Глава 8
Элиза гордо прошествовала к лестнице, стараясь не ощущать, как лихорадочно бьется сердце. Она отчаянно желала, чтобы сейчас вокруг не было никого — ни ее стражников, ни спутников Перси. Как бы ей хотелось стремглав сбежать по лестнице и броситься в его объятия, умоляя утешить ее, приласкать, избавить от смущения и переполняющей боли.
Но вокруг были люди — домашние слуги, полный зал рыцарей. К тому же герцогине не подобало бегать по лестницам, как ребенку, пренебрегать своими гостями и позорить такого прославленного рыцаря, как Перси.
— Миледи!
Перси окликнул ее и поднялся со скамьи у очага. Радостно улыбаясь, он низко склонился к ее руке, а затем бережно взял за локоть, чтобы подвести Элизу к своим спутникам.
— Леди Элиза, вы уже знакомы с сэром Гранвилем, сэром Китоном и сэром Ги. Позвольте представить вам лорда Фэйрвью и сэра Дейтона.
Элиза по очереди кивнула каждому из мужчин.
— Рада приветствовать вас в Монтуа. — И она взглянула на Перси, страстно желая оказаться с ним наедине. — Хорошо ли принял вас Мишель?
— Да, миледи! — Ей ответил сэр Гай Гранвиль. Это был пожилой, израненный в боях рыцарь, который когда-то знал отца Элизы. Элиза любила этого человека. — Нам предложили прекрасного вина, — он приподнял свой кубок, — и пообещали роскошную трапезу. Ваше гостеприимство особенно отрадно потому, что нам пришлось несколько дней провести в седле.
Элиза улыбнулась:
— Я рада принять у себя таких славных рыцарей.
— Вскоре нас повсюду будет ждать теплый прием!
В ответ на эти слова Элиза повернулась к Перси, приподняв бровь. Она с восторгом взглянула в его темно-ореховые глаза, заметила светлую улыбку на чистом лице. Более чем когда-либо ей захотелось броситься в его объятия и замереть от счастья. Он выглядел великолепно — высокий, стройный, худощавый.
— Что вы говорите, Перси? — переспросила она.
— О, миледи! — Он сжал в ладонях обе ее руки и склонился, целуя их. — По дороге сюда нас догнала прекрасная весть! Ричард чтит всех, кто служил его отцу, а предателей, тех, кто изменил либо ему самому, либо Генриху, лишает титулов и земель. Преданные и храбрые рыцари щедро вознаграждены даже если они служили Генриху.
— Чудесно! — воскликнула Элиза, понимая причину возбуждения Перси. Он ожидал награды за службу покойному монарху и теперь мог ничего не опасаться.
Лорд Фэйрвью, молодой коренастый мужчина, ростом чуть повыше Элизы, вступил в разговор:
— Говорят, что Ричард отдал двум самым верным сторонникам своего отца половину Англии! Изабель де Клер, дочь эрла Пемброка, выйдет замуж за Уильяма Маршалла, и он станет одним из самых богатых и знатных людей Англии. А Гвинет с Корнуолла будет отдана сэру Брайану Стеду вместе с землями, почти такими же обширными, как земли Уилла Маршалла. Он будет безмерно богат, а его титулы заполнят несколько листов пергамента!
Элиза порадовалась тому, что стоит у стола — она смогла потянуться и ухватиться за спинку стула с искусно вырезанным гербом.
Чувство, нахлынувшее на нее, было таким сильным, что, казалось, она погрузилась в море ослепительного сияния, от которого воздух исчезает из легких и расплавятся кости. Но ярость придала ей силу.
Стеду, человеку, повинному в ее муках, будет отдана самая богатая наследница Англии! Да есть ли на свете справедливость?
— Разумеется, — продолжал Перси, — еще ничего не ясно. Это всего лишь слух. Сейчас мы направляемся из Нормандии в замок Шинон, чтобы выразить почтение Ричарду. А потом… — Перси прищелкнул языком и помолчал, — потом посмотрим, стоит ли служить Ричарду Львиное Сердце!
Элиза слабо улыбнулась. Слава Богу, что они здесь не одни, что вокруг стоят люди!
Но вскоре она поняла, что Перси жаждет большего, чем просто повидаться с ней.
— Элиза, — торопливо произнес он, — мне бы хотелось поговорить с вами. Уверен, мои спутники поймут…
— Перси, разве я могу оставить гостей… — возразила Элиза с легким, но принужденным смехом.
— Миледи, мы с удовольствием побудем здесь, у огня, попивая вино, — с низким смехом перебил сэр Гранвиль. — Еще раз благодарим за гостеприимство. Поступайте так, как захотите, но не исчезайте надолго, ибо ничто не утешает так, как блеск ваших глаз!
Отлично сказано, рыцарь, подумала Элиза. Но тут же ее вновь охватил гнев. Да, отлично сказано. Эти мужчины знают, как подобает вести себя рыцарю. Они умеют говорить красивые слова, доставляющие наслаждение. А сэр Стед — дикарь в доспехах…
Отлично сказано, но в этот момент она нуждалась совсем в других словах.
— Элиза! — позвал ее Перси.
Они переглянулись. Разумеется, для всех вполне естественным было желание двух юных влюбленных побыть несколько минут вдвоем. У Элизы нет выхода. Стоит ей запротестовать, и Перси заподозрит неладное.
Если бы ей удалось остаться здесь, у очага! В присутствии гостей она чувствовала себя спокойнее. Ей не пришлось бы ничего объяснять, и Перси отправился бы к Ричарду, давая ей время поразмыслить.
— Элиза! — вновь позвал Перси, подавая ей руку по всем правилам этикета. — Ночь так прекрасна. Прогулка по крепостной стене под звездами избавит вас от дум, и я бы посоветовал вам…
Она заставила себя улыбнуться и поблагодарить его. Вдвоем они вышли из зала к винтовой лестнице, ведущей на крепостную стену.
Элиза чувствовала прикосновение пальцев Перси, длинных и тонких. Для воина у Перси были слишком хрупкие руки, он предпочитал сражаться мечом, нежели топором или копьем. Его преимуществом было проворство, Элиза любила Перси за то, что он был более нежным, более утонченным, чем обычные мужчины тех времен. Он — легкий ветерок, в то время как подобные Стеду мужчины кажутся штормовым вихрем, горько размышляла Элиза.
Они поднялись по лестнице и оказались на стене, под звездами. Стражники незаметно удалились в башни.
— Элиза!
Она вздрогнула, когда Перси внезапно заключил ее в объятия, глянула в его искрящиеся глаза и чуть не задохнулась, когда он коснулся ее губ, нежно и почтительно.
Однако чувство, которое всегда испытывала Элиза, так и не появилось. Ни возбуждения, ни восторга. В ее голове роились воспоминания о Стеде, о его обжигающем прикосновении, столь непохожем на это прикосновение ласкающего ветерка.
Ее угнетало чувство вины, оно не давало Элизе найти утешение рядом с Перси. Она была слишком встревожена, чтобы испытывать любовь, встревожена, перепугана и пристыжена.
Но Элиза не противилась его поцелуям. Ее мысли витали, достигая звезд. Ей следовало оставаться спокойной, вести себя достойно и молчать. Пусть Перси уедет к Ричарду, дав ей время, в котором она отчаянно нуждалась.
— Элиза… Элиза…
