Уорик вздохнул с невероятным облегчением. Ондайн жива!
— Хватайте его! — неожиданно прозвучало из дальнего угла комнаты. Уорик оглянулся. В углу затаились трое: толстый грубиян, встретившийся ему в коридоре, высокий парень с желтыми, как у шакала, зубами и третий — самый старый из них.
— Джентльмены, — сказал Уорик, стараясь сохранять спокойствие. — Имейте в виду, если хоть один волосок упадет с ее головы…
— Будь ты проклят, Джо! Трус! — выкрикнул матрос с желтыми зубами и вытащил нож. — Убьем его, ребята! Он один!
Уорик бросил настороженный взгляд на Ондайн. Она выглядела как будто смущенной. Она узнала его, но, казалось, не понимала, что происходит. «Первым делом — освободить ее», — решил Уорик. Он должен быть уверен, что опасность ей не угрожает больше. Переступив порог комнаты и держа наготове шпагу, Уорик разрубил стягивавшие Ондайн веревки.
— Беги! — приказал он. — Наверх, к Юстину!
Измученная и оглушенная, девушка не в силах была и пошевелиться. Тем временем Хорек приближался к Уорику с глухим урчанием, зажав в руке нож. Присутствие толстяка, которого Ондайн видела впервые, придавало храбрости нападающему, поскольку преимущество казалось бесспорным.
— Уходи отсюда, Ондайн!
Но она не могла оставить его в такой опасности. Оглядев комнату в поисках подходящего для себя оружия, Ондайн увидела кувшин с грязной водой, стоявший на столе. Поскольку мужчины разбирались Между собой и не обращали на нее внимания, она с большим усилием дотянулась до кувшина.
Хорек бросился первым. Очевидно, он не ожидал от противника мастерского владения оружием. Шпага просвистела в воздухе, и Хорек, вздохнув, осел в луже крови.
Двое других при виде гибели товарища запаниковали. Они разом кинулись на Уорика. Страх удесятерил их силы, и они бились не на жизнь, а на смерть. Победить значило действовать ловко и хладнокровно.
Ондайн подняла тяжелый кувшин и со всей силы швырнула в сражавшихся. В следующую секунду она побледнела от ужаса: удар пришелся по голове ее собственного мужа.
— О Боже! — закричала она.
Уорик кое-как оправился от неожиданного нападения и, к счастью, успел увернуться и перехватить удар толстяка, заломив ему руку за спину и превратив в стонущую, беспомощно лежащую на полу массу.
Джо метнулся в угол комнаты, роняя оружие.
Уорик, чувствуя сильное головокружение, повернулся к Ондайн:
— Мадам, ради Бога, скажите, на чьей вы стороне?
— Ах, простите! Простите меня!
— Я же сказал вам: уходите отсюда!
— Я… я не могла вас оставить!
— Уходите… немедленно!
Ондайн сделала шаг и зашаталась. Уорик подхватил се, не спуская глаз с последнего бандита.
— Что вы с ней сделали? — в бешенстве закричал он. Человек упал на колени, протягивая в мольбе руки.
— Пощадите меня, ваша милость, пощадите! Это сонный порошок, ничего страшного! Он испарится через минуту! Клянусь!
Ондайн посмотрела в глаза Уорику. Его взгляд был серьезным и тревожным, он дотронулся до ее лица. Его рука показалась ей такой… твердой.
— Я хочу знать, что здесь произошло! — Уорик гневно посмотрел на поверженного матроса.
Джо покачал опущенной головой.
— Нам заплатили! Хорошо заплатили! Золотыми монетами! Ее должен был забрать какой-то джентльмен.
— Кто?
— Не знаю! Клянусь, я не знаю! Я бы сказал, если б знал! Только капитан видел этого человека…
«Но капитан мертв», — с горечью подумал Уорик. За спиной у него послышался шум. Граф, закрывая собой Ондайн, поднял шпагу, готовясь отразить нападение.
— Уорик! Это я! — крикнул Юстин. — Я и Букингем. Уорик поручил Ондайн попечениям брата:
— Возьми ее… и отправляйся назад домой.
Юстин обрадовался, увидев Ондайн целой и невредимой, и не понимал, почему брат выглядит таким расстроенным и свирепым. Но ему не пришлось долго размышлять над этим. Ондайн покачнулась, Юстин подхватил ее.
— Подожди! — попросила она. — Уорик, я…
— Убирайтесь отсюда! Отведи ее домой, запри в комнате и прикажи Джеку сторожить ее как зеницу ока.
Ондайн сдалась. Голова все еще кружилась; ноги не слушались. Юстин взял се на руки. Она устало закрыла глаза и доверчиво прижалась к нему.
В каюту вошел Букингем, в то время как Юстин покидал се с драгоценной ношей.
— В живых почти никого не осталось, — отрапортовал он Уорику.
— Да, — пробормотал Уорик, — но я так ничего и не выяснил.
— Только капитан знал этого человека… — донесся плаксивый голос пленника, но Букингем оборвал его холодным и жестоким смешком:
— Неужели?! Это мы уже слышали. Но у нас есть кое-какие способы развязать тебе язык, мой замечательный друг! Подожди, пока тебя приласкает «Прекрасная Мэри»!
Человек побледнел. «Прекрасной Мэри» называлась пытка, после которой редко кто оставался живым. Букингем тихо сказал Уорику:
— Кажется, мы спасли не только вашу жену, Уорик, но и других красавиц, которых держали взаперти! Капитан и его команда под видом торговли с Испанией промышляли похищением молоденьких девушек, которых продавали в гаремы в Марокко.
Уорик в изумлении приподнял бровь. Он перестал испытывать чувство вины за пролитую кровь после того, как узнал, чем занимались эти люди. Но и облегчения тоже не было. Он верил стоявшему перед ним бедняге… Этот человек действительно не знал, кто заплатил деньги за похищение Ондайн.
«Хардгрейв! — подумал Уорик в ярости. — Хардгрейв и Анна!» Но Анна уверяла, что бандиты чуть не убили ее саму, а Хардгрейв сражался рядом, не уступая Уорику в храбрости и решительности.
— Пусть его судят по закону, Букингем, — сказал Уорик, кивнув на матроса. — От него мы ничего не узнаем.
Он повернулся и пошел наверх, подавляя отвращение: запах здесь стоял такой, что мог свалить с ног даже дюжего мужчину.
Поднявшись на верхнюю палубу, Уорик вцепился в поручни и стиснул зубы, пытаясь преодолеть боль, пронзавшую его сердце. Как мечтал он увидеть ее живой и невредимой! Какую испытал любовь, когда увидел ее, сонную и измученную… А какое комичное выражение появилось на ее лице, ее прекрасном милом лице, когда она увидела, что в пылу сражения по ошибке ударила его по голове!
Господи! Она заполонила его сердце и душу. Он жил только ею, желал только ее. Он хотел дотронуться до нее, прижать к груди, ласкать ее лицо, губы, волосы, изгибы тела, упиваться ею, ее смехом, живостью, страстностью и решимостью. И ничего этого он не мог. Сегодня он окончательно понял, как ненадежна его защита. Жизнь Ондайн подвергается страшной опасности, пока она остается его женой.
Уорик глубоко вздохнул. Скоро прибудут королевские стражники, чтобы связать оставшихся в живых из этой пестрой команды, а он поскачет обратно в Ньюмаркет, в домик, где только недавно они проводили ночь в блаженном покое в объятиях друг друга.
