– …очень громко тебя любить, – помог Никита, чувствуя себя полным идиотом, который вдруг ни с того ни с сего решил соблазнить монахиню.
– Да.
– Хорошо, малыш.
– И вот этого «малыша» тоже не надо.
– Хм, не уверен, что смогу настолько себя контролировать.
– Постарайся.
– Но если я все-таки собьюсь…
Никита от души развлекался. Он и не думал, что Оля станет с ним так по-деловому обсуждать условия сделки. И во всем-то у нее должен быть порядок!
– Постарайся не сбиваться. Эта фамильярность лишняя.
– Да? А я полагал, что влюбленные обычно придумывают друг другу всякие прозвища и в разговоре часто употребляют ласковые слова. Как насчет «зайчика»? «Пусика»? «Лапочки»?
Оля смерила его убийственно ледяным взглядом:
– Нет.
– Ладно, остановимся на «малыше». Исключительно для правдоподобия. Но я, конечно, буду так ужасно фамильярен только в самых редких, крайних случаях.
– И еще. Папа и Лев Аркадьевич не должны решить…
– Без проблем, для них мы будем лучшими друзьями, не более. Кстати, из нас выйдет отличная пара. Ты заметила? Мы понимаем друг друга с полуслова.
Оля тяжело вздохнула, вдруг смутилась, снова напряглась и продолжила:
– И еще…
«С ума сойти! Сколько у нее этих «еще»! – Никита с интересом посмотрел на Олю. – Ну и?»
– Продолжай, я внимательно слушаю.
– И еще никаких неприличных действий с твоей стороны быть не должно, – шепотом произнесла Оля. – Наш договор не означает, что я согласна на… на нечто большее.
«Она о сексе, что ли? Ну, малыш, я, честно говоря, и не собирался…»
– Ты о сексе, что ли? – Никита не отказал себе в удовольствии уточнить.
– Тише… – прошипела Ольга, краснея.
– Хорошо, обещаю не посягать, – нарочно тяжело вздохнул Никита и, откинувшись на спинку стула, мысленно съехидничал: «Привет, Белкин!»
* * *
– Я же говорила, я же говорила!
– Ущипните меня, а лучше огрейте чугунной сковородкой по голове! Этого не может быть…
– Я же говорила, я же говорила!
– И этот человек не так давно пилил меня за полуобнаженные танцы, за неприличное поведение в общественном месте и слишком разгульное отношение к мужчинам. И что я вижу?.. Поцелуй в щеку! При таком скоплении народа!
– Я же говорила, говорила! – в третий раз выпалила Катюшка.
– Куда катится мир! – покачала головой Полина и потянула младшую сестру к выходу. Но, дойдя до рекламных вертушек, остановилась. – Учти, – добавила она с улыбкой, – нас здесь не было, мы ничего не видели.
– Само собой.
– Хотя… Эх, какое искушение ее подразнить! Держите меня, иначе я за себя не ручаюсь!
– Папы нет – это хорошо, да?
– Да уж.
– Я точно не знала, соберется он на выставку или нет. – Катюшка вытащила из сумки узкий длинный шарф и принялась торопливо обматывать им шею. – А что мы теперь будем делать?
– Хороший вопрос, даже отличный, – Полина выглянула из-за спины мужчины, внимательно изучавшего рекламный проспект, и еще раз посмотрела на Олю и Никиту. – Голубки, нечего сказать, – протянула она и еще раз улыбнулась.
Что происходит? Неужели… Нет, есть в происходящем какая-то наигранность. Где правда, где ложь?
– Там и Белкин был, – напомнила Катюшка.
– Да, я видела, он иногда мелькает на подобных тусовках, папа говорил. А если она ему назло?
– М-м-м… Представляешь нашу Ольгу, которая просит Никиту поухаживать за ней на глазах Кости и подчиненных?
– Эх, отличная версия разбита логикой.
– Так что же мы будем делать? – Катюшка дернула сестру за руку и вытянула шею, боясь пропустить очередной интересный момент.
Несмотря на то что Полина считала Ольгу настоящей занудой, она бы первая расправилась с тем, кто посмел обидеть сестру. Был уже на ее пути Константин Белкин, мутный товарищ, и он не принес Ольге счастья. Можно ли теперь лезть к ней в душу, мешать? Нет, нельзя, категорически нельзя.
– Уходим, – сказала Полина. – Посмотрели, и хватит.
– Но…
– Никаких «но». Мне нужно подумать. Кажется, нас ждут перемены. Папы поблизости нет, Егора нет – уже хорошо.
– Они все равно узнают. И Лев Аркадьевич тоже, – резонно ответила Катюшка.
«Да, узнают, – подумала Полина. – И если это только игра, Оле будет туго». Но интуиция подсказывала, что правды в этом спектакле больше, слишком уж хороши были актеры в своей игре.
Глава 13
В черном костюме, белоснежной рубашке, темно-сером галстуке в тонкую черную полоску, в новых лаковых ботинках, с зачесанными назад седыми волосами Петр Петрович походил на аристократа. Впрочем, и в иной одежде он всегда был подтянут и элегантен.
– Какие у тебя планы на ближайшие дни? – спросил Шурыгин, поворачиваясь к старшей дочери.
– Салон и минимум развлечений.
«Брак с Андреем определенно пошел ей на пользу», – довольно подумал Петр Петрович, закрывая дверцу шкафа и отправляя носовой платок в карман пиджака. А ведь еще недавно Полина пропадала в ночных клубах, спала до трех дня и наведывалась в «Анни», только чтобы уложить волосы и сделать маникюр. Какие положительные перемены! Петр Петрович посмотрел на дочь с гордостью. Возможно, и внука не придется долго ждать.
– Сейчас я еду встречать Ивона. А вечером – ужин в ресторане. Буду рад, если вы с Андреем придете. Кстати, Никита о тебе спрашивал, позвони ему.
– Обязательно. – Прислонившись к подоконнику, Полина отвела штору и посмотрела во двор. Интересующая ее тема всплыла сама, нельзя упускать столь удачный момент. – Уверена, мы с ним пересечемся на каком-нибудь фуршете, сейчас сплошные выставки и презентации… я собираюсь воспользоваться несколькими приглашениями, которые ты мне дал.
– Да, хоть алкоголь к твоему бизнесу и не имеет отношения, на таких встречах тоже можно набраться опыта. К тому же ближайшие события не только алкоголю посвящены.
– Катя сказала, Никита вернулся навсегда.
– Да, – нахмурился Петр Петрович. – Но лучше бы он остался в Лондоне.
– Почему? – Полина перестала созерцать двор, развернулась и замерла, чувствуя, что сейчас узнает что-то интересное.
– Мария Сереброва… Помнишь историю со свадьбой? Он любил девушку, а она предпочла другого.
– Конечно, помню.
– Она развелась, – Петр Петрович заложил руки за спину, – и наш Ромео прискакал обратно. Жениться собирается! Лев Аркадьевич пытался его образумить, но, увы, Никита и слушать ничего не желает.
