— По пути домой?
— Естественно. Я проголосовала и поехала с двумя
парнями в Беркли. В розово-зеленом «студебеккере» пятьдесят второго года. Они
называли его «Арбуз». И ехал он соответственно.
Джессика пыталась пролить свет на событие, пока все три
женщины не сводили с нее глаз.
— Так где машина?
— На станции техобслуживания в Беркли. Владелец
предложил мне за нее семьдесят пять долларов и согласился сбросить цену за
буксировку.
— Ты продала ее? — Даже Катсуко была ошеломлена.
— Вот уж нет. Это машина Яна. Но думаю, что продам.
Она отслужила свое. — Как и я. Джессика не добавила, но
все услышали это в ее голосе. — Легко пришло, легко ушло. Выберу
что-нибудь дешевое для посещений Яна. — Но как? Откуда возьмутся деньги?
— Я подвезу тебя. — Голос Астрид звучал тихо и на
удивление спокойно. Джессика посмотрела на нее и кивнула. Не было смысла
протестовать. Ей была нужна помощь, и она знала это — помощь не только с
машиной.
С тех пор Астрид возила Джессику на свидания с Яном три раза
в неделю. Это избавило Джесси от необходимости принимать две желтые таблетки,
когда она прибывала на место, и сокращало дневную норму. Иногда она
проглатывала еще и зелено-черную.
Астрид потеряла всякую надежду повлиять на Джессику.
Бесполезно и пытаться. Она могла только подстраховать
подругу, когда обрушится крыша. Если такое случится. Джессика мчалась к своей
гибели. Ее нельзя было остановить полумерами.
Астрид ясно это видела. Ян не мог принять то, что
происходило с Джесси, потому что не мог помочь. Поэтому старался этого не
замечать. И каждый раз Джесси появлялась еще более издерганная, более
изнуренная, более нервная, более напуганная, прикрываясь показной храбростью.
Ян сильнее винил себя, высказывал большую признательность, сам испытывал боль.
Они избегали смотреть друг другу в глаза. Они просто разговаривали.
Он — о книге, она — о магазине. Никогда — о прошлом или
будущем или реалиях настоящего. Они никогда не касались своих чувств, лишь
через равные промежутки времени обменивались «я люблю тебя». За этим было
неприятно наблюдать, и Астрид ненавидела свидания. Она хотела встряхнуть их
обоих, заставить говорить в полный голос, остановить то, свидетелем чему стала.
Но Джессика и Ян лишь продолжали тихо умирать с противоположных сторон
стеклянной стены, не отдавая себе отчета в том, что происходит с каждым из них
и ими обоими. Пока лишившаяся дара речи Астрид следила за супругами.
Если бы только они могли коснуться друг друга, тогда жизнь
снова возродилась бы в них. Астрид видела это в глазах Джессики, в которых
поселились боль и страх. У нее был взгляд ребенка, который не понимает
происходящего. Ее муж ушел, но куда ушел? Таблетки позволяли ей укрыться в море
тумана, и она теперь редко поднималась на поверхность. Джессика могла в любой
момент утонуть, Астрид же не была до конца уверена в том, что подобное уже не
постигло Яна. Астрид могла бы обойтись и без визитов. Но у них все роли были
распределены. Муж, жена, друг.
* * *
Январь кое-как перешел в февраль, с трудом передав эстафету
марту. В магазине прошла двухнедельная распродажа, которая едва ли оживила
дело. Почти все были заняты, в отъездах или неважно себя чувствовали. Последняя
партия из зимнего ассортимента расходилась плохо. Доходы упали. «Леди Джей» не
относилась к разряду тех магазинов, которые удовлетворяют повседневные нужды.
Бутик был нацелен на избранных покупателей международного масштаба. А мужья их
клиенток советовали своим женам повременить. На рынке дела обстояли не лучшим
образом. Они больше не восторгались «крошечным» свитером и юбчонкой, которые
стоили им почти двести долларов.
— Боже, что мы будем делать со всем этим мусором?
Джесси нервно ходила по торговому залу, открывая очередную
пачку сигарет. Утром она навестила Яна. Опять через стекло. По-прежнему через
стекло. Всегда через стекло. Ей приснилось, что она прикоснется к мужу, когда
им обоим будет по девяносто семь лет. Джессика даже не мечтала больше о том,
что Ян вернется домой. Лишь о возможности дотронуться до него.
— Нас ждут трудности, Джесс, когда прибудут весенние
товары. — Катсуко задумчиво посмотрела по сторонам.
— Да. Сволочи. Должны были прийти на прошлой неделе и
запаздывают. — Она скрылась на складе, чтобы посмотреть, что там есть.
Большую часть времени Джессика была раздраженной. Боль отчетливо давала о себе
знать. Теперь недостаточно было прятаться: у нее уходило все больше сил на то,
чтобы заглушить внутренние голоса.
— Знаешь, я тут подумала… — Катсуко проследовала за ней
на склад. — Было очень больно?
Джесси взглянула на нее, улыбнулась и пожала плечами.
— Извини. Так о чем ты думала, Катсуко? — Это было
похоже на прежнюю Джесси. Но случалось так редко в последнее время.
— Об ассортименте товаров на следующую осень. Ты
собираешься в Нью-Йорк?
— На чем? На помеле? Не знаю пока.
— Ты не знаешь, что выбрать на следующую осень? —
Катсуко казалась обеспокоенной. На новые товары почти не осталось денег, а по
всему столу Джесси по-прежнему были разбросаны неоплаченные счета.
— Не знаю, Кэт. Подумаю.
Она зашла в свой кабинет и захлопнула дверь, поджав губы.
Зина и Кэт обменялись взглядом. Зина ответила на телефонный звонок. Спрашивали
Джесси. Из какого-то магазина пластинок. Она соединила с офисом Джесси и
подождала, чтобы та сняла трубку. Линию разъединили буквально через пару минут.
А в это время Джесси боролась с дрожью в руках, играя с
карандашом. Еще один звонок. Они были уверены, что причина в недосмотре,
несомненно, она забыла послать им чек…
По крайней мере вежливы. От врача звонили вчера и угрожали
иском. За пятьдесят долларов? Врач собирался судиться с ней из-за полусотни?..
А дантист за девяносто восемь.., а еще счет из винного магазина на сто сорок
пять за вино Яна.., и химчистке она задолжала двадцать шесть, в аптеку тридцать
три и сорок один за телефонные переговоры.., и теннисному клубу Яна.., новые
растения для магазина плюс счет от электрика, когда на Рождество вырубился
свет.., и за ремонт водопровода в доме.., и так далее и тому подобное, а у нее
уже не было «вольво», «Леди Джей» медленно шел ко дну, а Ян отбывал срок, и
положение ухудшалось. В нагнетании событий было какое-то извращенное
наслаждение. А тем временем Астрид покупала у нее свитера по себестоимости и
восхищалась золотыми браслетами у Шрива и каждые три дня посещала парикмахера
по двадцать пять долларов за укладку. А теперь еще нужно было думать об
ассортименте на осень. Триста долларов на самолет, гостиница, не говоря уже об
оплате товаров.
Она еще больше завязнет в долгах, но у нее не было выбора.
Без товаров на осень Джессика могла, не раздумывая, закрыть
«Леди Джей» на День труда. Дело дошло до того, что она уже боялась зайти в
банк, чтобы получить наличные по чеку. Джессика не сомневалась, что по пути ее
остановят и проводят к управляющему. На сколько хватит их терпения? А ее?
