Около подъезда Архипова она чуть задержалась, оттягивая момент, когда придется снова выходить на тропу войны. Уж чего-чего, а «бросаться в атаку с автоматом наперевес» ей сейчас совершенно не хотелось, но обойтись без этого, увы, не получится…
Она немного поболтала с Вадимом, прижимая к груди толстую тетрадку в яркой клеенчатой обложке, посмеялась над анекдотом, не отдернула руку, когда он сжал ее ладонь в своей ладони, и шагнула вперед, чуть приподняв подбородок, когда Вадим сказал, что о такой девушке мечтал всю свою жизнь…
Федор вернулся домой пораньше – последние дни он совершенно выбился из привычного графика. Обычно выходил из дома в половине восьмого утра, а возвращался затемно – то в десять, то в одиннадцать, а бывало и позднее. Субботы и воскресенья тоже частенько проводил в офисе. Теперь же каждое утро, проснувшись и приведя себя в порядок, Федор долго завтракал, прислушиваясь к скрипам в гостевой комнате, а вечером старался побыстрее закруглиться с отчетами и прочей рутиной и, проклиная дорожные пробки, устремлялся домой.
Сегодня он побил все свои рекорды и уже в восемнадцать тридцать готовил кофе на собственной кухне. Он знал – Катя у Карла, и надеялся, что вернется она не слишком поздно (вот ведь вредная девчонка, не захотела, чтобы он за ней заехал), но все равно изредка подходил к окну и, то улыбаясь, то хмурясь, поглядывал на двор.
Машина Вадима прирулила к подъезду в девять.
– А вот и моя невеста, – усмехнулся Федор, цепко следя за Катей взглядом.
Он стоял и смотрел, как она беззаботно разговаривает, как смеется. Ему казалось, что он слышит ее голос – то резкий, то мягкий, то ироничный. Присутствие рядом с ней другого мужчины раздражало, и Федор уже собирался отойти от окна, но Катя шагнула вперед, и Вадим, что-то сказав, поцеловал ее в губы. Неторопливо. Легко.
Федор сжал зубы, опустил глаза и, резко развернувшись, натолкнулся на внимательный взгляд Елизаветы. Ярко-голубые глаза дымчатой красавицы жгли и приговаривали к правде.
– Нет у меня права… да?.. Это ты хотела сказать? – спросил он.
– Мр, – ответила Елизавета и тряхнула головой.
Глава 25
День седьмой
Первая запись в дневнике:
«План военных действий.
Разгромить противника к чертовой матери! Обезвредить и отправить в ссылку на веки вечные! Лишить чувства собственного достоинства, уверенности в себе и надежды.
Никаких пленных и никаких мирных переговоров!»
Катя погрызла колпачок ручки, любовно погладила тетрадный лист и подмигнула Елизавете.
– «…Тебе нужно отбить его у этой довольно-таки красивой женщины…» – передразнила она Карла Антоновича. – Сам бы попробовал! Эх, с чего бы начать…
Ночью она опять спала плохо – негодница совесть колотила ручонками по стенкам души и требовала немедленного отречения от всех планов. Она явно была на стороне Архипова, чем еще больше раздражала и выводила из себя. Катя сделала все, чтобы нарушительница спокойствия наконец-то замолчала и не мешала спать. Она считала вслух и даже сходила на кухню и выпила немного мартини, но настойчивая совесть так просто сдаваться не собиралась.
– Он меня тоже обидел… этой своей… Ольгой, – переворачиваясь на другой бок, оправдывалась Катя, – так что справедливость на моей стороне.
– Но ты ему сделаешь больно.
– Не факт. Не влюбится же он в меня по уши, максимум – я ему понравлюсь, и к этому прибавится его желание жениться на удобной женщине…
– Удобной?! – изумилась совесть. – Да ты себе льстишь!
– Ну, это не в том смысле, что я покладистая, а в том, что в его бизнесе не произойдет никаких существенных изменений.
– А если он полюбит…
– Значит, сам и будет виноват – нечего любить кого попало! Ну, то есть… Не знаю… Такое просто невозможно! Он не способен на сильные чувства.
– Ты уверена в этом?
– Нет.
– Так, может, откажешься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что его Ольга хотела меня унизить, и кто-то должен дать ей хороший увесистый подзатыльник. А если не я, то кто же?
Совесть качала головой и вздыхала.
– Только не обманывай саму себя. Никогда, – сказала она напоследок и, пообещав, что это не последний разговор «за жизнь», оставила Катю в покое.
А утром было слишком солнечно, чтобы мучить себя самоедством. Она справится. О, она справится!
Яичница с ветчиной, чай с подсушенным в тостере кусочком хлеба, половинка яблока – и умиротворенное настроение в кармане!
– Эх, Елизавета, как жалко, что ты не умеешь разговаривать, – Катя подперла щеку рукой и перевернула страничку тетради.
«Надо действовать в двух направлениях:
1) попытаться ему понравиться (хуже не придумаешь!);
2) сделать так, чтобы Ольга отошла на второй план (о да! о да!).
Неужели придется наращивать волосы и ногти, делать пятьдесят пластических операций, вырывать зубы и вставлять новые? Нет, обойдется… Я за естественную красоту! Ну, может, чуть-чуть припудренную».
По поводу первого пункта в голову лезли только глупости и банальности, которых, скорее всего, избежать не удастся. Архипов видел ее в основном в двух обличиях: покусанную москитами, в потрепанном сарафане, и домашнюю – в штанишках или джинсах плюс футболка и тапки. А не шокировать ли его своей неземной красотой? Катя хихикнула и представила, как встречает своего «жениха» в бархатном ярко-красном платье. Прическа вечерняя «а-ля оперная прима», на шее искрится дорогая бижутерия, а туфли на тонюсеньком высоченном каблуке. Нет, лучше не так… Полупрозрачный пеньюар до пола, обнаженная ножка выставлена вперед, на лице томление и страсть одновременно!
Катя захохотала, да так, что Елизавета подскочила от неожиданности.
– Это нам не подходит, – успокоившись, сказала Катя, – а то Федора Дмитриевича удар хватит, кого же мы тогда охмурять будем?
И все-таки понравиться ему надо…
Вообще-то все можно было решить проще, стоило только сказать Архипову – я согласна на брак, и он бы никуда не делся – расстался бы с Ольгой. Но этот вариант Катя гнала от себя прочь, для нее это было уже слишком… Она не представляла, как потом скажет ему примерно следующее: «Ну, в общем-то, я передумала, извините, что остались без дамы сердца». Лучше уж как-нибудь помедленней, чтобы решение он принял сам…
– Какой все это ужас, – выдохнула Катя и, спасаясь от сомнений, переключилась на Вадима.
Вчера она с ним поцеловалась. Было дело? Было. Но один раз не считается… то есть один раз это не два раза… Тьфу! Катя обхватила голову руками и издала продолжительное «м-м-м». То есть теперь она еще как будто изменяет Вадиму. Совсем чуть-чуть, самую малость.
