— Неплохо бы. Сколько сейчас?
— Почти полдень.
— Не может быть. Наверное, девять.
— Нет. Открой глаза и посмотри сама.
— Не могу, я все еще сплю. — Он поцеловал ее в
шею, Джессика засмеялась и открыла глаза. — Прекрати!
— Ни за что. Вставай и приготовь мне завтрак.
— Эксплуататор. Ты никогда не слышал о феминистском
движении? — Она лежала на спине, сонная и зевающая.
— А что это такое?
— Движение за освобождение женщин. По воскресеньям
мужья должны готовить завтрак.., но.., с другой стороны, — она посмотрела
на браслет, широко улыбаясь, — им не вменяется в обязанность дарить женам
такую роскошь. Так что, может быть, я приготовлю тебе завтрак.
— Не сбейся с ног.
— Не собьюсь. Яичница пойдет? — Джессика закурила
сигарету и села в кровати.
— У меня есть идея получше.
— Кукурузные хлопья? — Она расплылась в улыбке и
поймала луч солнца на браслет.
— Нет. Я тебе помогу. Для того чтобы приготовить
приличный завтрак, ты слишком занята браслетом. Как насчет омлета из копченых
устриц с сыром?
Он, похоже, был в восторге от подобной комбинации, а Джесси
сделала ужасную мину:
— Фу! Пропускаем копченые устрицы.
— А почему бы не пропустить сыр?
— Тогда, может быть, отказаться и от омлета?
— Значит, хлопья на завтрак?
— Ян, ты сумасшедший.., но я люблю тебя. — Она
укусила его в бедро, а он провел рукой по ее спине. Прошел еще час, прежде чем
они выбрались из постели. Даже занятия любовью стали теперь другими. В них была
смесь отчаяния и благодарности.
— Так мы идем или не идем сегодня на пляж? — Он
сел в кровати, его светлые волосы были всклокочены как у мальчишки.
— Звучит заманчиво, но меня еще не кормили.
— Ах.., бедняжка. Ты не захотела мой омлет из копченых
устриц с сыром.
Она подергала его за выбившуюся прядь.
— Меня устроило то, что я получила взамен.
— Как тебе не стыдно.
Она показала ему язык, выбралась из постели и направилась в
кухню.
— Куда это ты отправилась нагишом?
— На кухню, чтобы приготовить завтрак. А ты против?
— Ничуть. Нужна помощь?
Минуту спустя она услышала, как хлопнула калитка, и,
обернувшись, увидела, как он вновь появился на кухне, обернутый вокруг бедер
простыней, с букетом из петуний.
— Хозяйке дома.
— Извините, ее нет. Можно мне их взять вместо
нее? — Джессика нежно поцеловала мужа, взяла цветы и положила их в
подставку для сушки посуды. Ян привлек ее к себе, простыня упала на пол.
— Дорогой, я люблю тебя, но если ты не прекратишь,
бекон сгорит, а мы так никогда и не попадем на пляж.
— А тебе не все равно?
Они оба улыбались, бекон на сковороде яростно разбрасывал
горячие брызги, а яйца вздувались пузырями.
— Нет. Но мы могли бы поесть, раз уже все готово.
Ян похлопал ее пониже спины, Джессика выключила газ и
накрыла на стол.
На пляж они попали около трех, но солнце припекало до шести.
На обратном пути Ян и Джессика пообедали рыбой в Сосалито, и он купил ей
забавного щенка, сделанного из морских раковин.
— Мне такая жизнь нравится. Я прямо как туристка.
— Думаю, на память об этом вечере тебе надо подарить
что-то действительно дорогое.
Оба они находились в приподнятом настроении, когда ехали по
мосту, возвращаясь домой, но его слова несколько удивили Джессику. Ни с того ни
с сего им вдруг вздумалось покупать памятные сувениры.
— Милый, как тебе пишется?
— Лучше, чем можно ожидать. Не спрашивай пока.
— Правда?
— Правда.
Она посмотрела на него, удовлетворенная. Ян, похоже,
гордился собой и не страшился грядущего дня.
— Ты послал что-нибудь из написанного своему агенту?
— Нет, хочу подождать, пока не закончу еще несколько
глав. Но ты высказала неплохую мысль. Может быть, даже очень хорошую.
Ян произнес это торжественно, Джесси была тронута. Он давно
уже не говорил так о своей работе. С тех самых пор, как вышел сборник рассказов,
а ведь они были чудные. Критики, конечно, признали это, а публика, публика —
нет.
По пути домой им захотелось сделать еще одну остановку у
яхт-клуба рядом с мостом. Выключив фары и заглушив мотор, они наслаждались
плеском волн у кромки узкой полоски пляжа, пока вдали глухо ревели сирены. Оба
непривычно устали — так, словно каждый прожитый день являл собой бесконечное
путешествие. Череда неприятностей брала свое. Джессика замечала это по тому,
как крепко спал Ян — беспробудно, да и сама она все время ощущала усталость,
несмотря на то что ее переполняло счастье. В них проснулось небывалое влечение,
новые запросы. Они с жадной страстью набрасывались друг на друга, словно им
предстояло долгое расставание.
— Хочешь мороженого? — В его глазах было беспокойство.
— Честно? Нет. Я — разорена.
— Да. И я. Сегодня вечером хочу тебе почитать. Ту
главу, которую я только что закончил.
— Мне тоже можно?
— Разумеется.
Ян казался довольным, когда отъезжал от яхт-клуба. Странно,
но ни один из них не стремился попасть домой. Что за зловещий демон ждал их
там? — в который раз спрашивала себя Джессика, уже зная, кто был ее личным
злым духом. Инспектор Хоугтон. Она постоянно ожидала, что он вот-вот возникнет
на пороге и заберет Яна назад, в тюрьму. Джессика думала об этом весь день на
пляже, прикидывая, не выскочит ли инспектор из-за дюн, чтобы попытаться упечь
его за решетку. Она не сказала мужу ни слова. Они избегали говорить о его
аресте. И тем не менее это было единственное, о чем они могли думать.
Вытянув ноги перед камином, Ян читал ей только что
законченные главы, пока она не напомнила себе, что должна сообщить ему о
встрече с адвокатом. Джесси претила сама мысль о том, чтобы затронуть эту тему,
но кто-то должен был сделать первый шаг.
— Не забудь о завтрашнем дне, любимый, —
произнесла она очень мягко, с сожалением.
— Что? — Ян был погружен в свою работу.
— Я напомнила тебе о завтрашнем дне.
— А в чем дело? — Ян, казалось, не понимал.
— В десять часов мы встречаемся с Мартином
Шварцем. — Джессика попыталась, чтобы это прозвучало так, будто речь шла о
посещении парикмахера, но у нее плохо получилось. Ян посмотрел на жену и
промолчал. Его взгляд был красноречивее всяких слов.
