Сегодня здесь были Стрешнев с писательницей Маней Поливановой, известной широкой публике как Марина Покровская, Надежда Кузьминична с кем-то из своего отдела, Беляев из службы безопасности с чашкой кофе и газетой и — Береговой удивился — уволившийся некоторое время назад Вадим Веселовский.
Веселовский издали кивнул, и Береговой кивнул в ответ, маясь от неловкости.
Зачем Ольга его сюда притащила?! Он больше не имеет никакого отношения к этому миру. Он такой же уволенный, как и этот самый Веселовский, никому здесь нынче не нужный, чужой и далекий! На место Веселовского уже пришел другой, со странной двойной фамилией, и на место Берегового завтра тоже кто-нибудь непременно придет.
У нас незаменимых нет, ясный хобот!..
— Кофе будешь, Володя?..
— Оль, давай говори, что хотела, и я поеду. Кофе мне не надо.
Она горестно на него посмотрела. Этот взгляд должен был означать, что ей очень нелегко, она так виновата перед ним, а он ничем ей не помогает, сердится, брыкается, упирается!..
Впрочем, он прав. Из-за нее его уволили. У него есть основания сердиться.
— Вот смотри, — она распахнула ноутбук, который все время держала под мышкой, и уселась рядом с ним, очень близко. Он покосился и коротко вздохнул. — Помнишь, Митрофанова сказала, чтоб никто не смел фотографировать, она всех уволит, если что-то появится в Интернете? Ну, в тот день, когда человека убили?..
— Помню.
— Ну, я фотографировала, конечно. Я хотела детектив придумать. Только настоящий, а не какую-то там лажу, как все эти пишут!.. — И она подбородком показала на писательницу Поливанову, которая в отдалении что-то громко втолковывала Стрешневу.
— В каком смысле… настоящий? — не понял Береговой.
— Ну, чтобы труп был настоящий, понимаешь? И расследование тоже! Как в реалити-шоу! Я хотела в своем блоге это обсудить, и чтоб мы все вместе нашли убийцу. А для этого нужны фотографии с места происшествия. Как можно больше фотографий!
Экран ноутбука осветился, синие блики легли на ее светлые волосы, сделав их серебристыми, сверкающими, как у инопланетянки.
— Преступник всегда оставляет следы, понимаешь? — Она мельком глянула на Берегового и опять уставилась в экран. — Только у плохих авторов преступники бестелесные и бесполые существа, а на самом деле следы всегда есть, их просто нужно поискать! И я снимала подряд все, что на глаза попадалось. А потом фотки выложила в блоге и бросила клич: кто первый найдет улику. Володь, ты чего?..
Он молча смотрел на нее. Ему было противно. Оказывается, все началось не в ту секунду, когда сука Митрофанова решила его уволить, а тогда, когда милая девушка Оля из отдела русской прозы захотела поиграть в детектив с «самым настоящим трупом»! А поплатился за это он, Владимир Береговой!
— Но никто не нашел никаких улик, — продолжала милая девушка, — представляешь?..
— Оль, ты что? Дура? — обидно спросил он и поднялся. — Выпусти меня, я пойду.
Она потянула его книзу за джинсы, заставив снова сесть.
— Ты не дослушал! Никто ничего не нашел, а я нашла!
— Поздравляю тебя, — сказал Береговой брезгливо.
— Да, да! — жарко выговорила она и пунцово, некрасиво покраснела. — Я знаю, что дура и во всем виновата! Но все-таки посмотри!..
— Ты ни в чем не виновата, но разыгрывать спектакли в Интернете с настоящим трупом, по-моему, маразм. Я даже… — он хотел сказать что-нибудь старомодное и до ужаса банальное, вроде того, что он такого от нее не ожидал, но она перебила:
— Вот смотри. Видишь, у него из кармана выглядывает?..
Береговой посмотрел на фотографию в компьютере.
— Это пропуск, — на ухо ему одними губами выговорила Ольга. — Если вот так приблизить и увеличить, его отчетливо видно. Там даже буквы можно разобрать!
Береговой еще раз посмотрел. Ольга вертела на мониторе фотографию лежащего ничком мужчины, то приближала, то отдаляла, и Владимир невольно заинтересовался.
— Ну, возможно, это пропуск, — согласился он. — И что из этого следует?
— А теперь сюда смотри! — И она вывела на монитор следующую фотографию — тот же человек, лежавший в той же позе.
— Ну и что?
— Ты ничего не замечаешь?
Он пожал плечами.
— Ну вот! — торжествующе зашептала она. — И никто не заметил! А я заметила! На этой фотографии пропуска у него в кармане нет! Куда он мог деться? Труп не трогали, не переворачивали, по крайней мере, до приезда ментов! А когда менты приехали, нас всех оттуда разогнали, и я уже больше ничего не фотографировала! Ну, вот же, вот!.. Здесь из кармана у него торчит что-то, а здесь уже нет!
Береговой шарил глазами по экрану, переводя взгляд с одной фотографии на другую, вроде точно такую же, и от сознания того, что на них «настоящий» труп, ему было не по себе.
— И я стала искать, куда он мог деться у него из кармана! — продолжала Ольга. — Я их все пересмотрела, эти фотки, и так, и эдак, и с увеличением, и без. Все, что наснимала!.. Я же щелкала все подряд, держала телефон в руке и щелкала. Это Надежда Кузьминична, видишь, в обмороке почти, это новенький, не знаю, как он здесь оказался, это Литовченко попался, а это…
На фотографии был все тот же труп, снятый на этот раз под каким-то другим, неправильным углом, и чья-то смазанная рука в белой манжете с запонкой на переднем плане. В руке зажат прямоугольный кусочек пластика.
— Это она вытащила у него пропуск, твоя мадам!.. Это ее манжета, у нас запонки больше никто не носит, а она как раз в тот день была в костюме!.. И еще шарф какой-то дебильный!.. Я точно помню, Володя! Она увидела пропуск и под шумок его вытащила! Она над трупом сто раз наклонялась, это я тоже помню!
— Зачем?!
— Чтоб никто не догадался, что тот, кто потом стал трупом, к ней приходил! Она же громче всех визжала, что не знает, кто это! И даже хотела Сергея Ильича из хозяйственной службы вызвать, чтоб он его опознал! А она знала, кто он! Потому что у него, у трупа, был ее пропуск!
— Почему ее?
— А потому что там ее фамилия! Я же говорю, буквы можно разобрать!
Береговой хотел что-то сказать, раздумал, переставил ноутбук к себе на колени и почти уткнулся носом в экран. Перелистал фотографии. Сначала так, а потом эдак. Их оказалось очень много, и на каждой — мертвое тело. В равнодушной и отстраненной документальности этих фотографий была просто констатация факта — ну да, мертвое тело, ничего особенного. Объект для исследования, вернее сказать, расследования. Не человек, а именно объект.
Но ведь это был именно человек — до тех пор, пока его не убили!.. И его нельзя, не должно исследовать, как… лабораторный материал!.. Или можно?..
— Ну, вот, вот! Останови, Володя!.. Увеличь эту! Еще, еще! — Ольга придвинулась совсем близко. Красивая девушка — как объект. — Видно не очень, конечно, но буквы можно разобрать. Видишь?.. «О», «в», «а», «ова»! Митрофанова, выходит!
