Она попыталась прикинуть, сколько может стоить полет в
Нью-Йорк, когда вновь зазвонил телефон. Она рассеянно подняла трубку, не
спросив у Зины, кто ее спрашивает.
— Привет, красотка, как насчет тенниса? — Голос
был жизнерадостным и уже отдавал потом.
— Кто это? — Джесси подумала, что ошиблись
номером, и хотела уже повесить трубку, но тут мужчина на другом конце принял
изрядный глоток чего-то, вероятно пива.
— Барри. Как дела?
— Какой Барри? — Джесси отпрянула от телефона как
от змеи. Она не знала такого.
— Барри Йорк. «Йорктаун бондинг».
— Что?
— Я сказал…
— Я слышала. И ты звонишь мне, чтобы Пригласить
поиграть в теннис?
— Да-а. Ты не играешь? — Его голос звучал
удивленно, как у маленького мальчика, пережившего самое большое разочарование в
своей жизни.
— Мистер Йорк, я вас правильно поняла? Вы хотите
поиграть со мной в теннис?
— Да. Итак? — Он негромко рыгнул в трубку.
— Пьян?
— Конечно, нет. А ты?
— Нет. И не понимаю, почему вы позвонили мне, —
сказала она ледяным голосом.
— Ну, ты — симпатичная женщина, я собирался поиграть в
теннис и прикинул, что, возможно, ты тоже захочешь. Если ты ни черта не
смыслишь в теннисе, мы могли бы где-нибудь пообедать.
— Ты в своем уме? Почему ты думаешь, что у меня есть
желание играть с тобой в теннис, играть в «классы», обедать или заниматься еще
чем-нибудь?
— Послушай, пышка. Чему так возмущаться?
— Ты, случаем, не забыл, что я замужем? — Она уже
кричала, Зина и Катсуко могли слышать ее из-за двери. Они терялись в догадках,
кто это мог быть. Кэт не знала, что и предположить, а Зина отправилась помочь
покупательнице. В кабинете разговор продолжался.
— Да. Замужем. А твой старик сидит. Что очень плохо, но
дает тебе возможность общения с другими людьми, которые любят играть в теннис,
играть в «классы», обедать и обожают, когда их укладывают.
Джесси почувствовала приступ тошноты. Она вспомнила его
густые черные волосы, его запах и уродливое кольцо с розовым камнем.
Невероятно. Этот мужлан, свинья, совершенно незнакомый человек звонил ей и
говорил о сексе. Она сидела бледная и дрожала, борясь со слезами, готовыми
выступить на глазах. Смешно. Джесси знала, что к его предложению надо отнестись
с юмором. Но ситуация не смешила ее, а вызывала слезы, желание пойти домой…
Вот с кем оставил ее Ян. С Барри Йорком и ему подобными
людьми, звонящими по поводу чеков, которые она «забыла» оплатить и которые
будет продолжать забывать оплачивать по крайней мере еще шесть или семь недель,
а может быть, и больше. Джессика боялась заходить к цветочнику за букетиком
маргариток, потому что, по всей видимости, и ему она задолжала. Она кругом была
должна. А теперь это животное в телефонной трубке хотело поразвлечься с ней.
— Я… Мистер… Я… — Джесси поборола слезы и проглотила
застрявший в горле ком.
— Что такое, любимая, замужние женщины с Пэсифик-Хайтс
не испытывают возбуждения или у тебя уже появился дружок?
Джесси сидела, уставившись на телефон, ее подбородок дрожал,
руки тряслись, слезы ручьями бежали из глаз, а нижняя губа была так оттопырена,
словно она была маленькой девочкой, чью любимую куклу только что разнесли в
клочья.
Вот что произошло с ее жизнью. Она медленно покачала головой
и осторожно повесила трубку.
Глава 24
— Девочки, увидимся позже. — Она взяла сумочку и
направилась к выходу. Начало апреля, прекрасное, теплое утро пятницы. Весна,
казалось, была повсюду.
— Куда ты, Джесси? — Зина и Катсуко выглядели
удивленными.
— Повидаться с Яном. На завтра у меня другие дела, так
что приеду к нему сегодня.
— Передавай привет.
Она улыбнулась девушкам и вышла из магазина.
С некоторых пор Джесси успокоилась. Странно. Раздражение,
казалось, проходило — с того самого звонка Барри Йорка. Три недели назад. Она и
словом не обмолвилась Яну.
Но на ее лице проступили признаки ухудшения.
Йорк, Хоугтон, люди, звонившие из-за счетов, — это на
самом деле не имело значения. Ее ошибка. Она для себя все решила. Великая
Джессика Кларк. Всемогущая, всезнающая, за все расплачивающаяся миссис Джессика
Кларк и ее замечательный муж, мистер Кларк. Теперь она поняла. Бессонные ночи
начинали приносить плоды. Джессика начала думать, вспоминать, понимать. Она
слышала все теперь, будто старые пленки, прокрученные назад в темноте. Ей не оставалось
ничего иного, кроме как вспоминать.., случаи, мгновения, пустяки, голоса.
Сейчас в ее ушах не звучал голос матери. И Джейка. Лишь ее собственный. И Яна.
— Рассказы, дорогой? А они разойдутся? — Он
выложил тысячу причин, объяснений — словно задолжал ей какую-то сумму, — а
ведь они получились великолепными. Но не важно, она убила их рождение. Одной
фразой.
— А они разойдутся? — Кому какое дело до того,
разойдутся ли они? Вот почему, наверное, Ян купил ей «моргай» на полученные
деньги. Самый убедительный ответ на ее вопрос.
И другие случаи.
— Опера, дорогой? Ну почему опера? Это так дорого.
— Но мы получаем от нее удовольствие. Не так ли,
Джесси? Я думал, да.
— Да-а, но.., что за черт. Я возьму из денег на
домашние расходы.
— Так вот в чем дело? — Долгая пауза. — Я уже
купил билеты, Джесс. На «мои» деньги. — Но в итоге он не пошел. В
последнюю минуту решил поработать. Он не ходил в оперу весь сезон. Крошечные
мгновения, фразы, которые рассекали сердца ударом мачете, оставляя шрамы на
жизни, на браке, на мужчине. Почему?
Она не могла позволить Астр ид возить себя три раза в
неделю, поэтому взяла напрокат малолитражку. Еще одна статья расходов, которую
Джесси с трудом могла себе позволить.
Пока ехала — размышляла. К чему эти колкости? Маленькие
тычки друг другу все эти годы? Подрезать ему крылья, чтобы он не улетел? Но
самое смешное заключалось в том, что Ян все-таки улетел. Однажды днем, а может
быть, и тысячу дней до того, но они заплатили за это сполна.
Яну была нужна женщина, которая не затыкала бы ему рот, не
ставила на место, не любила бы его и не обижала и которой он был не нужен.
Сумасшествие, не иначе. Все свои поступки она совершала с
оглядкой, из страха потерять Яна. И к чему это привело?
Джесси была так поглощена мыслями, что чуть не пропустила поворот,
и оставалась задумчива, пока ждала появления мужа.
Даже после того как Ян пришел, она, похоже, все еще
пребывала в прошлом. А он казался углубленным в свои мысли. Джесси взглянула на
него и попыталась улыбнуться. У нее раскалывалась от боли голова, и она устала.
Джесси видела свое отражение на стекле, которое их разделяло, и ей казалось,
будто она разговаривает сама с собой.
