— Тебе не стоит так много говорить, Стед. Ты должен вновь набраться сил, сейчас ты слаб, как дитя. Пройдет время, ты окрепнешь и будешь день ото дня становиться все сильнее.
Египтянин отошел.
— Где моя жена? — спросил Брайан вслед ему. Азфат остановился и произнес, не поворачивая головы:
— Я пришлю сюда женщину, которая ухаживала за тобой.
Брайан прикрыл глаза — веки вновь стали невыносимо тяжелыми, но не поддался сну. Им овладело страшное беспокойство. Услышав скрип двери, он открыл глаза.
На пороге стояла Гвинет. Она тревожно взглянула на него, затем подошла и села у постели.
— Где Элиза? — спросил Брайан.
Гвинет пошевелила губами, словно хотела что-то сказать, затем смутилась и опустила глаза так, что темные тени легли ей на щеки.
— Брайан, египтянин сказал, что тебе нельзя…
— Где Элиза? Что с ней случилось? Я должен знать! Я звал ее, я думал… Гвинет, расскажи мне! Она не умерла! Я знаю, она не могла умереть! Боже мой, Гвинет, скажи, что с ней стало!
— Брайан… — Гвинет вздохнула, беспокойно пожала плечами и взглянула ему в глаза. — Элиза во дворце Музхар.
Он безнадежно прикрыл глаза. Он знал свою жену: она должна была бороться до конца, и только Богу известно, что сделали с ней арабы…
— Пресвятая Дева! — пробормотал он. — Она пыталась ударить кого-нибудь кинжалом, и они…
— Нет, Брайан, не тревожься! Она отправилась туда по своей воле!
— По своей воле!
В его глазах появились такой ужас и боль, что Гвинет запнулась, подбирая слова.
— Нет, не совсем так, Брайан. Их вожак Джалахар приставил меч к твоему горлу. Тебя не оставили бы в живых, если бы твоя жена не последовала за Джалахаром. Она… решила спасти тебя.
Его охватила боль сильнее, чем от раны, мучительнее, чем лихорадка.
— Лучше бы я умер, — прошептал он.
— Тогда умерли бы все мы, — возразила Гвинет.
Он попытался подняться на постели.
— Надо седлать лошадей и уезжать отсюда. Может, мы успеем еще вовремя…
— Нет, нет, Брайан! — запротестовала Гвинет, ее огромные глаза наполнились слезами, и она уложила Брайана на подушки. Проклятие, он не мог справиться даже с Гвинет! — Брайан, из этого ничего хорошего не выйдет. Войско Ричарда осаждает дворец день за днем. И все это время их атаки отбивают…
— Все время? — Он помедлил. — Сколько же я здесь провалялся?
— Почти два месяца, Брайан.
— Два месяца!
Он прикрыл глаза. Два месяца… Элиза… Никакие кошмары не могли сравниться с тем, что он испытывал сейчас. Перед глазами всплывало лицо жены, ее белоснежное тело, стройное и гладкое, как шелк, в смуглых руках неверных…
Он открыл глаза. Гвинет испуганно вскрикнула, увидев в них ярость.
— Брайан!
— Я должен… найти ее… — прошептал он.
Ему удалось встать, но он тут же упал, тяжело ударившись об пол. Гвинет закричала, откуда-то сбежались люди, подняли его и уложили в постель.
Проходили дни, и он научился сдерживать нетерпение. Горечь не покидала его сердце, но слова Гвинет буквально пригвоздили его к постели:
— Брайан, ты никогда не увидишь ее и не сможешь ей помочь, если не выздоровеешь.
Он покорно ел, пил состряпанные лекарем снадобья из бычьей крови и козьего молока. Спустя несколько дней он уже свободно поднимал голову, а вскоре смог сидеть.
Гвинет постоянно находилась рядом и, набираясь сил, Брайан все чаще с признательностью поглядывал на нее, благодарный за заботу.
— Значит, ты всегда была рядом? — как-то спросил он. — Я звал Элизу, а вместо нее отзывалась ты.
— Мы думали, так будет лучше. По-видимому, ты поверил, что я — это Элиза, и успокаивался в моих руках.
Брайан приподнял бровь.
— Значит, ты только обнимала меня, Гвинет?
Она неловко рассмеялась, затем встала и прошлась по комнате, старательно отводя глаза.
— Ты был очень болен, Брайан. Но один раз ты пытался… — Она прекратила беспокойно вышагивать по комнате и взглянула на него с легким удивлением. — Брайан, даже когда ты не в силах открыть глаза, ты остаешься настоящим распутником! — Она задумчиво усмехнулась. — Однажды я подумала… не знаю, о чем. Когда я появилась здесь, чтобы заменить Элизу, я ничего не знала. Не представляла, что я буду делать, еели понадобится… Ночью, когда на нас напали, Элиза обратилась ко мне. Она просила присмотреть за тобой. Она понимала, что я останусь с тобой, что бы ни случилось. Могу себе представить, чего это ей стоило! Прежде я радовалась бы этому всем сердцем, ибо я так хотела тебя! — Она вновь задумчиво улыбнулась. — Мы с Перси жили совсем неплохо. Однако он всегда знал, как я отношусь к тебе. Уверена, в ночь перед смертью он пытался предостеречь Элизу. Тогда я выжила только благодаря Элизе. Мой сын, сын Перси, тоже выжил только потому, что она разыскала нас. Я слишком многим была ей обязана и все-таки желала тебя. Но до сих пор я и не подозревала, что в моей душе сохранились остатки честности. Я обнимала тебя, лежала рядом… я могла бы даже… но сдерживалась.
Брайан улыбнулся и протянул ей руку. Гвинет подошла и села рядом. Ее улыбка погасла, едва пальцы Брайана сжались.
— Я должен вернуть ее, Гвинет. Она лучшее, что у меня есть.
— Прежде ты должен набраться сил, — возразила Гвинет.
— Непременно.
Каждый день его осматривал лекарь-египтянин. Этот человек оказался циником, но был вежлив на свой странный, восточный манер: будучи доволен быстрым выздоровлением Брайана, он уклонялся от ответов на вопросы.
Но Брайан наконец стал настойчивым, и Махзид со вздохом ответил ему:
— Меня прислал Саладин — по просьбе его племянника, Джалахара.
— Джалахара? — быстро переспросил Брайан. — Но зачем это понадобилось Джалахару?
Египтянин смутился и пожал плечами.
— Думаю, потому, что его пленница спрашивала о тебе, и Джалахару хотелось угодить ей. Вероятно, лучший подарок, какой он только мог сделать ей, — принести весть о твоем выздоровлении.
Брайан стиснул зубы и напрягся. Элиза пожертвовала собой ради его жизни, а он до сих пор лежит здесь… беспомощный…
Он ничего не сказал Азфату, но, оставшись с Гвинет бушевал, изливая ярость на Джалахара, отчаянно жалея, что Элиза страдает ради него. Гвинет, которая видела Джалахара и, будучи женщиной, поняла, что такой мужчина может внушать подлинную страсть, мудро воздерживалась от возражений и не стала упоминать, что Элиза вряд ли страдает в руках своего тюремщика.
Брайан ударил кулаком по стене с такой силой, что Гвинет испугалась за его руку. Он повернулся к ней с растерянностью и болью в индиговых глазах.
