Шум поезда прервал разговор. До своей остановки они ехали
молча. На Семьдесят второй улице Кизия потянула Люка за рукав:
— Выходим.
Он кивнул, усмехнулся и поднялся на ноги. Она видела, что он
снова вернулся к ней. Мысли об Алехандро ушли. Лукас переключился.
— Малыш, я люблю тебя. — Он держал Кизию в
объятиях, их губы встретились, соединились в долгом поцелуе. Поезд ушел.
Неожиданно он взглянул на нее, явно чем-то озабоченный. — Становится
жарко?
— Что? — Она не понимала, что он имеет в виду.
— Ну, я знаю, тебе не хочется зарываться в бумаги.
Вчера ночью я нагородил немало чепухи и понимаю, как ты себя чувствовала. Но
быть собой — одно, а писать для первой полосы — совсем другое.
— Слава Богу, я никогда этого не делаю. Пятая, может
быть, четвертая полоса, но никогда первая. Она зарезервирована для самоубийств,
изнасилований, биржевых катастроф. — Кизия рассмеялась. — Все в
порядке, Люк, пока еще «холодно». Кроме… — В ее взгляде проскользнуло
лукавство. — Почему мои друзья не пользуются метро? Как глупо с их
стороны. Прекрасный способ передвижения! — Она выглядела как школьница,
смотрела на него восторженно, хлопая ресницами. Он строго взглянул на нее с
высоты своего роста.
— Я запомню это. — Он взял ее за руку, и они
направились вдоль улицы, улыбаясь и размахивая руками.
— Хочешь, возьмем что-нибудь поесть? — спросила
она, когда они проходили мимо магазина, где продавались жареные цыплята.
— Нет.
— Ты разве не голоден? — Внезапно у нее засосало
под ложечкой. Позади длинный день.
— Да, я голоден.
— Так в чем же дело? — Он все подгонял ее. Кизия
недоумевала, но, взглянув в его лицо, все поняла. — Лукас, ты скверный
мальчик.
— Об этом скажешь позже. — Он схватил ее за руку,
и они, смеясь, побежали к дому.
— Лукас! А швейцар? — Они были похожи на
взбалмошных детей: бежали по улице, держась за руки. Опомнившись, медленно
подошли к скрипящей двери, ведущей к ее дому; он чинно следовал за ней. Оба
старались подавить смех. В лифте стояли как паиньки, а в коридоре, когда Кизия
искала ключи, вдруг разразились смехом.
— Ну скорей же, скорей! — Он просунул руку сначала
под ее куртку, затем глубже, под рубашку.
— Люк, прекрати! — Все еще смеясь, она усиленно
искала ключ.
— Если ты не найдешь этот чертов ключ. пока я считаю до
десяти, то…
— Нет, ты этого не сделаешь!
— Сделаю — прямо здесь, в коридоре. — Он улыбнулся
и начал губами перебирать ее волосы.
— Люк, ну прекрати же! Подожди… Вот, я нашла
его! — Торжествуя, она вытащила ключ из сумочки.
— Чудачка, я надеялся, что ты его не найдешь.
— Бесстыдник. — Дверь открылась, и он потянулся к
ней, как только они вошли в комнату, взял на руки, чтобы отнести в
спальню. — Лукас, нет! Прекрати!
— Ты шутишь?
Она по-царски изогнула шею, сидя у него на руках, как на
троне. Не в силах скрыть радость, она с притворной суровостью смотрела на него.
— Я не шучу. Отпусти меня… Я должна сделать пи-пи.
— Пи-пи? — Люк взорвался от смеха. — Пи-пи?
— Да. — Он опустил ее на пол, она скрестила ноги,
все еще смеясь.
— Почему ты не сказала об этом? Если бы я знал, что… —
Его смех сотрясал комнату, пока она бежала в розовый туалет.
Кизия вернулась быстро, принеся с собой нежность. Отбросила
в сторону туфли, стояла перед ним босая. Длинные волосы обрамляли лицо,
огромные глаза сияли, излучая радость.
— Знаешь что? Я люблю тебя. — Он притянул ее к
себе и крепко сжал в объятиях.
— Я тоже тебя люблю. Ты нечто такое, о чем я мечтала,
но никогда не думала, что найду.
— Я тоже. Мне пришлось бы списать себя в архив, если бы
я не обрел тебя и вел прежнюю жизнь.
— Какой она была?
— Одинокой.
— Мне это знакомо.
Молча они прошли в спальню. Пока она снимала джинсы, он
разобрал постель.
Глава 13
— Лукас!
— Да?
— С тобой все в порядке? — В спальне было темно.
Она сидела рядом и смотрела на него, положив ему на плечо руку. Вся постель
была измята.
— Мне хорошо. А сколько времени?
— Без четверти пять.
— Господи. — Он перевернулся на спину, посмотрел
на нее. — Ты утомлена, малышка?
— Нет. Но ты видел плохой сон. Очень плохой.
— Не волнуйся. Мне жаль, что разбудил тебя. —
Прикрыв глаза, он нежно гладил ее грудь. — Мой храп куда хуже. Тебе еще
повезло.
Но он ее беспокоил. Постель вся измялась от его ударов.
— Лучше бы ты храпел. Во сне ты был чем-то очень
расстроен. И даже испуган. — Перед тем как он проснулся, его охватила
дрожь.
— Об этом не беспокойся. Привыкнешь.
— Ты часто видишь такие сны? Вместо ответами пожал
плечами, потянулся за сигаретами.
— Закуришь?
Она покачала головой.
— Хочешь воды?
Он рассмеялся, зажигая спичку.
— Нет, мисс Ночной Эфир, не хочу. Не бойся, Кизия. Что
ты хочешь? В жизни я побывал во многих забавных местах. Остались следы.
Но какие? Прежде чем разбудить, она минут двадцать наблюдала
за ним. Он вел себя так, будто его пытали.
— Все это последствия тюрьмы? — Ей не хотелось
расспрашивать, а он снова лишь пожал плечами.
— Одно знаю наверняка. Все это не от того, что я
занимался с тобой любовью. Не принимай близко к сердцу. — Он приподнялся
на локте и поцеловал ее.
— Люк!
— Что?
— Как долго ты пробудешь здесь?
— До завтра.
— И все?
— Все. — Но когда он увидел выражение ее лица,
быстро потушил сигарету и заключил ее в объятия. — У нас еще будет время.
Это ведь только начало. Не думаешь же ты, что я потеряю тебя, если искал
столько лет? — Она улыбнулась в ответ. Они лежали бок о бок в темноте,
пока не заснули. На этот раз Люк спал спокойно; что было довольно редко и о чем
Кизия не знала. Позже, когда он снова стал объектом слежки, кошмары возобновились.
— Завтрак? — Она запахивала белый атласный пеньюар
и, выпрямляясь, улыбнулась ему.
— Только кофе. Черный. Я не люблю спешить, когда
завтракаю, а сейчас нет времени. — Он уже выпрыгнул из постели и одевался.
— Ты не будешь завтракать? — спросила она и тут же
вспомнила, что он уезжает.
