Аларик поднял кружку с элем.
— Да.
Хэмлин издал вздох облегчения и перекрестился.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил Аларик.
Мажордом покачал головой и затуманенным взглядом посмотрел на Аларика.
— Сир, ваше знамя спасло нас сегодня, когда какой-то рыцарь собирался поджечь дом. Он ничего не взял, потому что мы убедили его, что вы вернетесь. Мои дочери в безопасности. У нас есть еда и крыша над головой. Я не знаю, почему нас пощадила судьба, когда людей вокруг постигло такое горе, но я благодарю Бога и прошу вас от своего имени и от имени других оставаться здесь.
Аларик смотрел на Хэмлин, удивляясь его словам. Но он понимал, что Хэмлин, да и другие жители деревни, выезжали из этого местечка не далее ближайших деревень. Они никогда не видели Гарольда или Вильгельма. Хэмлин знал лишь то, что другие пострадали, а их беда обошла стороной.
Аларик решил, что он и в самом деле возьмет это место под свою опеку. Он попросит у Вильгельма это селение, если герцог будет коронован.
— Вы под моей опекой, — сказал Аларик. — Здесь кто-нибудь умеет писать?
— Да, сир, священник. Он уехал отпевать мертвых.
— Когда он вернется, скажи ему, чтобы он составил список всех здешних жителей: мужчин, женщин и детей. Пусть опишет все имущество, укажет, сколько у вас плугов, волов, лошадей, овец и уток. И еще я хочу знать, какими ремеслами здесь занимаются.
Хэмлин рассказал Аларику, что у них два кузнеца, два кожевника, мельник, много превосходных плотников, каменщиков. Он с гордостью говорил о том, что они полностью обеспечивают себя всем необходимым, и Аларик был искренне рад это слышать, ибо, по всем приметам, грядущая зима будет трудной. Норманнам было нелегко, хотя Вильгельм делал все от него зависящее, о чем Аларик хорошо знал, поскольку постоянно был рядом с герцогом. Из восьми тысяч людей, приплывших в Англию, три тысячи погибли. Сейчас оставшееся войско должно было идти в глубь враждебной страны.
Эта деревня, решил он, должна стать гаванью, где отдохнут его корабли.
Аларик наблюдал за тем, как воины ели, пили и добродушно поддразнивали девушек. Он устало похлопал Роже по спине и поднялся по лестнице. Вверху он обнаружил узкий коридор и несколько дверей. Он попробовал каждую из них, затем пошел в комнату бывшего хозяина. В ней было несколько окон, стояла большая кровать и несколько сундуков. Аларик решил, что эта комната отлично подойдет ему. Зная, что охрана на месте, он сразу же лег спать. А прежде чем закрыть глаза, он обратил внимание на то, что толщина дубовой двери составляла несколько дюймов. Он улыбнулся и заснул.
Утром Аларик отобрал людей, которые должны были привезти Фаллон. Еще одна группа оставалась для охраны усадьбы. Прибыл гонец от Вильгельма. Власти Дувра, единственного укрепленного города на побережье, прослышав о разрушении Ромни, сообщили о своей сдаче.
Однако когда Аларик подъехал к Дувру, в нескольких местах полыхали пожары. Вильгельм пришел в негодование, однако виновных было так много, что наказать всех не было возможности. Тогда он решил предложить городу компенсацию.
Это был долгий и трудный день. Аларику пришлось иметь дело с недовольными завоевателями, рыдающими жителями и буйным нравом Вильгельма.
Лондон находился на расстоянии однодневного перехода на быстрой лошади, по герцог решил не торопиться.
— Почему нет никаких новостей? — спросил Вильгельм.
Аларик пожал плечами, хотя он знал англичан.
— Я склонен предположить, что они объявят королем Эдгара Ателинга. Возможно, что герцоги Эдвин и Моркер в Лондоне. Сейчас там царит замешательство. Нам нужно проявить осмотрительность.
— Они не выслали войска против нас, — проговорил Вильгельм.
— И будет хорошо, если не вышлют, — сказал Аларик. — Численность нашего войска сильно уменьшилась. Сколько рыцарей погибло при Гастингсе!
Вильгельм устало опустился на походный стул. Строительство крепостей требовало людей, чтобы удерживать занятые позиции. По войску гуляла жестокая лихорадка и другие болезни. Виной тому была, очевидно, местная вода.
Вильгельм стукнул кулаком по карте.
— Это счастье, что мы привезли с собой свое вино… Иначе Гарольду и воевать бы не пришлось — все завершилось бы еще до битвы. — Вильгельм скрипнул зубами, и Аларик подумал, уж не заболел ли сам герцог.
Однако Вильгельм ничего на этот счет не говорил, Аларик же не стал задавать вопросов. Было поздно, и он со своими людьми разбил лагерь неподалеку от Дувра. В городе царил хаос, и Аларику приходилось от имени Вильгельма отдавать распоряжения как саксам, так и норманнам. В итоге войско вынуждено было задержаться в городе дольше, чем планировалось, и пробыло там почти неделю. Когда некое подобие порядка в укрепленном городе было восстановлено, Аларик попросил у Вильгельма разрешения вернуться в деревню. Вильгельм дал свое согласие, сообщив Аларику, что он начинает медленное движение к Лондону и вскоре Аларик с его людьми будет ему необходим.
— Отдохни неделю, Аларик, а затем возвращайся ко мне, — сказал Вильгельм. — Я возьму Лондон до Нового года.
Еще до наступления вечера все было готово к отъезду в Хейзелфорд. Аларика удивило, что его люди с такой радостью приняли его приказ, но затем он понял, что деревня представляла собой островок мира и покоя, где ненависть пока еще не пустила свои корни.
К ночи они приехали в усадьбу. Спешившись во дворе, Аларик с любопытством взглянул на закрытые ставни окна на втором этаже. Какое-то тепло наполнило ему грудь, он почувствовал, как гулко забилось его сердце. Там ли она?
— Мой господин!
Он обернулся и не сдержал улыбки, увидев бодрого Ричарда, который как-то говорил ему, что мечтает стать рыцарем. Сердце Аларика заколотилось еще сильнее. Он приветственно кивнул юноше.
— А что, она там?
— Да, мой господин.
— Она охотно приехала?
Паренек широко улыбнулся.
— Без каких-нибудь признаков беспокойства, могу поклясться!
Аларик весьма в этом сомневался, однако Фаллон была здесь, и он сам увидит, в каком она сейчас настроении.
— Возьми жеребца, — сказал Аларик, бросая поводья Ричарду. Паренек неуверенно переспросил:
— Сэр, а куда взять?
— Ты хочешь быть рыцарем. Учись нашему языку.
Аларик улыбнулся, услышав, как засмеялись его люди. Роже сказал, что на первый раз поможет юноше. Аларик вошел в дом.
В центре большого зала горел камин и жарилось мясо. Пахло гвоздикой и корицей, и он понимал, что здесь готовились к его возвращению. Была ночь, и сейчас, во время войны и бедствий, ему было приятно находиться в этом зале. Его зале. Его люди верно служили ему, и саксы приняли как своего господина. Пища будет вкусной, постель мягкой. Все хорошо, если, конечно, не считать той занозы, которая ожидала его наверху. На мгновение Аларик закрыл глаза и почувствовал, как тепло распространяется по телу. Вдалеке он боялся думать о ней, но сейчас она завладела им. Его желание не только не уменьшалось, но росло. Оно зрело в душе многие годы. Какая-то сила, неподвластная им обоим, взращивала в них эту страсть.