Но как устранить недоверие? Как дальше терпеть его гнев — совершенно неоправданный — ведь она ни в чем не виновата перед ним?
«И тем не менее», — прошептал ей внутренний голос.
— Если бы только? — переспросила она вслух.
— Если бы только я мог поверить тебе, — ответил Адриан. — Если бы только ты могла сохранить Авий для меня и короля Эдуарда, — сказал он мягко, но с такой страстью, что Даниэлле показалось: еще мгновение — и он обнимет ее.
Но он снова повернулся к ней спиной.
Адриан задремал. Он даже не предполагал, что такое может случиться, но усталость взяла свое. Желая Даниэллу всем сердцем, он уснул, лежа с ней рядом. Просто какое-то наваждение.
И вдруг…
Его первой мыслью было, что он вообразил или что ему приснилось, будто жена трогает его, гладит его подушечками пальцев, и он ощущает ее прикосновения, такие легкие, как взмах крыльев бабочки. Она погладила его плечи, пробежалась пальцами вдоль позвоночника. Ее губы, такие горячие, осторожные и нежные, коснулись его затылка, спустились к плечам и дальше по спине, все ниже и ниже…
Он лежал тихо, ожидая, что будет дальше. Адриана переполняла злость, смешанная со страстью. Чем вызвана такая нежность? Неужели его намеком, что она могла бы вернуться в Авий, если бы он был убежден, что может доверять ей?
Так вот какой ценой она решила заплатить ему за свое возвращение в Авий! Ну что же — пусть платит.
И она платила: ее язык нежно касался тела мужа.
Он сумеет сдержать себя.
Он просто обязан это сделать.
Если, конечно…
Королевское наслаждение.
Ее губы и язык продолжали свое путешествие по его телу. С небольшими паузами они касались спины Адриана, что было приятно и действовало возбуждающе. Губы, язык, пальцы Даниэллы скользили по спине вверх-вниз, вызывая в нем жаркий огонь желания, который отдавался болью в паху. Затем Даниэлла вплотную придвинулась к мужу, прижалась всем своим нежным разгоряченным телом, сладким, как грех, и стала осыпать поцелуями его плечи.
Он сумеет, он обязан сдержать себя…
Теперь руки жены обняли его за плечи, спустились на грудь погладили живот и двинулись дальше… ниже, ниже, ниже… Адриан весь напрягся, тело наполнилось сладкой болью.
Проклятие!
Он повернулся и заключил жену в объятия. Она немного откинулась, и он покрыл ее грудь горячими поцелуями. Запустив пальцы в волосы Даниэллы, Адриан слегка надавил ей на голову, и она сразу поняла, чего он хочет от нее. Она взяла в рот его плоть и стала ласкать ее языком, доставляя ему ни с чем не сравнимое и мучительное удовольствие. Из груди Мак-Лахлана вырвался хриплый крик, и он, схватив ее за талию, подложил под себя. Видит Бог, она заслуживала того, ради чего так старалась, и если бы он не знал о ее намерениях, то сейчас непременно сказал бы, что для него на всем белом свете не существует другой такой женщины…
Он взял ее, поспешно, неистово, стараясь как можно скорее удовлетворить свою страсть, пока не почувствовал, как Даниэлла вздрогнула под его телом, слившись с ним в экстазе. Утолив страсть, Адриан, совершенно опустошенный, прижал жену к груди, удивляясь и в то же время чувствуя себя счастливым оттого, что Даниэлла сама захотела близости с ним и отдалась ему с неистовой страстью.
Но внезапно его мысли прояснились — он вспомнил, что раззадорил жену намеками на обещание…
— Адриан!
— Да, миледи.
— Я… я ни в чем не виновата. Могу поклясться в этом.
— Ах так…
— Пожалуйста, отвези меня обратно в Авий.
В комнате было темно, однако Адриан прекрасно представлял себе изумительно красивое лицо Даниэллы и ее сверкающие изумрудные глаза.
Адриан решил не отвечать сразу же, а притвориться, будто обдумывает ее слова.
Немного помолчав, Адриан лег на бок и, опершись на локоть, вгляделся в темноте в ее совершенное тело и длинные распущенные волосы.
— Никогда! — четко вымолвил он.
— Но… но ты же сказал…
— Ты останешься здесь, Даниэлла. Это решено.
Адриан снова повернулся к ней спиной, и напрасно:
Даниэлла стала молотить кулаками по его спине с такой силой, что он почувствовал боль во всем теле. Адриан быстро перевернулся и, стараясь не заработать синяк под глазом, перехватил в темноте ее руки и прижал к постели.
Прикусив губу, Даниэлла отвернулась от него, стараясь скрыть набежавшие слезы.
— Соблазнить меня — это еще не значит заработать мое доверие, — заявил Мак-Лахлан.
— Мне вовсе не надо зарабатывать твое доверие, идиот! — закричала Даниэлла. — Ты последний ублюдок…
— Я не могу отпустить тебя домой, Даниэлла, но как муж должен тебе сказать: ты была великолепна. Я просто восхищен тобой.
— Иди к черту!
— Я могу отблагодарить тебя той же монетой!
— Не смей до меня дотрагиваться! — закричала Даниэлла.
Это было, конечно, смешно, потому что она, совершенно обессиленная, лежала под мужем и он мог делать с ней все что угодно.
— Не смей меня трогать — продолжала кричать Даниэлла. — Говорю тебе, не смей! Ты поганый ублюдок! Оставь меня в покое! Я тебе этого никогда не забуду!
Ее голос был сейчас как никогда холодным, и в нем звучала такая ненависть… Адриан почувствовал, как что-то внутри него оборвалось.
— Если бы я только мог верить тебе, — прошептал он. Обескураженная, Даниэлла посмотрела на него.
— Ты можешь мне верить! — закричала она. — Пожалуйста, поверь мне! Ты делаешь мне больно!
Адриан подумал, что давит на жену весом своего тела и тем самым причиняет ей боль, поэтому перекатился на бок, освобождая ее. Даниэлла села, нащупала в темноте банное полотенце и завернулась в него.
Вздохнув, Адриан тоже сел.
— Даниэлла, ты не можешь вернуться в Авий. По крайней мере сейчас. — Встав на колени, он взял ее за подбородок. — Даниэлла! — прошептал он, удивляясь тому, как хрипло звучит его голос, и тому, что в нем опять разгорается желание. Боже, как же он хочет вновь обладать ею! Они слишком долго были в разлуке.
Даниэлла вырвалась из его рук и встала. Готовая в любой момент сорваться и убежать, она плотнее закуталась в полотенце.
— Не смей меня трогать — со злостью сказала она.
Стиснув зубы, Адриан встал с постели, желая одного: схватить жену и снова бросить на кровать, но солнце уже всходило, и если он сейчас снова займется любовью…
Даниэлла отскочила от него.
— Я серьезно говорю, Адриан: не смей меня трогать. Я не хочу тебя… Я не выношу… Я не могу…
— Сделай так, чтобы я поверил тебе, — сказал Адриан.
