С утра Маша еще верила, что Олег непременно позвонит, но по мере того как шло время, уверенность таяла и превращалась в надежду. Каждый час ожидания прибавлял Олегу новых достоинств. Чем сильнее Маша старалась о нем не думать, тем настойчивее он овладевал ее мыслями.
Маша ждала до самого вечера. Олег так и не позвонил. Откуда ей было знать, что весь этот день он провел в милиции, а после, так же как она, украдкой поглядывал на телефон, сетуя, что ему не представилось случая остаться одному и набрать ее номер.
В ту ночь Маша долго не могла уснуть. Она знала, что все девчонки завидуют ее красоте, а что толку от красоты, если она не может удержать парня? Хорошо Ирке, она без комплексов. Ей ничего не стоит позвонить и набиться на свидание. Такая, как она, не пропадет. У нее наверняка и с Игорем все сложилось бы иначе.
После неудачного летнего романа Маша дала себе зарок не влюбляться и никак не ожидала, что ее душевный покой нарушит Олег. Одноклассников она вообще не брала в расчет. Ей нравились парни постарше. Она принимала молчаливое обожание Олега как нечто должное и незыблемое, и вдруг вассал взбунтовался.
«Зачем только я его отшила? И чего этим добилась? – думала Маша, ворочаясь без сна. – Все. Хватит. Я больше не буду такой дурой. Олега я не отдам».
Однако судьба будто нарочно решила над ней поиздеваться и разводила их с Олегом в разные стороны. С утра Маша с родителями собиралась за город. По традиции они отмечали Новый год на даче у маминой сестры.
Не одну Машу мучила бессонница. Олег тоже заснул только под утро, и оказался в странном городе-призраке. На пестрящих кричащей рекламой улицах застыли люди. Несколько человек стояли возле автомата с воздушной кукурузой. Молодая женщина склонилась над коляской с ребенком. Мужчина, вылезая из машины, скрючился, будто его прострелил радикулит.
Олег брел по чужим улицам, скользя глазами по иностранным надписям, в поисках хотя бы одной живой души, но кругом были лишь манекены. Он словно попал в гигантский музей восковых фигур. Свернув в очередной раз, он увидел баскетбольную площадку. Игроки окаменели в невероятных по своей нелепости позах. Но больше всего Олега поразил зависший в воздухе тяжелый, баскетбольный мяч. Он висел, словно на него не распространялся закон притяжения.
В этот миг Олег понял, что его окружают не статуи, а живые люди, из плоти и крови, просто они находятся в ином временном измерении. Ему хотелось сделать хоть что-то, чтобы снова завести для них остановившиеся часы. Он подпрыгнул, чтобы ударить по мячу и заставить его упасть, как будто этим мог оживить остановившийся, невидимый механизм.
Трюк удался. Внезапно все пришло в движение: мужчины, женщины, дети… Земля вздохнула, сбросив с себя оцепенение, и по ней прошла крупная дрожь. Кирпичные дома зашатались, словно огромные картонные короба. Стены стали немыслимо корежиться. Трещины, как морщины, прорезали их гладкую поверхность. Сначала маленькие, похожие на паутину, они расширялись, кроша цемент и ломая кирпичи. Оконные стекла брызгами полетели на улицу. Прочные, монолитные здания рушились, точно карточные домики.
Гул. Грохот. Крики. Плач детей.
Упавший рекламный щит придушил поваленную на бок телефонную будку. Аппарат истошно заливался, будто звал на помощь.
Дзынь… дзынь… дзынь…
Звонки прекратились, и через пелену затуманенного сознания Олег услышал голос матери. Балансируя между сном и явью, он внезапно осознал, что звонок ему не приснился. Инна Михайловна говорила с кем-то по телефону. Положив трубку, она заглянула в комнату сына.
– Ты уже проснулся? Вот и хорошо. Я тебя успею покормить, а то один будешь на сухомятке сидеть.
– Сегодня же выходной, – напомнил Олег, вылезая из кровати.
– Хозяин сейчас звонил. На работу вызывает, – с досадой сказала мать. – Люська, якобы, заболела. Я не я, она решила устроить себе перед праздником отгул. К застолью как раз выздоровеет. А я как будто не человек. У всех Новый год, а мне не надо стол накрывать, – ворчала Инна Михайловна, тем не менее, собираясь на работу.
– А ты не ходи. Ты же не обязана.
– Нельзя. Сейчас самое торговое время. Все просто сметают.
– Тебе-то что? Это ведь не твоя лавочка. Пусть хозяин сам стоит за прилавком, если ему надо, – возразил Олег.
– Слишком ты умный. Фыркнуть легко, а только потом бы боком не вышло. К тому же сегодня работа до пяти, а заплатить обещают, как за полтора дня. Как чувствовала, вчера все для салатов приготовила. Порезать я быстренько успею.
Олег с жалостью посмотрел на мать. Ее бунтарского духа хватало только на то, чтобы на кухне поворчать на напарницу. Порой его бесила материнская покорность судьбе.
– Ма, тебя же все имеют. Вон твоей Люське на все наплевать. И что? Живет припеваючи. А ты за всех переживаешь? Подумаешь, твой хозяин прибыли меньше получит. Тебе что, больше всех надо? Кому нужна твоя ответственность?
– Как ты можешь так говорить! Разве я тебя этому учила? Знаешь, если бы у всех было больше ответственности, то мы бы жили по-другому. А сейчас посмотри, что делается.
– Думаешь, если ты будешь работать за себя и за того парня, в стране сразу все наладится? – съязвил Олег.
– Не умничай. Каждый отвечает за себя, – поджав губы, сказала Инна Михайловна.
Олег решил больше не спорить. Мать уже все равно не перевоспитаешь. К тому же, может быть, даже лучше, если ее не будет дома. Тогда можно будет позвонить Маше.
Они молча позавтракали.
– Посуду не забудь помыть. И не забудь купить хлеба, – на ходу инструктировала его мать, облачаясь в многочисленные платки и кофты.
Когда дверь за ней закрылась, Олег подошел к телефону, но, посмотрев на часы, передумал. В выходной в такую рань звонить неудобно. Он направился на кухню мыть посуду.
Тощий отрывной календарь над столом возвещал о том, что наступил последний день уходящего года. Сегодня все готовились к празднику. Олегу эта мысль казалась нелепой. Даже если бы мать не вызвали на работу, праздник свелся бы к салату оливье, мясу, запеченному в духовке, и телевизору, по всем каналам транслирующему одни и те же надоевшие лица в разных интерьерах. Вряд ли это можно назвать праздником.
Стрелки часов перевалили за девять. Можно было звонить Маше, но оказалось, что сделать это не так-то просто. Олег стоял возле телефона, размышляя о том, с чего начать разговор, но все фразы казались затертыми и ничего не выражающими. Чем дольше он тянул, тем труднее было поднять трубку, точно она была тяжеленной штангой, и ему предстояло взять рекордный вес. В конце концов, Олег понял, что должен сделать решительный шаг.
Он рывком снял трубку и поспешно набрал заветный номер. Затаив дыхание, он слушал длинные гудки.
В этот самый момент, от подъезда отъезжали «Жигули», увозя Машу на тетину дачу.
ГЛАВА 14
Новый год наступил, как всегда, позабыв прихватить с собой новое счастье. Накануне все активно обменивались наилучшими пожеланиями, пребывая в сладостной, ничем не оправданной эйфории, что в новом году на них хлынут всяческие блага. Но первого января ровным счетом ничего не изменилось, разве что новенький, пахнущий типографской краской, календарь занял место своего старого, потрепанного собрата.
