– Да уж! Даже я себе такого никогда не позволяла! – засмеялась Полина и добавила тише. – Вот и хорошо.
– А мне-то что делать? – Катюшка пожала плечами и переложила телефон к другому уху.
– Иди спать! И не вздумай шляться по квартире, поняла?
– Поняла, – недовольно буркнула в ответ младшая сестра и шмыгнула носом. Вот так всегда: не ешь, не пей, не трогай, не участвуй, не смотри, не слушай! Да чтобы они все делали без нее? А? И никакая она не маленькая.
Катюшка посмотрела на себя в зеркало, осталась совершенно довольна увиденным и выключила воду. «Иди спать, иди спать…» А сами?
Не удержавшись, она все же прокралась на цыпочках к комнате Оли, приложила ухо к двери и разочарованно вздохнула: ничего интересного – тишина. Подежурив на всякий случай на кухне и дождавшись, когда сердитый папочка допьет чай, сполоснет кружку и отправится спать, она еще раз полюбовалась Никитиными ботинками, еще раз подивилась тому, какие они большие, похихикала и юркнула в свою комнату.
Подушка показалась особенно мягкой и пушистой, одеяло – невесомым и уютным. Как она устала и как замечательно дома!
Прижав к себе теплую пижаму, которую лень было надевать, Катюшка немного поерзала и закрыла глаза.
– Пусть мне приснится очень хороший принц. Я тоже хочу принца, – улыбнулась она, представляя стандартного сказочного героя в бело-золотом одеянии на белом коне. – Да, пусть приснится!
Но ей почему-то не приснился принц на белом коне.
Ей приснился Егор Кречетов.
Глава 27
В висках гудело и ныло. Ну что ж, он хотел раздолбайской ночи, он ее получил. Выпивка, сигареты и красивая женщина. Егор повернул голову направо, посмотрел на спящую Машу и неторопливо поднялся с кровати. Он не из тех, кто любит валяться до двенадцати, да и делать ему здесь больше нечего.
Он перешагнул пустую бутылку, наверняка еще хранившую тонкий аромат французского коньяка, скривился от вида еще одной, в которой оставалось немного вина, явно не имевшего отношения к виноградникам Шампани, отыскал взглядом рубашку и брюки и вспомнил, что пиджак остался в коридоре. Еще раз посмотрел на Машу и отвернулся. Эта женщина – на одну ночь. Ему захотелось, она не отказала – все по-честному. По-взрослому. Егор усмехнулся, быстро оделся, заглянул в пустую сигаретную пачку, смял ее и вышел из комнаты.
Уже на улице он достал мобильник, включил его и пошел куда глаза глядят в поисках какого-нибудь ларька, который порадует сигаретами и минералкой. По дороге Егор проверил непринятые звонки. Шурыгин звонил раз десять, старший Замятин – скромно три раза. Легко представить, какие важнейшие дела не давали «отцам» покоя.
Стоило дойти до ларька, как мобильник безжалостно завибрировал.
– Да, – ответил Егор, уже зная, чей голос сейчас услышит.
– Ты почему не отвечаешь на мои звонки? – резко спросил Петр Петрович.
– Занят был.
– Ты мне нужен.
– Да, знаю. Я вам нужен двадцать четыре часа в сутки. – Егор посмотрел на небо и перевел взгляд на дорогу. Петр Петрович, Петр Петрович, когда же вы угомонитесь? Когда? А кстати, скоро. Как там у нас поживает Ермошина Любовь Викторовна? Кажется, она сбежала с вечеринки… Обидно, досадно. Та-ка-я девушка!
– Ты чему улыбаешься?
– С чего вы взяли?
– Чувствую!
– Настроение хорошее, – ответил Егор. – Давайте выкладывайте, что на этот раз случилось?
– Мы хотим с тобой поговорить.
– Мы?
– Я и Лёва… то есть Лев Аркадьевич.
– В три устроит?
– Нет, это слишком поздно.
– В двенадцать, – сдался Егор, посмотрев на часы: восемь утра.
– Хорошо. – Петр Петрович помолчал, видимо желая что-то спросить, но, передумав, строго добавил: – Не опаздывай. В двенадцать в «Форт-Экст».
– Ладно.
Егор сунул телефон в карман, купил сигарет, минералки, поймал машину и поехал домой. До двенадцати ему еще многое нужно успеть.
* * *
От Оли Никита ушел в пять утра.
Она прошептала: «Уходишь?»
Он ответил: «Я вернусь».
Ему ужасно не хотелось оставлять ее. Он бы так и лежал рядом, вдыхая аромат ее тела, впитывая и отдавая тепло, но утро в отличие от вечера умеет задавать вопросы, на которые необходимо отвечать. Может, поэтому Никита не был готов к встрече с Шурыгиным. На кухне. По-домашнему. Может, поэтому заглянуть сейчас в карие глаза Ольги было бы не просто.
Он оделся и ушел. Два часа слонялся по улицам, жадно оглядывая большие и маленькие дома, магазины, деревья, ларьки, свежевыкрашенные ограды и скамейки, а затем направился к Маше. Город уже проснулся, народ спешил на работу. Приятно было влиться в реку каждодневной пестрой суеты. Вот только разговор предстоял неприятный.
Маша. Она осталась где-то далеко-далеко, за поворотом… За поворотом искренности и правды, на остановке самообмана. Виноват? Виноват.
* * *
Маша повернула голову и встретилась с пустотой. То есть мятая подушка присутствовала, но Егора не было.
– М-м-м, – протянула Маша, глядя уже в потолок.
Ночь получилась именно такой, как она ожидала. Вихрь страсти, смех, вихрь страсти, свобода, вихрь страсти, обрыв между «можно» и «нельзя» и снова вихрь страсти… Нет, она никогда не пожалеет об этом!
– Егор! – крикнула Маша, лениво переворачиваясь на живот.
Она догадывалась, что ничего не услышит в ответ, но все же не была готова к поражению. Наверное, он в туалете… или на кухне…
– Егор!
Ответа не было.
Быстро поднявшись, не обращая внимания на звон в голове, Маша вышла в коридор – на вешалке не было пиджака.
В комнате же царил настоящий бардак. Здесь они пили шампанское, и оно белым водопадом лилось на ковер, здесь они споткнулись в танце и рухнули на кресло, здесь он стащил с нее платье (оно полетело на пол). Два бокала, лифчик, гора дисков (кажется, они собирались посмотреть какой-нибудь триллер), мятая пачка сигарет, пепельница, бутылки (сколько же они выпили?), трусики… простыня съехала на пол и одеяло тоже… чулки…
Отлично погуляли.
– Сволочь, – выдохнула Маша, подошла к разложенному дивану и села. И все же она не отказалась бы повторить эту ночь, не отказалась бы. – Сволочь.
Она не знает его фамилии и где он живет, не знает, у нее нет номера его телефона… А она бы позвонила, наплевав на гордость. Практически первый встречный, но она мечтала именно о таком мужчине всю свою жизнь. Не спрашивает, не предлагает, по сути, даже не оставляет выбора. «К тебе поедем или ко мне?» Разве это выбор?
Короткий дверной звонок неожиданно разорвал тишину.
