Рядом с телефоном лежал традиционный блокнот отеля и ручка.
Кемаль быстро записал номер.
— Спасибо, — сказал он и, отключившись, вызвал дежурного по
гостинице оператора, продиктовав ему номер отеля «Ритц». Ответил приветливый
женский голос.
— Скажите, у вас живет миссис Лурье? Миссис Сандра Лурье из
Луизианы? — спросил Кемаль. — В каком она номере?
— Сейчас соединю, — сказала девушка.
— Нет, ее сейчас нет в номере. Какой у нее номер?
— Восемьсот пятый.
— Спасибо.
Он положил трубку. Снова заходил по комнате, нетерпеливо
поглядывая на часы. Она ведь ему назвала свой отель. Или это была просто дань
вежливости? Почувствовав, что не сможет больше находиться в номере он одел
пиджак, пальто и вышел на улицу. На улице в эти вечерние часы было довольно
много людей. По реке шли какие-то катера с весело кричащими людьми. Бродячие
фотографы предлагали за три доллара снять вас на память о ночном городе.
Он вышел на Гранд-авеню. Отсюда было совсем недалеко до
знаменитого «Ритца», расположенного в самом центре города. Элегантный отель
насчитывал более пятисот номеров и по праву считался лучшим в городе. У отеля
был свой традиционный зал для проведения конгрессов и различного рода крупных
мероприятий, рассчитанный на тысячу двести человек. И, нужно отдать должное
менеджерам отеля, он пустовал не слишком часто.
Обычно в отеле останавливалось и крупные правительственные
чиновники, приезжавшие по разного рода делам в Иллинойс. Очевидно, для столь
почетного гостя как вице-губернатор далекого южного штата северяне решили
заказать номер в лучшем отеле города. Вечером было довольно прохладно и он
невольно поежился. Он никогда не носил головной убор, но в Техасе научился
носишь шляпу и довольно часто с удовольствием ею пользовался во время сильных
зимних ветров в Хьюстоне. Но в Чикаго он не стал брать свою шляпу. Для северян
гордые и несколько прямолинейные техасцы порой бывали любимыми объектами шуток
и насмешек.
Он прошел еще немного, но почувствовал, что голова начинает
стыть, сказывалась разница температур в помещении и на улице, он остановил
такси и поехал в «Ритц-Карлтон». В отеле он сразу направился в бар и просидел
там около трех часов, занятый своими мыслями. Правда умственные упражнения не
помешали ему выпить еще несколько коктейлей и даже две рюмки виски, что сделало
воспоминания об их встрече в Батон-Руже более приятными и многообещающими.
Лишь в двенадцатом часу, решив, что она уже вернулась с
ужина, он решился подняться и постучать в ее номер. Дверь долго не открывали и
он уже повернулся, чтобы уйти, разочарованный и злой, из-за ее слишком
длительного отсутствия хозяйки, щелкнул замок. На пороге стояла Сандра, уже
успевшая переодеться. На ней были светлые брюки и темная блузка.
— Я так и думала, — весело сказала вице-губернатор, — вы не
напрасно спросили у меня, где я остановилась. Нужно было попросить защиты у
местного шерифа.
Он стоял, прислонившись к стене и смотрел на нее.
Глава 16
Собравшиеся в этот день в кабинете начальника ПГУ знали,
почему их так спешно вызвали. Справа от хозяина кабинета сидел хмурый генерал
Виктор Федорович Грушко, заместитель Крючкова по европейским делам. Напротив
него руководитель третьего отдела ПГУ КГБ, занимавшийся вопросами стран
Скандинавии и Великобритании Николай Петрович Грибин. Рядом с ним генерал
Дроздов, ставший к этому времени руководителем специального управления «С»,
занимавшегося нелегалами, и полковник Буданов, отвечавший за проведение
операций в советской разведке в управлении «К» и считавшийся одним из лучших
специалистов по третьему отделу. Рядом с Грушко сидел другой специалист из
внутренней контрразведки ПГУ генерал Голубев.
Собравшиеся знали, почему их вызвали на это совещание.
Смерть Андропова, так долго и плодотворно опекавшего их шефа, сделала его
практически беззащитным перед напором новых выдвиженцев Черненко. Любой промах,
любая ошибка, вполне объяснимые и прощаемые при Андропове, могли быть теперь
использован и против самого Крючкова. Это хорошо понимал и сам Владимир
Александрович, и все его офицеры.
Речь шла о работе третьего отдела, по которому в последнее
время у руководства ПГУ были наибольшие претензии. Третий отдел курировал
традиционно не только Великобританию и Скандинавию, но занимался также
вопросами Австралии и Новой Зеландии. И подобная фактическая раздвоенность
очень мешала его офицерам работать на конкретном направлении. Перед Крючковым
лежал небольшой список фамилий, которые мог видеть только он. Прочитав список,
уже подготовленный для него Грибиным, Крючков, ничего не сказав, аккуратно
сложил лист бумаги пополам и переложил в стол.
Это был список резидентов советской разведки, работавших по
линии третьего отдела. За этот очень секретный список любой агент иностранной
державы отдал бы полжизни, не задумываясь. Это были подлиные имена и фамилии
резидентов ПГУ КГБ СССР. В списке было всего семь фамилий:
1. Аркадий Васильевич Гук — резидент в Великобритании.
2. Николай Александрович Шацких — резидент в Дании.
3. Геннадий Яковлевич Севрюгин — резидент в Норвегия.
4. Николай Сергеевич Селиверстов — резидент в Швеции.
5. Лев Сергеевич Кошляков — резидент в Австралии.
6. Сергей Сергеевич Будник — резидент в Новой Зеландии.
7. Михаил Сергеевич Смирнов — резидент в Ирландии.
Крючков, обладавший исключительной памятью, знал всех
семерых. И сознавал, что все пятеро офицеров, сидевшие перед ним, знают в той
или иной степени о всех резидентах в этих странах. Но, приученный не доверять
абсолютно никому, Крючков часто говоривший, что «в разведке возможны любые
варианты», сразу убрал список в свой стол, чтобы потом его уничтожить. Кроме
него, фамилии резидентов не должен был видеть никто. Это было абсолютным
правилом многолетнего руководителя советской разведки.
Недавно назначенный начальником третьего отдела,
переведенный из Дании, Грибин чувствовал себя не совсем уверенно. Сидевший
напротив него мрачный Грушко, наоборот, чувствовал себя достаточно компетентным
в этих вопросах. В свое время, в начале семидесятых, он был резидентом советской
разведки в Осло и с тех пор считал себя специалистом именно по работе третьего
отдела. Но теперь, когда столь явно начались провалы именно на этом
направлении, он демонстративно отделившись от сотрудников, был первым, кто
требовал жесточайшего разбирательства всей ситуации.
— Что у нас по Великобритании? — строго спросил Крючков. —
Почему Гук не сообщил о начало учений на базе Гринэм-Коммон?
— Мы сейчас все проверяем, — ответил Грибин, — видимо там
произошла какая-то ошибка.
— Слишком много ошибок в последнее время происходит там, —
жестко заметил Крючков. — Если он будет по-прежнему так ошибаться, нужно будет
его просто отозвать из Великобритании. И вместо него поставить человека,
который ошибаться гораздо меньше.
