— Почему бы тебе не узнать его мнение? По-моему, сейчас
ему самое время выложить тебе всю правду. Или ты ее и боишься?
— Может быть, ее-то я и не хочу услышать.
— Так и будешь продолжать рвать письма. А что
собираешься делать, когда его освободят? Переедешь в другой город и сменишь
имя?
Джессика засмеялась над нелепым предположением.
— Возможно, тогда он не захочет со мной
разговаривать, — произнесла она неуверенно.
— Не надейся. Джесси, ты понимаешь, что говоришь? Ты
утверждаешь, что этот человек никогда тебя не любил, что в тебе не было ничего,
что он мог бы любить, кроме возможности оплачивать счета. Разве так?
— Наверное. — Глаза Джессики наполнились
печалью. — Какая теперь разница?
— Огромная. Видишь ли, существует различие между
уверенностью в том, что тебя любили, и предположением, что тебя использовали. А
что, если Ян действительно использовал тебя, но при этом любил? А ты разве нет,
Джессика? Так поступает большинство людей, которые любят друг друга, и это не
обязательно плохо. Всего лишь часть сделки: удовлетворять потребности друг
друга — финансовые, эмоциональные, любые.
— Я никогда не смотрела на это под таким углом. Самое
смешное, что я всегда думала, будто я его использую. Ян не боится быть один, а
я — да. Я ощущала себя такой потерянной, лишившись родителей. У меня не было
никого, кроме Яна. Я могла принять какое угодно решение, добиться всего на
свете, гордиться собой.., пока у меня был Ян. Он поддерживал меня, поэтому я
могла продолжать обманывать весь мир и себя, будто я — железная. Я использовала
его в своих целях, но не подозревала, что Ян догадывается обо всем.
Ей было стыдно признаться.
— Ну и что? У всех свои слабости, нет ничего дурного в
том, чтобы пользоваться силой человека, которого любишь.
Пока ты не используешь ее во вред. А что теперь? Ты стала
сильнее?
— Сильнее, чем думала.
— И счастлива?
Они добрались до самой сути дела. Джессика секунду помедлила
и отрицательно покачала головой:
— Нет. Моя жизнь так.., так пуста, тетушка Бет.
Бессмысленна. Иногда я спрашиваю себя, зачем мне жить. Ради чего?
Для себя? Чтобы одеваться каждое утро и переодеваться в
шесть вечера? Чтобы поужинать с каким-нибудь бездушным тупицей, от которого
дурно пахнет? Чтобы поливать цветы? Для чего я живу? Ради магазина, который мне
сейчас безразличен?.. Ну, что?
Тетушка Бет замахала рукой, и она прервалась.
— Не могу это вынести, Джессика. Ты говоришь, как
Астрид. А все это — чепуха. У тебя есть все, ради чего стоит жить.
У тебя есть молодость. Посмотри на меня, я по-прежнему
радуюсь жизни, а не просто завидую другим. Даже в моем возрасте.
— В таком случае завидую тебе. Я просыпаюсь по утрам и
порой задаюсь вопросом: «Зачем?» Остальное время я просто передвигаюсь, как
робот. Но что, черт возьми, у меня есть?
— То, чего ты достигла.
— И чего же? Ты имеешь в виду бутик, дом, спортивную
машину. Но у меня нет детей, мужа, нет семьи, никого, кто любил бы меня и кого
бы могла любить я. Господи, так зачем весь сыр-бор?
— Тогда найди подходящего мужчину, Джессика. Разве ты
уже не пыталась?
Глаза тетушки Бет сверкнули, Джессика сквозь слезы
рассмеялась и пожала плечами.
— Неужели ты не замечаешь, что творится вокруг? Один
хуже другого. — Слезы отметили свой путь по ее щекам. — Они —
мерзкие. И.., никто меня не понимает.
На последних словах Джессика закрыла глаза и наклонила
голову.
— То же самое говорила и Астрид, а посмотри на нее
сейчас. — Тетушка Бет обошла сзади кресло Джессики и ласково погладила ее
по голове. — А сейчас прыгает, как школьница, пытаясь быть благоразумной и
прекрасно проводя время. Она такая же осторожная, как восход солнца. Однако я
рада за нее.
Наконец-то дочь снова счастлива. И ты найдешь свое счастье,
моя дорогая. Нужно только подождать.
— Долго? — Джессике вновь казалось, что ей
двенадцать лет и она задает трудный вопрос всезнающему взрослому.
— Зависит от тебя.
— Но как? Как? — Джесси повернулась в кресле,
чтобы встретиться взглядом с Бетани. — Они такие противные. Молодые
считают себя суперменами и норовят уложить тебя в постель, разбрасывают где
попало свои вещи и прячут наркотики в твоем доме. С ними ты ощущаешь себя
счетчиком на автостоянке.
Опускают десятицентовик и приходят позже.., может быть..,
если помнят, где припарковались. От этого я чувствую себя безмолвным
ничтожеством. Да и старые ничем не лучше… Но Ян никогда не был.., о черт. Как
все утомительно! Люди, которых я знаю, нагоняют на меня скуку, как и те, кого я
не знаю.
— Джесси, дорогая, ты меня утомляешь подобной чепухой.
Тебе нужна смена обстановки. Это очевидно. Тогда почему бы не уехать из
Сан-Франциско на некоторое время? Тебе не приходила в голову подобная мысль?
Джесси горестно кивнула, и тетушка Бет одарила ее взглядом,
который она приберегала только для самых испорченных детей.
— Ты не думала о том, чтобы вернуться в Нью-Йорк?
— Нет.., я не знаю. Будет хуже. Может быть, горы,
побережье или сельская местность. Что-то в этом роде. Тетушка Бет, я так устала
от людей.
Джессика со вздохом откинулась в кресле, вытерла слезы и
вытянула ноги. Бетани казалась раздраженной.
— О-о, замолчи. Знаешь, в чем беда, Джессика? Ты
испорченная девчонка. У тебя был муж, который носил тебя на руках, и ты
чувствовала себя с ним женщиной, любимой женщиной, у тебя был бутик, который
нравился вам обоим. Из-за своей собственной глупости у тебя больше нет мужа, ты
выжала все, что могла, из магазина, и, может быть, и дом отслужил свое. Так
избавься от него. От всего. Начни новую жизнь. Я так и сделала, когда получила
развод, а мне было шестьдесят семь. Джессика, если я смогла, то и ты сможешь. Я
приехала сюда, купила ранчо, познакомилась с новыми людьми и с тех пор
замечательно провожу время. А если через пять лет оно надоест мне, тогда я
продам его и займусь чем-нибудь еще, если буду жива. Так как ты собираешься поступить?
Пора уже чем-то заняться!
Глаза Бетани сверкали.
— Я подумывала о том, чтобы сбыть с рук магазин, но я
не могу продать дом. Половина его принадлежит Яну.
— Тогда почему не сдавать его?
Отличная мысль. Ей она раньше не приходила в голову.
Джессика была слегка удивлена своими собственными словами.
Продать магазин? Как же она дошла до такого? Или она все время подспудно
обдумывала такую возможность? Слова сами сорвались с языка:
— Мне надо все обдумать.
— Вот отличное место для того, чтобы думать. Я рада,
что ты приехала сюда из города.
