзал ее у нас на глазах. И до нас бы добрался, если бы не два здоровых мужика. Они отрубили ему голову в одно движение.
Ужас какой. А два здоровых спасителя — это не Рупь и Копь случайно?
— Соболезную вашему горю, — с горечью сказал я, поглаживая по спине Алису. — Прекрасно вас понимаю. У самого мать на глазах погибла, а ее тела даже найти не могут.
Пётр, с мокрыми от слёз глазами, кивнул. Видно было, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не последовать примеру Алисы.
— Сейчас уже легче, — сказал Пётр. — Это вчера и позавчера было просто невыносимо.
— Лари, мне так тяжело, — проревела Алиса, еще больше заливаясь слезами.
Жаль, что я никак не могу ей помочь. Остается просто стоять и ждать пока ей самой станет легче.
— Ну-ну, девочка, — ласково сказал я, поглаживая ее по спине. — Успокойся.
— Прости за такое поведение моей сестры, — вздохнул Пётр.
— Ничего. Пускай проплачется, — кивнул я. — А почему вы в таком виде?
— Да я уже всё, — отпрянула от меня Алиса, вытирая глаза белоснежным платком. — Мы решили не держать траур, как это полагается. В другое время, конечно, бы всё соблюли. Но сейчас… ик… ой, прости, — сконфузилась она. — Когда столько людей в такой же беде, как и мы…
— Да, мы разбираем завалы, — закончил за неё Пётр. — Помогаем нуждающимся. Очень много людей погибло. Столько домов разрушено, либо сожжено. Хотя, ты и сам прекрасно видишь. Некоторые просто спят на улице, а скоро зима.
— В такой ситуации мама бы нас поддержала, — вдруг твердо сказала Алиса. — Сама бы первой встала в один ряд с крестьянами. А сегодня мне приснился сон. Она была вся в белом и говорила, что мы делаем правое дело и поступаем совершенно правильно.
— Это безусловно, — кивнул я. — Людям нужна помощь. Я и сам присоединюсь к вам, когда закончу с делами.
— Ларион, — произнес Пётр и остановился. — Ты и так сделал больше всех для Самарской крепости. Люди много о тебе говорят. Возможно, не вслух и не тебе в лицо. Но шепотом между собой, они обсуждают твои подвиги.
— Да какие там подвиги, — отмахнулся я.
— Ты что с ума сошёл? — возмутилась на меня Алиса. У нее как будто даже слёзы высохли в этот момент. — Не вздумай никогда преуменьшать своих дел!
— Я просто выполнял свой долг, — твердо сказал я.
— Несомненно, — поддержал меня Пётр. — Нам пора идти. И знай, ты всегда желанный гость в нашем доме. Не забывай об этом.
— Хорошо. Я запомню.
Они уже собирались уходить, как я окликнул их.
— Стойте. А те двое здоровяков, что спасли вас от гриммера. Как они выглядели?
— Я не запомнил, — пожал плечом Пётр. — Большие, лысые.
— Витязи?
— Нет, точно не витязи, — подала голос Алиса.
— На них были какие-то странные доспехи. Витязи таких не носят. А что?
— Да так, ничего, — отмахнулся я. — Возможно я их просто знаю.
— Если знаешь, скажи нам, — тут же сказал Пётр. — Отец не останется в долгу. Он хочет их отблагодарить.
— Учту, — кивнул я и мы распрощались окончательно.
Странные доспехи и большие лысые здоровяки, которые одним ударом отрубают гриммерам головы. Это могут быть только Рупь и Копь, больше некому.
Побежали, значит, сразу аристократов спасать. Вот хитрые жопы. Знали же, кто может их хорошо отблагодарить. И тут же нужда в деньгах отпала. Ладно, мы это поправим. Выбьем из них эту дурь.
В доме погонщиков негде было развернуться. Все было забито людьми, которые остались без крова над головой.
