– Никита, здравствуй.
– Добрый вечер, Петр Петрович.
– Возмужал, возмужал…
– Да ладно вам, – улыбнулся Никита.
– Нет, мне зонт не нужен, принцесс моих до дома доведи.
– Будет сделано!
Петр Петрович увидел в окне довольную физиономию друга и приветливо улыбнулся. Вдохнул пахнущий хвоей воздух, огляделся (вот он достроит свой загородный дом и тогда уж переберется поближе) и, прижимая к груди пакет с подарком, заторопился к хозяевам.
Никита раскрыл зонтик, галантно распахнул заднюю дверцу «Тойоты» и приготовился к встрече с «принцессами».
Первой из машины выпорхнула невысокая девушка. Волосы цвета лесного ореха распущены и спускаются чуть ниже плеч, карие глаза сверкают, пухлые губы капризно сжаты. Секунда – и смешинки запрыгали и в глазах, и на губах.
– Катя. Я угадал? – улыбнулся он.
– Ага, – кивнула она и добавила: – У меня есть свой зонтик.
Раскрыв ярко-розовый зонт, она актерским движением закинула длинный, украшенный маленькими помпончиками конец шарфа на плечо и, виляя попой, застучала каблучками к дому.
«Эх, папа, кого ты мне прочил в жены, – усмехнулся Никита, глядя ей вслед, – практически несовершеннолетнюю».
Он повернулся к машине, желая встретить еще одну «принцессу», протянул руку – и на миг потерял способность говорить и двигаться. Из «Тойоты» совершенно самостоятельно, игнорируя предложенную руку, выбралась девушка, которую он не мог не узнать.
Ольга.
Ольга Шурыгина!
Ольга Петровна Шурыгина!
Так вот кто она такая!
Средняя дочь Короля Алкоголя. Его правая рука.
Никита зажмурился, тряхнул головой, открыл глаза. Мираж не исчез. То есть это вообще не мираж, это сногсшибательная реальность!
«Я идиот! Тысячу раз идиот!» – взвыл про себя Никита.
Их взгляды встретились.
Она водила его за нос несколько дней. Частный детектив – бред, да и только! Но как же так получилось? Отец нанял частного детектива, но в аэропорт приехала Ольга. Почему? Зато теперь понятно, что она делала на открытии Школы виски. Работала – вот что!
Теперь он ее узнавал, теперь черты лица казались знакомыми. Другая прическа, худоба, но тоже серьезное выражение лица, вот только на губах легкая усмешка…
Значит, вчера он прижимал к себе дочь Короля Алкоголя – Ольгу Петровну Шурыгину.
Никита чуть наклонился, точно желал выказать особое уважение, и тихо, но четко произнес:
– А ты молодец, Оля.
– Я знаю, – коротко ответила она и решительно взяла его под руку. Дождь робко пробежался по зонту и вновь мелко заморосил.
До дома они шли неторопливо и молча. Катюшка, наблюдавшая сцену «знакомства» с крыльца, недоумевала и раздражалась – ну что же так долго? Никита косился на Олю и то улыбался, то, наоборот, хмурился. Она же не выказывала никаких эмоций и казалась удивительно спокойной.
– За столом я сяду рядом с тобой, не возражаешь? – спросил он.
– Хорошо, – помедлив, ответила она.
– И, пожалуй, позже нам не помешает прогуляться, – с иронией добавил он.
– Дождь, – напомнила она.
– Ничего страшного, дом у нас большой, найдем где погулять. Не возражаешь?
– Возражаю, – бросила она.
Но у Никиты были свои соображения по этому поводу. Рано или поздно Оля пойдет в туалет, уж он проследит, чтобы она много пила…
Глава 9
Катюшка налегала на салаты и рыбу, слушала разговоры взрослых и изредка вставляла несколько слов, которые умиляли Льва Аркадьевича и встречали неодобрение Ольги. Катя объявила, что «мужчинами пока не интересуется», что «у них на курсе и нет никаких мужчин» и что «в наше время вообще с этим большая напряженка». Работать она хочет – ага, уже давно. Для начала у папы, а потом обязательно самостоятельно в другом месте. Каком? Ну-у-у, видно будет. Но самостоятельно. Обязательно.
Оля же ела мало, чуть попробовала рекомендованные Дарьей Степановной блюда и на этом остановилась. Аппетита не было, да и не привыкла она много есть вечером.
Локоть Никиты часто касался ее локтя, и она гадала – случайно или нет? Он как-то по-особенному заботился о ней: настойчиво подливал в бокал сухое «Шардоне» и постоянно наполнял стакан водой. Воду, казалось, лить уже некуда, но он все равно доливал. Приходилось отпивать немного, говорить «спасибо, не надо», чувствовать прикосновения его локтя и смотреть, как вода и вино вновь доползают до краев. Не нужно о ней столь усиленно заботиться, не нужно…
Обменявшись с Никитой взглядами около машины, Оля осталась довольна – его изумление было неподдельным. Она кожей почувствовала, как изменилось его отношение к ней. Но через пару минут, когда они уже шли по дорожке, все вдруг вернулось в прежнее русло. Появившийся на короткое время барьер, которого она так желала, рухнул.
Никита вел себя как обычно. Иронизировал. Но все же вряд ли он теперь будет фамильярничать.
Он пригласил ее на разговор… Оля на секунду задумалась: проигнорировать предложение или согласиться и объяснить, что на панибратские отношения ему рассчитывать не стоит? Она не спрашивала себя, почему не стоит рассчитывать, просто спокойнее было сохранять дистанцию. Первым порывом было согласиться (что он ей скажет?). Но она отказала: «безумные каникулы» закончились, ей не нравится, когда ситуация выходит из-под контроля, и собственное поведение ей тоже не нравится.
Никита долил воды в ее стакан.
Локоть вновь коснулся локтя.
Нет, она не будет пить. Она совершенно не хочет пить.
– Выросли девочки, выросли, – мягко, с ноткой ностальгии протянул Лев Аркадьевич.
– Да уж, – согласился Петр Петрович, у которого от дочерей голова иногда шла кругом. – Полина наконец-то возвращается, во вторник. Я уж и не думал, что она когда-нибудь соберется замуж, до того стрекоза!
– Любовь, любовь… – мечтательно протянул в ответ Лев Аркадьевич.
– Да уж, – опять согласился Петр Петрович.
Гости и хозяева наелись быстро. Дарья Степановна приоткрыла окно. Занавески дрогнули и впустили в роскошную столовую свежий, отчего-то пахнущий пряностями воздух. Катюшка кокетливо попросила Никиту наполнить ее бокал белым вином и приподняла брови, встретив очередной предупреждающий взгляд Оли.
«Ну ладно тебе, не занудствуй».
«Это третий бокал, тебе хватит».
«Подумаешь!»
«Ты пользуешься тем, что папа занят беседой со Львом Аркадьевичем».
«Ну, давай, ябедничай…»
Взгляды летели туда и обратно, и Катюшка в этой перепалке явно выигрывала, потому что ей, собственно, было все равно. На пухлых щечках давно появился румянец, глаза горели, а улыбка не гасла. Она думала, что у Замятиных ей будет скучно, но разговоры оказались очень даже интересными. А еще ее волновало странное поведение Никиты и Ольги.
