— Я бы сам его убил, если бы он тронул тебя хоть
пальцем. — Ник улыбнулся через силу. Он понимал, что каким-то образом им
надо возвращаться к нормальной жизни. — Ничего подобного больше никогда не
повторится.
— А если они снова вернутся сюда?
— Они не вернутся.
— Почему?
— Это слишком сложно объяснять, но суд послал ему
документ, запрещающий приближаться к тебе.
Тогда же днем, пока Джонни играл у себя в комнате, Ник
предпринял еще некоторые шаги. Он нанял трех телохранителей из нью-йоркской
полиции, чтобы они, сменяясь, ни на шаг не отходили от мальчика. В любое время
суток — в квартире, в школе, в парке один из них будет постоянно находиться
рядом. Они должны превратиться в тень Джонни.
На следующий день оба с облегчением прочли в колонке
светских новостей, что Хиллари и Филипп Маркхам отбыли в Рино. Адвокат Ника
поставил Хиллари в известность, что Ник не будет возражать против развода в
Рино, а стало быть, развод будет законным Хиллари не теряла времени. Она очень
спешила развестись и выйти замуж за Филиппа Маркхама. Ник тоже был рад —
приближалось Рождество, и он хотел спокойно провести его с Джонни. В
рождественский вечер они тихо пообедали дома, а на следующий день пошли гулять
в парк. Ник купил Джонни новый велосипед, футбольный мяч и лыжи. Лыжи Джонни
тут же испробовал, скатившись с небольшой снежной горки, так что даже
телохранитель расплылся в улыбке. Джонни бы симпатичным мальчиком, а Ник
прекрасным отцом. И теперь он уповал лишь на то, что ему удастся выиграть дело.
А пока никто не тронет Джонни и пальцем.
Глава 30
— С Рождеством, дядя Джордж. — Лиана вручила
дядюшке большой сверток, и на его лице появилось удивленное выражение. Они все
вместе сидели у елки, которую дядюшка водрузил в библиотеке В доме уже много
лет не бывало елки, но теперь ему хотелось, чтобы у детей было настоящее
Рождество.
— Я совершенно не предполагал, что ты будешь дарить мне
подарки! — Он со смущенным видом развернул сверток и, казалось, был
страшно доволен, когда извлек темно-синий с вишневым рисунком шелковый халат. В
тон халату Лиана подобрала и замшевые тапочки. Она все время подсмеивалась над
рваным халатом, в котором ходил дядюшка, но тот отвечал, что любит его, потому
что носит уже сорок лет. Девочки подарили дяде новые карманные часы и
радовались своему подарку ничуть не меньше, чем он сам. Лиана сама помогала им
выбрать часы у «Шрива», к тому же они еще сделали маленькие подарочки в школе,
приготовили рисунки и украшения для елки, а Элизабет подарила дяде отпечаток
своей руки, сделанный ею на глине. Слезы стояли в глазах дядюшки, и Лиана была
очень довольна. Он так много сделал для них, что теперь приятно было сделать
что-то приятное и ему.
Рождественский обед они устроили дома, а потом поехали
кататься по городу, рассматривая, как он украшен и иллюминирован. Но, сев в
машину, Лиана не могла отделаться от мыслей об Армане — как он там, как
проводит Рождество в Париже. Она понимала, что ему грустно, что он скучает по
ней и детям Впервые за одиннадцать лет они проводили Рождество врозь.
Дядя Джордж заметил выражение глаз Лианы, когда они выходили
из машины на площади Святого Франциска попить чаю, и ему стало жаль ее. Он
хотел, чтобы она забыла Армана, познакомилась с кем-нибудь другим, но в то же
время понимал, что в Рождество Лиана неизбежно будет думать о муже.
— Смотри, дядя Джордж! — отвлекли их обоих от
грустных размышлений девочки. Они обнаружили в холле целый дом, сделанный из пряника.
Он был таким огромным, что девочки могли войти внутрь. Стены его были выложены
тысячами крохотных конфеток и залиты тоннами сахара. — Вы только
поглядите! — Лиана смотрела на дочерей с улыбкой, но мысли ее были очень
далеко. Уже много дней она страшно беспокоилась об Армане.
— Мсье де Вильер! — Арман поднял голову от своего
письменного стола. Был канун Рождества, но ему незачем спешить домой, как и
некоторым другим его коллегам. Уже много недель в учреждении царила
напряженность. За последний месяц Сопротивление так развернулось, что люди
Петена с трудом успевали опережать его действия И немцев это отнюдь не радовало
Чтобы добиться своего, два дня назад они провели показательную казнь. Жак
Бонсер-жан был расстрелян за «насильственный акт, предпринятый им против
офицера немецкой армии», и Париж охватило уныние Даже ослабление комендантского
режима на один день не возымело никакого действия Кафе было разрешено работать
до половины третьего, а транспорту до трех ночи Но после расстрела Бонсержана
никому не хотелось выходить из дома, и на улицах были одни немцы.
Зима в этот год выдалась на редкость холодной, и погода
полностью соответствовала настроению Армана. Пока он сидел за столом, думая о
Лиане и дочерях, руки у него совсем онемели.
— Мсье, вы видели это? — Ревностный молодой
помощник Армана с отвращением протянул ему лист бумаги. Листовка была
озаглавлена «Сопротивление» и датирована 15 декабря 1940 года. В ней
сообщалось, что она — единственное издание такого рода, опубликованное
Национальным комитетом Общественного спасения, и что она содержит «истинные
сведения», отличающиеся от пропаганды, распространяемой оккупационными силами.
Далее речь шла о студенческих демонстрациях, прошедших в ноябре, и о
последовавшем за ними закрытии университета, а также о расширении подпольного
движения. В бюллетене утверждалось, что никогда еще Сопротивление не было столь
сильно, как в декабре. «Soyez courageux, nos amis, nous vainquerons les salauds
et les bosches. La France survivra malgre tout…Vive de Gaulle!…»
[3]
.
Прочитав листовку, Арман пожалел, что не может показать ее Лиане — он не
осмеливался посылать такие вещи в письмах, ведь они, скорее всего, будут
вскрыты, оставить ее у себя он тоже не мог. Он вернул ее молодому человеку и
задумался, как идут дела у Жака Перье. Еще летом его помощник уехал в
Мерс-эль-Кебир, в Алжир к де Голлю Именно там французский флот потерпел
серьезное поражение, потеряв более тысячи человек. Но несколько месяцев назад
Арман слышал, что Перье жив и надеется увидеть конец войны. Новый помощник
смотрел на Армана в ожидании его реакции.
— Dа ne vaut pas rand chose…
[4]
— Свиньи. И они называют себя правдивой прессой.
«Надо благодарить Господа за то, что они есть», —
подумал Арман, гадая, почему этому юноше так нравятся немцы. Он вдохновенно
работал на Армана и теперь являлся официальным связным между людьми Петена и
немецкими оккупационными силами в Париже. В их обязанности входило описание коллекций
произведений искусства, которые передавались немцам, выявление евреев и
раскрытие всевозможных агентов движения Сопротивления Это была выматывающая
работа, а Арман постарел лет на десять за время, прошедшее со дня отъезда
Лианы. Однако эта должность была для него идеальной — она давала возможность
заниматься фальсификацией фактов, перепрятывать шедевры, о которых он писал
Лиане, переправлять людей на юг, подделывая и скрывая отчеты и документы Самым
большим препятствием в его работе стал именно этот молодой помощник, вручивший
ему бюллетень. Он был слишком увлечен работой, вот и сейчас, вместо того чтобы
проводить Рождество дома с семьей или с любимой девушкой, он сидел в кабинете,
его занимало только одно — как произвести на Армана хорошее впечатление.
