Она вцепилась в камень и обернулась к нему с высоко поднятым подбородком и горящими глазами.
— Вы знаете много подобных женщин, сэр?
— Да.
— Сколько?
— Какая разница? Я рыцарь, я сопровождаю короля, участвую в сражениях. Мне приходится много времени проводить в пути, иногда я так устаю, что нуждаюсь в утешении. И потом, я мужчина.
— И мне кажется, Перси, обвинить тебя в распутстве можно скорее, нежели меня.
— Что?
— Уверена, ты слышал меня.
Он вновь стиснул кулаки и метнул подозрительный взгляд в сторону ближайшей башни. «Стражники окажутся здесь, Перси, не пройдет и нескольких секунд…»
— Упокой, Господи, его душу, но это Генрих испортил тебя, Элиза! Женщине положено вынашивать наследников мужчины, она должна быть верной и преданной, ибо кто захочет растить чужого ублюдка?
Элиза улыбнулась:
— Монтуа мое, Перси. Мой ребенок по праву будет его наследником, не важно, с кем я спала.
— Сука! — внезапно взревел Перси. — Подумать только, я считал тебя самой чистой, самой прекрасной, самой любящей из женщин! Ты говоришь, как дочь сатаны!
Желание рассмеяться охватило Элизу. «Ты почти прав, Перси: я дочь Генриха II». Но она сдержалась.
— Вероятно, тебе лучше уехать, Перси, прежде чем ты подпадешь под власть моих чар.
Перси отвернулся и молча уставился на звезды. Когда он вновь взглянул на Элизу, в его глазах отразились оскорбление и боль.
— Прости, Элиза.
— За что, Перси? За то, что ты сказал, или за то, что сделали твои слова?
— Не знаю, не знаю… — пробормотал он, прижимая ладонь к виску и прикрывая глаза. Когда они вновь открылись, в них было совершенно иное выражение. Он шагнул ближе, и Элиза напряглась, оказавшись в его объятиях.
— Элиза, я так долго желал тебя…
Он помедлил, и вдруг снял с нее головной убор, который Элиза так тщательно выбирала. Волосы рассыпались по плечам, поблескивая в темноте. Перси подхватил их и приподнял.
— Мне снилось, что я с тобой… а твои волосы обвиваются вокруг меня, ласкают кожу… Ты не должна была достаться никому другому…
— Перси, ты делаешь мне больно.
Казалось, он не слышал ее.
— Мы еще можем пожениться. Прежде всего тебе придется отправиться в монастырь, где добрые сестры присмотрят за тобой до тех пор, пока мы не убедимся, что у тебя не будет ребенка.
— Перси, я никуда не поеду. Если ты предпочел не доверять мне, нам больше нечего ждать.
— Элиза, я предлагаю тебе шанс для нас обоих…
— Перси, ты ничего не понимаешь! Мне не нужно ничего, кроме доверия. Случившееся не тревожит тебя, все, чего ты боишься, — моей «порчи». Без любви и доверия этот брак мне не нужен. Мне ни к чему земли, Перси, у меня они есть. Я герцогиня. Я…
— Элиза, ты глупа! — перебил он, и, взглянув в его глаза, Элиза поняла, что ее гнев только подкрепил гнев Перси. Он едва сдерживал ярость. — Женщины выходят замуж за тех, кого им укажут! Да! Ты приходишь ко мне, оскверненная другим мужчиной, да еще заявляешь, что будешь поступать по-своему! Что ж, вольному воля! Но смотри себе под ноги, дорогая. Ричард Львиное Сердце — это не Генрих, вероятно, он отдаст тебя дряхлому старцу, которому нет дела до молодой жены!
— Перси, ты оскорбляешь меня! Пусти!
Его руки ослабли, он крепко зажмурился и вздрогнул.
— Элиза, Элиза, попробуй меня понять. Я так долго желал тебя, ждал брака, нашего союза и теперь обнаружил… вот это. Бог свидетель, я совершенно растерялся. То, что принадлежало мне по праву, отнято, понимаешь?
Элиза покачала головой, желая расплакаться от обиды, гнева и смущения.
— Нет, Перси, — пробормотала она и замолчала, как только его прикосновения вновь стали нежными.
— Я любил тебя, Элиза, я так тебя любил!
Любил. Значит, теперь он ее не любит, но обнимает, прижимает к себе. Элиза ощущала теплоту его тела, его обволакивающие ласки…
Он запустил пальцы ей в волосы, коснулся шеи и приподнял голову, глядя ей в глаза. Его лицо казалось возбужденным, почти безумным.
— Отдайся мне, Элиза, — умолял он. — Ты отдалась незнакомцу, так отдайся и мне. Я так одинок, что постараюсь забыть…
Его губы впились в нее, причиняя боль. Элиза принялась яростно отбиваться. Она ждала совсем не того! Она нуждалась в сочувствии и понимании, в любви, в которой он поклялся, а получила только яростную пытку.
Испустив гортанный крик, Элиза отвернулась.
— Пусти меня, Перси! Уходи сейчас же, или, клянусь небом, я позову стражников!
— Я скажу им, что ты блудница…
— Они служат Монтуа и мне, ты не забыл, Перси? Тебе ненавистна мысль о том, что я утратила девственность, но герцогом Монтуанским ты по-прежнему стремишься стать!
По смущению Перси она поняла, что не ошиблась. Горделиво распрямив плечи, она решительно направилась к лестнице, бросив через плечо:
— Тебе незачем уезжать отсюда ночью, Перси. Замок Монтуа славится гостеприимством, и тебе, и твоим спутникам будут предоставлены ночлег и ужин. Можешь объяснить им, что у меня разболелась голова, и это совсем не ложь.
Перси не ответил ей. Элиза спустилась по лестнице к себе в покои.
Джинни приподнялась из угла, в котором сидела, поглядывая на огонь.
Герцогиня вернулась слишком быстро.
Элиза не заговорила с Джинни, но подошла к огню и молча остановилась рядом, согревая руки.
Джинни безошибочно определила, что дела плохи, что Элиза не смогла утаить от Перси правду.
«Она сейчас расплачется, — думала Джинни. — Наверняка разразится слезами, и это даже к лучшему, ибо тогда сможет выплакать боль».
Но Элиза не расплакалась. Она стояла у огня так долго, что Джинни не вытерпела:
— Миледи…
— Он был ужасен, Джинни, вел себя надменно, злобно и презрительно. Он говорил такие слова, что я возненавидела его. Но почему мне кажется, что мое сердце разорвано?
— О Элиза… — с отчаянием прошептала Джинни. Ей хотелось подойти к девушке и утешить ее, но та стояла слишком прямо и гордо, чтобы нуждаться в утешении.
— Я презираю себя, — почти с удивлением заметила Элиза, — потому что, боюсь, я по-прежнему люблю его. Мне не верилось, что он такой, как все мужчины. Я просто слишком сильно верила в нашу любовь…
Она вздохнула, содрогаясь всем телом. На ее белом одеянии и золоте волос отражалось пламя, придавая ей почти неземную красоту.
Внезапно Элиза обернулась и уставилась на Джинни горящими глазами.
— А он, Стед, получит в награду половину Англии! Ему отдана одна из самых богатых наследниц, титулы и земли… Нет, этого я не допущу! Он отнял у меня все, и клянусь, Джинни, я постараюсь, чтобы и он ничего не получил!
