Марика не слушала вдохновенный монолог гувернантки. Усталость вытеснила чувство вины. Сейчас даже противный голос мадам Скелет убаюкивал. Глаза слипались. Девочка уже давно перестала разбирать слова. Если бы она могла говорить, то попросила бы прощения и, возможно, классная дама угомонилась бы скорее. Но сейчас оставалось лишь надеяться, что гувернантке самой надоест ругаться, хотя, судя по всему, это занятие доставляло ей истинное наслаждение. Постепенно молчаливая покорность воспитанницы стала все больше и больше раздражать мадам Стилет. Сначала она думала, что несносная девчонка в кои-то веки раскаивается в своем гадком поступке, но потом поняла, что маленькая негодяйка просто издевается над ней.
— Я вижу, мои слова — что об стенку горох! В одно ухо влетают, а в другое вылетают! Извольте слушать, когда я говорю! — топнув ногой, взвизгнула классная дама.
Девочка на мгновение встрепенулась.
— Все это время я терпела ваше невежество и нежелание вести себя прилично, но мое потворство ни к чему не привело. Вы совсем распустились! — в бешенстве крикнула гувернантка.
Как назло в этот момент Марика не сдержалась и широко зевнула. Это было последней каплей. Позабыв о сдержанности, мадам Стилет размахнулась и влепила воспитаннице звонкую пощечину.
Девочка отпрянула. Щека горела, но боль ничего не значила по сравнению с нанесенным ей оскорблением. Нельзя сказать, что она была недотрогой. Живя в таборе, она частенько дралась с мальчишками или в ярмарочной толкотне попадала под горячую руку какому-нибудь торговцу: на то и лавочники, чтобы таскать за уши цыганят. Но пощечина была унизительна, а Марика никому не позволяла себя унижать.
Гневные слова были готовы слететь с ее губ, но она вовремя вспомнила про обет молчания и прикусила язык. При мысли о том, что из-за злобной старой девы она могла разделить участь мертвого кузнеца, у девочки на лбу выступила испарина. Нет, мадам Скелет не дождется от нее объяснений, но и выслушивать проповеди она больше не собиралась.
Марика демонстративно сбросила пальто и сапоги, прямо в одежде улеглась в постель и с головой накрылась одеялом, показывая, что разговор закончен.
Вне себя от ярости мадам Стилет готова была наброситься на маленькую негодяйку и хорошенько оттаскать ее за волосы. Однако разум взял верх над чувствами. Как никак это была не простая девчонка, а дочка герцогини. Хлопнув дверью, гувернантка вышла из комнаты. Теперь она чувствовала себя вправе применить к воспитаннице более суровое наказание, чем простые разговоры. Вдруг мадам Стилет услышала за спиной незнакомый голос.
— Что, девчонка совсем от рук отбилась?
Гувернантка резко обернулась и увидела пожилую женщину в странной, старомодной одежде. На ней были чепец и линялая рыжая юбка, а на руке висел потертый ридикюль. Мадам Стилет еще не отошла от ссоры с подопечной, и появление во дворце старьевщицы не прибавило ей хорошего расположения духа.
— Кто вы такая? И как здесь оказались? — сердито спросила она, беззастенчиво оглядев незнакомку с ног до головы.
Столь нерадушный прием ничуть не огорчил Ведунью. Она улыбнулась и как ни в чем не бывало елейно произнесла:
— Ты норов-то умерь. Я ведь пришла тебе помочь.
— Мне?! С чего вы взяли, что мне нужна помощь? — воскликнула старая дева.
— Так ведь одной тебе с ведьмой не справиться.
— С какой еще ведьмой? — не поняла гувернантка.
— Нешто не знаешь, что девчонка — ведьма? — спросила старуха.
— В каком смысле? — переспросила мадам Стилет, нервно сглотнув.
— Да в самом прямом. Не человек она, а ведьма в человечьем облике. Я тебе больше того скажу. Это она Агнессу сгубила, чтобы денежки герцогини к рукам прибрать. Она ей не дочка, а невесть кто. Цыганка приблудная.
У мадам Стилет перехватило дыхание. Она всегда подозревала, что с ее подопечной не все в порядке.
— Что же теперь будет? — пролепетала она, разом растеряв свой воинственный пыл и опасаясь, что с ведьмой шутки плохи. Как бы ссора не отлилась ей горькими слезами.
— Это тебе решать. Ежели моя помощь не нужна, я не навязываюсь, — сказала Ведунья, делая вид, что собирается уйти.
— Погодите! — поспешно остановила ее гувернантка. — Я не хотела вас обидеть. Просто мне ваша личность не знакома.
— Личность у меня простая. Кличут меня Ведуньей. Людям помогаю по мере сил. Тебя хочу от беды избавить, — хитро прищурившись, сказала старуха и зловеще произнесла: — Ведьме до тебя добраться, что чихнуть. Если мне не веришь, то пойди у нее в комнате поищи. Чего там только не припрятано! И жабий камень, и змеиные глаза, и сушеные лапки летучих мышей.
Ведунья не лгала, комната Марики была битком набита всякими колдовскими причиндалами. Она сама рассовала их по разным местам, значительно опустошив собственные запасы.
Гувернантка была до того напугана, что ей не требовалось никаких дополнительных доказательств. Она даже не поинтересовалась, откуда «доброй старушке» известно, что Марика хранит в своих шкафах. Страх полностью парализовал ее способность мыслить. Она готова была делать все, что ей прикажет новая знакомая, лишь бы избавиться от опасности.
— Умоляю, помогите мне. Я заплачу, — взмолилась она.
— Это хорошо. Плата никогда не помешает, — усмехнулась Ведунья.
На мгновение у нее возникло искушение запросить в уплату душу этой сушеной воблы, но она тут же отмела эту мысль. Подобным предложением можно было ее отпугнуть, и тогда все дело пошло бы насмарку. Не стоило гнаться за двумя зайцами, решила Ведунья и смиренно произнесла:
— Только я ведь бескорыстная. Мне от тебя ничего не надо. Я научу тебя, как ведьму со свету сжить за просто так.
— А вдруг она со мной что-нибудь сотворит? — опасливо спросила мадам Стилет.
— Ничего не бойся. Я тебе оберег дам, и девчонка тебя не достанет, — хитро подмигнула Ведунья.
Она видела, что подцепила жертву на крючок. Та верила каждому ее слову. Старая ведьма больше не жалела, что рассталась с кошельком. Она была уверена, что на этот раз осечки не будет и она сумеет всем насолить и каждому отомстить.
Глава 19
«Ведьма»
Едва перевалило за полдень, а скудное ноябрьское солнце уже стремилось к закату. Поздней осенью оно не баловало землю своим появлением. Размытая дождями почва не успевала просохнуть. Луга стояли залитые водой, точно рисовые поля, а на дорогах мутными озерами разлились огромные лужи. Копыта коней дробили отраженное в них блеклое солнце, и оно осколками капель прыскало в стороны.
Глеб в сопровождении Прошки во весь опор мчался к замку герцогини Агнессы. Едва оказавшись во дворе, он резво соскочил с коня и, оставив его на попечение Прошки, взбежал по ступенькам. Ему не терпелось поскорее увидеть Марику и избавиться от всех сомнений и недомолвок. Обычно девочка выбегала ему навстречу, но на этот раз дворецкий сообщил, что юная герцогиня никого не принимает.
