– Но сюда приезжают люди, и их нужно как-то принимать… – Кажется, Лариса перед ним оправдывалась!
– Люди, которым он был дорог, насколько я понимаю, сюда не поедут, – отрезал Алекс, – а с остальными Даша прекрасно управится, уверяю вас!..
Он поймал свое отражение в одном из многочисленных зеркал и отвернулся. Не человек, а грозовая туча.
– И еще. Завещания и в самом деле нет?
Лариса помотала головой:
– Он не собирался умирать! Ему было всего тридцать шесть!
– Даша – жена? Балашов женился на ней и в паспорте есть печать?
Лариса опять отрицательно помотала головой.
– Странно, – сам себе сказал Алекс. – Вот это на самом деле очень странно. А где его машины? Здесь?
– Здесь нет.
– Тогда где?
– В Москве? – встряла Маня.
Лариса судорожно вздохнула и посмотрела на скомканную черную ленту у себя в кулаке, а потом на них, как будто просыпаясь.
– Я… я не знаю. Да. Действительно. Где же его машины?.. Ну, «Аваланч» наверняка в гараже остался, он на нем на работу не ездил.
– «Аваланч» – это такой огромный американский джип с открытым кузовом, – объяснила Маня Алексу, который ничего не понимал в машинах и за рулем никогда не сидел. – Очень удобно на охоту, на рыбалку. Медведя там в кузове возить, бобров всяких!..
– Сергей Балашов возил в кузове медведей?.. – удивился он.
Лариса вдруг улыбнулась:
– Медведей не возил, а на рыбалку ездил. Это у него с детства еще! Он же на Волге вырос. И каждую весну в Астрахань ездил. Дружил с тамошним губернатором, и тот его приглашал. Мне кажется, Сережа с ним только из-за рыбалки и дружил, хотя губернатор – человек хороший.
Почему всех мужиков непременно тянет на рыбалку и непременно в Астрахань, подумала Маня. Вот и полковник Никоненко собирался! Один только Алекс Лорер никогда ничего не ловил, не удил, ни в кого не стрелял и никуда не нырял.
– Я понял. Машина для перевозки медведей в гараже. А вторая?.. Кстати, какая?
– «Кайен».
Алекс вопросительно посмотрел на Маню, и она послушно затянула:
– Это такой спортивный кроссовер, городской, конечно, но…
– Маня, я не знаю, что такое кроссовер.
– Святые угодники! Это тоже в некотором роде джип, только гораздо легче, спортивный, его производит знаменитая автомобильная фирма «Порше». Специальная машина для очень богатых мальчиков и девочек. Взрослые на таких не ездят, неприлично.
– В тот день, когда его убили, он приезжал на работу на машине?
– Он каждый день приезжал на работу! И именно на машине!..
– Его привез водитель, или он сам за рулем сидел?
Лариса подумала немного.
– Олег его привез. Совершенно точно! Олег, когда подъезжает, всегда мне звонит, говорит, что через пять минут они будут. В тот день он звонил. А что такое? Почему вы спрашиваете?
– Как мне найти этого Олега?
Лариса пожала плечами:
– Очень просто. Я дам вам телефон. А хотите, сначала сама ему позвоню, чтоб у него лишних вопросов не возникло. И он с вами поговорит. Хотите?
– Хочу, – сказал Алекс.
– Маня, зачем он спрашивает? Вы знаете что-то… об убийстве?
– Пока не знаю. Пока еще только пытаюсь узнать. Кто, кроме вас, был в свите Сергея Балашова? – продолжил Алекс.
– В свите? – Лариса улыбнулась. – Постоянных всего несколько человек. Вот мы с Олегом. Я пришла на работу лет десять назад, Сережка тогда только-только начинал. Олег… почти пять. Анечка у нас года три, наверное. Я могу посмотреть поточнее, если вам это важно. Она помощник и по совместительству гример. Очень славная девочка.
– И все?
– Есть еще люди, что работают на программе, и все они некоторым образом свита!.. Но лично на него работали мы втроем. Мы всегда вместе во всех командировках, на всех мероприятиях. Олег возил и охранял, я составляла расписание и всякие договоры, Анечка отвечала на звонки, грим делала, чай заваривала, костюмы гладила. Вот в Череповец вместе летали! Только на той неделе вернулись.
– Не смейте рыдать, – приказал Алекс.
– Не буду, – быстро сказала Лариса.
– В день убийства вы уехали раньше Сергея или позже?
– Раньше. Я в парикмахерскую поехала…
– Сергея с работы забирал водитель?
– Я не знаю, Алекс. А вы думаете, его убил кто-то другой? Не тот, который… в багажнике его нашел?..
– Вы назначаете все его встречи?
Она пожала плечами.
Еще позавчера она жила трудной, напряженной и нервной жизнью пресс-секретаря «звезды» и «знаменитости».
Она договаривалась об интервью, читала тексты – в основном очень глупые, повторяющиеся или противоречащие друг другу. Она внимательно, как коршун за зайцем, следила, чтоб в газеты или в Интернет не просочилось что-нибудь неподобающее, например, его фотографии в плавках или подшофе. Она «выпасала» «нужных» людей и потихоньку сводила их с Сергеем – для работы, чтобы приглашали туда и сюда, чтобы звали его проводить какие-нибудь статусные мероприятия, например, концерт в Кремле, посвященный Дню Победы или Дню милиции. Она всерьез переживала, когда милицию переименовали, так что же теперь они будут вести? Концерт, посвященный Дню полиции?!
Она так и думала – «мы». «Что мы теперь будем вести?» Хотя, понятное дело, она сама никаких концертов не вела, волновалась за кулисами, держала наготове термос с зеленым чаем и удобные разношенные мокасины, в которые он сразу мог сунуть уставшие от концертных ботинок ноги.
Она так и говорила – «мы»! «Мы поедем, мы подпишем, мы согласны на интервью». Хотя подписывал и соглашался он, Сергей, а вовсе не она!..
Она моталась с ним по командировкам и уездным гостиницам. Зевая до слез, по ночам исправляла договоры. Она получала за него наличные деньги там, где договорами было никак не обойтись, и потом, трясясь от страха, везла упитанные пачки в сумке, чтобы отдать ему все до копеечки, и очень радовалась, что он молодец, денежек так много зарабатывает!.. Она точно знала, что он любит на завтрак, что читает в самолете, где именно следует покупать ему джинсы, а где трусы. Собственно говоря, трусы и джинсы в основном она и покупала. Ему все некогда было!..
Она проклинала свою жизнь, такую трудную и неудобную. И его тоже проклинала – с его подружками, дурным характером, неврастенией, таблетками от бессонницы и от желудка, ночными звонками, жалобами, ссорами с мамой, ссорами с журналистами, ссорами с начальством!.. Она несколько раз всерьез порывалась уйти от него, и он всегда останавливал ее, хотя только они двое знали, как устали от вечной нервотрепки, неразберихи и друг от друга!
