Аллора закрыла глаза и подумала, что в ее жизни произошло самое страшное. Из всех людей на белом свете именно отца она любила всем сердцем, самой искренней и бескорыстной любовью. Он умел ценить шутку, не спешил осуждать поступки других людей и всегда стремился дознаться правды. Он был миролюбивым, но всегда боролся за правое дело. Он не раздумывая рискнул бы жизнью за любого члена своей семьи. И не раз это делал.
Аллора стиснула зубы, пытаясь унять в себе невыносимую боль. Отца не стало, и это была невосполнимая утрата для них всех.
— Аллора… — осторожно окликнул ее Роберт, положив руки ей на плечи, будто хотел помочь подняться.
В этот момент ей было неприятно его прикосновение. Она стремительно встала, обойдясь без его помощи. Глаза ее блестели от слез и гнева.
— Оставь меня в покое! Все оставьте меня в покое! Сэр Кристиан, найдите нашего священника и сообщите, что лаэрд Айон сегодня ушел от нас и надо помолиться за его душу. Пусть тело отца отнесут в часовню те, кто любил его, да простит меня Господь, что сама я не в силах это сделать.
— Аллора! — снова окликнул ее Роберт, подходя к ней. Но она отстранилась от него.
— Ты теперь глава семейства Кэнедисов, дядюшка, — сказала она. — Но я хозяйка Дальнего острова. — Окликнув сэра Кристиана, любимого рыцаря отца, который уже отправился исполнять ее указания, она добавила: — Я хочу, чтобы леди Элайзию сопроводили на юг, в Йорк, и обеспечили ей безопасность в пути.
— Нельзя, Аллора! — сердито воскликнул Дункан.
— Как я сказала, так и будет, — ответила Аллора и снова обратилась к сэру Кристиану: — А кроме того, я хочу, чтобы меня сегодня оставили в часовне с телом отца. Все, у кого имеются какие-нибудь вопросы, могут обратиться ко мне после того, как отец будет похоронен.
Она окинула собравшихся людей затуманенным от слез взглядом. Ах, как неумело ведет она себя в новой роли! Люди молчали. Роберт, Дункан, Дэвид глядели на нее. В глазах Дэвида была тревога, взгляд Дункана выражал непокорность, а Роберт прищурился и что-то обдумывал.
Одна лишь Элайзия, сидя на коне, смотрела на всех сверху вниз. На мгновение она встретилась взглядом с невесткой, и Аллора с удивлением заметила в ее взгляде искреннее сочувствие. Она закусила губу, пытаясь сдержать опять выступившие на глазах слезы.
Под стенами крепости тоже стало тихо. Де Фриз — а именно он возглавлял отряд лучников, убивших ее отца, очевидно заметил как прибывает вода, и увидел, что подняли мост. Люди ее отца — телохранители, солдаты, кожевники, кузнецы — выстроились на крепостной стене и в безмолвном ужасе смотрели вниз. Аллора услышала, как кто-то тихо вскрикнул и зарыдал. Рыдания уже слышались то здесь, то там, пока не слились во всеобщий плач. Не имея сил вынести это, Аллора повернулась и поспешила ко входу в замок, в котором прожила всю свою жизнь. Вместе с отцом.
Она стремительно вошла в просторный холл, подошла к камину и протянула к огню руки. Руки были испачканы кровью ее отца.
Аллора спиной почувствовала чье-то присутствие. Она оглянулась и, к своему изумлению, увидела Элайзию, которая остановилась на пороге комнаты.
— Мой брат приедет, чтобы разобраться с тобой, и ты это знаешь. Он всех вас сотрет в порошок! — предупредила она. — И то, что сейчас ты приказала отпустить меня, дела не меняет.
В этот момент Аллоре больше всего хотелось остаться одной.
— Вильгельм уже не молод, и ему приходится вести битвы на всех фронтах. А мы живем далеко, да и завоевать нас — дело нелегкое. Возможно, ему не захочется тратить на нас силы.
— Сил на это хватит, — сказала Элайзия.
— Если ты хочешь освободиться, — устало произнесла Аллора, — то тебе, наверное лучше уехать прямо сейчас пока все те, кто выстроился на крепостной стене, не решили, что кровь норманна лучше всего выглядит тогда, когда льется на землю.
— Как ты смеешь угрожать мне?
— Не забудь, что я с самого начала не хотела твоего присутствия здесь! Я многого не хотела…
— А все произошло именно из-за тебя!
— Судьба сыграла со мной злую шутку! — воскликнула Аллора.
— Но ты могла остановить это!
— Разве? Ты, конечно, будешь говорить, что твой великий и могущественный брат не посылал за нами погони, что он никогда не хотел убивать моего отца. Однако почему-то замечательный граф Уэйкфилд не смог предотвратить того, что случилось.
— Ты знаешь, что Брет восхищался твоим отцом…
— Я знаю лишь то, что мой отец погиб от руки норманна, Элайзия. Сегодня лишь это имеет для меня значение. Теперь я иду к нему. А тебе советую уехать — и поскорее. — Аллора пристально поглядела на золовку, почти свою ровесницу и во многом очень похожую на нее. Элайзия стояла в дверном проеме на фоне потемневшего ночного неба в грязной, разодранной тунике, с взлохмаченными рыжими волосами, рассыпавшимися по спине. Она была бледной, но подбородок был гордо вздернут, глаза горели. — Прошу тебя, Элайзия, уходи, — повторила Аллора. — Я искренне желаю тебе благополучного возвращения домой и счастья в жизни.
Элайзия помедлила, потом тихо сказала:
— Молю Бога, Аллора, чтобы он помог тебе пережить удары судьбы, которые, несомненно, обрушатся на тебя. По правде говоря, я тоже желаю тебе всего хорошего. — С этими словами она повернулась и вышла из комнаты грациозная, величественная. Аллора поморщилась, вспомнив не слова ее, а взгляд.
Так же глядел на нее Брет, когда она пришла в себя после кошмарного отравления.
Слезы снова хлынули из ее глаз. Все это не имеет никакого значения. Тем более сегодня, когда умер ее отец. Великий Айон.
И сердце ее тоще как будто умерло вместе с ним.
Аллора отошла от камина, не взглянув на кровь на руках и на свою в клочья изодранную, испачканную одежду. Распрямив плечи, она вышла из сторожевой башни с высокоподнятой головой и молча прошла сквозь толпу. Люди расступились перед ней; она пересекла двор, направляясь к южной башне, в которой находилась часовня. — Тело ее отца уже перенесли туда, и оно было уложено на каменном постаменте. В отцовских руках, сложенных на груди, теперь был меч.
Аллора вгляделась в дорогое лицо, опустилась на колени и снова заплакала. Она плакала долго-долго…
Всю ночь Аллора провела в молитвах наедине со своим горем. А когда забрезжил рассвет, подумала, что, наверное, никогда больше не сможет плакать.
Глава 14
Брет отплыл из Лувра и едва ступил ногой на нормандскую землю, как получил от Вильгельма депешу, извещавшую, что его молодая жена вместе со своими родственниками той же ночью скрылась из Лондона.
За спиной Брета морские волны разбивались о берег, и он пытался вслушиваться в шум прибоя, чтобы заглушить овладевшую им слепую ярость. С тех самых пор как он вышел за порог своего лондонского дома, он находился в смятении и гневе, не веря тому, что Аллора желала ему смерти и. хотела отравить его. И несмотря на то что вино предназначалось для него, он терзался мыслью, что жена могла умереть, поэтому вопреки приказанию Вильгельма твердо решил не уезжать до тех пор, пока не минует опасность для ее жизни. Ему было мучительно больно видеть, как Аллора страдает, хотя он сам не мог бы вразумительно ответить, почему он так переживает. Она умышленно пыталась убить его, однако он не мог забыть ее страдальческого шепота, когда она уверяла, что это был не яд, хотя было бы безумием предполагать, что Роберт или кто-нибудь другой, кто замыслил сие злодеяние, осмелился бы рискнуть ее жизнью, лишь бы только погубить его. Но возможно, она действительно ничего не знала, потому-то сама и выпила отравленное вино.
