— Вы так считаете, моя дорогая? — спросил он. — Вам кажется, что я безнадежно отупел?
— Я действительно не понимаю, в чем вы меня упрекаете! — закричала Даниэлла.
— Тогда позвольте освежить вашу память и напомнить о вашем поведении после моего отъезда. Во-первых, вы принимали тут эмиссара от короля Иоанна.
— По-вашему, я должна была не пустить его в Авий? Он приехал с подарком для вас.
— С оружием, которое вы сейчас пытались использовать против меня. Но я полагаю, что этот визит был чисто ознакомительным… Ваш граф Ланглуа приезжал посмотреть, насколько хорошо защищен и укреплен Авий. Что же касается священника…
— Вы считаете, что я не должна пускать в Авий священников?
Адриан вплотную подошел к ней и сказал ей прямо в лицо:
— Нет, миледи, не должны. Особенно когда это мятежник в сутане, волк в овечьей шкуре.
У Даниэллы перехватило дыхание, она чувствовала, что силы покидают ее.
— Но я не знала… — начала она.
— А должны были бы, — прервал ее Адриан. — Хотя, надо признать, поначалу этот тип вел себя благородно и не хотел выдавать вас, но, когда я приставил к его горлу меч, сознался, что вы поклялись помогать королю Иоанну.
Даниэлле казалось, что ее сердце вот-вот разорвется в груди. Все слишком похоже на кошмарный сон. Но это происходит наяву.
— Я не знала, что этот человек не священник, — сказала она, глядя на огонь. — Я только пообещала ему сделать все, что в моих силах, чтобы спасти жизнь короля Иоанна. — Графиня посмотрела на Адриана. Ее взгляд скользнул по его грязной, покрытой пятнами крови одежде. — Как вы правильно заметили, он благородный рыцарь, который воюет за своего короля, так же как и вы — за вашего. Он мертв?
— Так это волнует вас?
— Да… как вы сказали, он благородный человек.
— Красивый и смелый, — добавил Адриан.
— Вы его убили?
— Собирайте вещи! — снова приказал Адриан.
— Я не двинусь с места, пока вы не ответите мне.
— Вы будете делать то, что я вам прикажу. Еще раз повторяю: мы уезжаем.
— Нет, только не я. Я хочу остаться здесь. Вы можете вести свои бесконечные войны, насиловать крестьянок, грабить простых людей, которые хотят только жить, выращивать урожай, чтобы кормить свои семьи.
— Миледи, вы должны одеться и собрать вещи, иначе я возьму вас с собой голой без вещей. Ваши возражения меня не интересуют. Коль скоро вы позволили себе принять здесь этого так называемого священника, который вынюхивал, нельзя ли взять крепость изнутри, то у меня к вам больше нет доверия. Собирайтесь!
— Адриан, я ни в чем не виновата! — воскликнула; Даниэлла.
Но он уже не слушал ее и направился к двери.
— Адриан!
Он остановился и через плечо посмотрел на нее. Пытаясь унять дрожь во всем теле, Даниэлла силилась улыбнуться.
— Вы не имеете права увозить меня отсюда! — закричала она. — Я вела себя честно по отношению к вам. Вам известно обо мне решительно все. Но я обязана не допустить убийства короля Иоанна. Своей матери я пообещала быть верной ему. И все-таки вы не можете обвинять меня в измене или заговоре!
— Вы противоречите сами себе, чувствуете, что виноваты, раз так упорно убеждаете меня в обратном. Даниэлла, я не могу оставить вас здесь. Вы слишком большое искушение для дома Валуа.
— Куда вы намерены увезти меня?
— Войска принца Эдуарда стоят около замка Ренонкур, они прочесывают окрестности в поисках мятежников. Вы поедете со мной туда.
— Это несправедливо. Я никуда не поеду!
— Поедете, миледи.
— Ехать с вами, когда вы ведете себя как последний глупец? Никогда!
— Моя дорогая жена, вы будете при мне.
— Попробуйте только дотронуться до меня, и, видит Бог, я закричу так, что весь замок сбежится на мои крик!
С усмешкой на губах. Адриан отвесил ей низкий поклон.
— Весь замок еще больше будет завидовать мне, миледи. Кричите сколько вам угодно, это только позабавит моих людей. Лучшего развлечения для них и не придумаешь. У нас мало времени, Даниэлла, поэтому, если хотите взять с собой свои вещи, немедленно начинайте собираться.
— Я не поеду!
— Поедете!
Даниэлла села на край кровати, демонстративно сложив на груди руки. Даже не взглянув на нее, Адриан вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Даниэлла напряженно размышляла: как Мак-Лахлан узнал о священнике? Неужели он убил бедного парня? Монтейн оказалась права: отец Поль был мало похож на священника. Но ведь хозяйка замка не сделала ничего плохого и ни в чем не виновата.
Хотя какое это имеет значение? Наверняка Адриану обо всем докладывали. Естественно, сообщили и о приезде графа Ланглуа. Ну и пусть себе докладывают, она-то сама знает, что не совершила ничего предосудительного. Конечно, подчиненные донесли мужу и о священнике, но…
Ведь их так много приходит в замок: священники, монахи и монахини, паломники, направляющиеся к святым местам, да и простые миряне, которые едут навестить своих родственников, живущих далеко. Почему же всех так встревожил именно этот священник?
Даниэлла сидела в оцепенении. Она ощущала себя такой несчастной… В камине жарко горел огонь, но ей было холодно. Стремительно летело время, а она все сидела сложив руки. Она не даст согласия на отъезд. Еще чего не хватало: сидеть под охраной в стане англичан, в то время как они раздирают ее страну на куски.
Графиня встала и принялась ходить по комнате вне себя от ярости. Будь прокляты все! Будь проклят Адриан!
В дверь тихонько постучали. Это не Адриан: он всегда врывается без стука.
Стук повторился. Дверь скрипнула и приоткрылась.
— Даниэлла, — услышала графиня голос Монтейн.
Даниэлла промолчала, и Монтейн нерешительно вошла в комнату.
— Вы еще не собрали вещи? Дейлин говорит, что рыцарь Мак-Лахлан уедет с минуты на минуту. Если у вас нет сил уложить вещи, давайте я вам помогу. Насколько я понимаю, Адриан хочет, чтобы вы были рядом с ним, так как на этот раз он уезжает надолго.
Даниэлла резко обернулась:
— Это он так сказал?
— Да. Кстати… — начала Монтейн, чувствуя себя явно неловко. — Честно говоря, сэр Джайлз, Дейлин и я… мы слышали, как вы с мужем ругались. Мне кажется, в дальнейшем вам следовало бы относиться друг к другу с большей любовью.
Скрестив на груди руки, Даниэлла опять уселась на кровать.
— Я никуда не поеду, — упрямо повторила она.
— Даниэлла, он заставит вас.
— Пусть заставляет.
Монтейн выглядела совершенно несчастной.
