«Случилось это давно. Пожалуй, те времена только Борода и помнит. Тогда еще Долины Миражей не было и в помине. Я был молодым да прытким, и звали меня в ту пору иначе. Мастером звали, потому как был я мастер на все руки. Повседневная работа мне скучной казалась. Ну что интересного коньки да салазки мастерить — Новогодние подарки Деда Мороза, или набойки эльфам на туфли ставить? Я любил работу повычурнее, потоньше. Вот лунную дорожку из тончайших серебряных нитей выковать, да так, чтобы она дышала на воде, словно живая, или искорки инея в морозную ночь, чтобы горели и переливались, как самоцветы — это была работа по мне. Да только, что я ни делал, все мне казалось, что могу лучше и больше того сделать. И хотел я сотворить что-нибудь такое, о чем все долго говорить и помнить будут.
Вот однажды пришла ко мне незнакомка, сама в черный бархатный плащ укутана, лицо красивое, словно из мрамора выточенное, а глаза дикие. Назвалась она феей, а больше того не сказала. И заказала она мне раму для волшебного зеркала. Работа эта мне скучной показалась, да незнакомка сказала, что задача с заковыкой, трудно, мол, для рамы размер подобрать. Был я молодой, бедовый, не поверил, что мне, мастеру на все руки, не удастся какой-то рамы для зеркала выковать. А заказчица условие ставит. Рама должна быть исписана магическими знаками.
Тут уж я напрочь отказался. Мы гномы никогда магических знаков не пишем, если их значения постичь не можем. А дама в черном презрительно рассмеялась мне в лицо.
„Я, говорит, так и знала, что ты откажешься. Куда тебе! Многие мастера искуснее тебя пытались раму выковать, да только никому еще это не удавалось“.
Тут меня словно пришпорил кто. Гордыня во мне взыграла, доказать захотелось, что лучше меня нет никого, и согласился я взяться за работу. Как узнали о том другие гномы, стали меня отговаривать, мол, не доброе это дело. Да разве я кого слушал? Чем больше меня отговаривали, тем больше я думал, что это они от зависти.
Собрался я и в назначенный день пришел в назначенное место. А фея в черном меня уж поджидает. Принялся я за работу. Раму сделать дело не хитрое. Я зеркало вымерил, и к вечеру рама была готова. Стал зеркало вставлять, а оно не идет. Уж я и так и сяк, а все напрасно. С утра начал работу заново. К вечеру новую раму сделал, а она оказалась так велика, что зеркало из нее выпадает. Что за диво? На третий день опять я раму делаю, мерил, мерил, а как работу сделал — все одно, не подходит рама. Задумал я тогда свои мерки сравнить. Сравнил и глазам своим не поверил, — все разные. Знать, зеркало то уменьшается, то увеличивается, как ему заблагорассудится.
Тут уж я в азарт вошел, решил, что раму ту должен во что бы то ни стало сделать. День и ночь работал, все угадать пытался, как зеркало размер меняет, а толку чуть. Не подходят мои рамы к зеркалу, и все тут. И вот однажды разозлился я на зеркало, да так, как никогда в жизни не злился. Все, думаю, если опять рама не подойдет, все сокрушу и зеркало разобью. Что на меня нашло не знаю, ведь всем известно, что гномы никогда ничего не ломают, а только мастерят.
Со злости сделал я последнюю раму. Примерил к ней зеркало, и вдруг оно точнехонько в раму вошло. Тут появилась откуда ни возьмись огромная летучая мышь, о землю ударилась и обратилась в даму в черном. Только тогда узнал я женщинумышь. Это была Морра. Схватил я зеркало, хотел из рамы вытащить, да куда там, оно сидело, как влитое. Глядя на мои попытки, Морра расхохоталась:
— Не старайся, ты выполнил свою работу на славу.
Она топнула ногой, и из зеркала выплеснулись черные кляксы. От неожиданности, я выронил зеркало. Кляксы стали расти, обретая очертания страшных уродов с шакальими мордами и тщедушными тельцами карликов. Они окружили меня плотным кольцом, скаля желтые клыки, готовые напасть в любую минуту и разорвать в клочья. Я глянул на зеркало и оцепенел. Оно росло. Чем больше чудовищ выпрыгивало из него, тем больше становилось зеркало.
Наконец, из зеркала сползла последняя клякса. Теперь зеркало было выше меня. Карлики-шакалы со злобным рычанием приближались. Я понял, что это оборотни. Еще мгновение и они нападут на меня, и я стану таким же, как они. Я закрыл глаза, но вдруг Морра прикрикнула на своих слуг:
— Пошли вон. Разве не видите, что это мастер — ваш спаситель. Если бы не он, сидеть бы вам в Зеркале Кривды вечно.
Оборотни отступили, а Морра продолжала, обращаясь ко мне:
— Зеркало кривды обрело магическую силу, ты помог мне выпустить оборотней. Отныне это место станет Долиной Миражей. Оборотни вечно будут властвовать здесь. Каждый, кто попадет сюда, сам станет оборотнем. Но это еще не все. Знай, чем больше оборотней будет в Долине, тем сильнее будет зеркало, и Долина будет расти вместе с зеркалом.
Я представил, как Долина простирается все дальше и дальше, поглощая Город Мастеров, и бросился к ненавистному зеркалу, чтобы разбить его, но Морра рассмеялась пуще прежнего:
— Если ты разобьешь зеркало, то его осколки разлетятся по Городу Мастеров. Они пронзят сердца гномов, как ядовитые жала, и обратят их в камень, и тогда гномы навечно превратятся в карликов.
Руки у меня опустились. Я понял, что никогда не смогу разбить зеркала. А Морра стояла, высоко подняв голову, и презрительно глядя на меня. Плащ ее развевался, она взмахнула руками-крыльями и начала приговаривать:
Всюду, всюду миражи:
Вы попали в царство лжи.
В зеркалах что отразится,
То тотчас преобразится
То ль ворона, то ль жар-птица,
То ли бред, а то ли снится.
Все на свете исказится
Так, что сразу не поймешь,
Где тут правда,
Где тут ложь…
Сам себя не узнаешь.
Где тут ложь?
Сплошь…
Я ждал, что Морра превратит меня в оборотня, испепелит или уничтожит. Я был готов ко всему. Любая кара была бы для меня мала, такое несчастье я навлек на гномов, но Морра сказала:
— Я умею платить за работу. Ты будешь единственный, кто уйдет из Долины Миражей.
Лучше бы Морра меня уничтожила. Я вернулся в Город Мастеров, но уже никогда не стал мастером. День-деньской я пытаюсь сделать хоть что-нибудь, но эти противные инструменты словно сговорились против меня. Даже самая простая работа не удается мне. Сейчас никто не помнит, что когда-то я был Мастером. Теперь меня зовут Сердитым. Вот она плата за непослушание и за то, что я считал себя лучше и умнее других.»
ГЛАВА 16. ЗЕРКАЛЬНЫЙ ШАР
Сердитый гном закончил свой рассказ и сидел, низко склонив голову. Первым молчание нарушил Петька.
— Неужели нет никакой обходной дороги?
— Нет, все дороги ведут в Долину Миражей, — ответил Борода.
— Должно же быть что-то, чего эти оборотни боятся: чеснока, например, или серебряных пуль, — с досадой сказал Петька.
— Солнечного зайчика они боятся, — уверенно сказала Даша.
