Я выскочила в приемную, вывалила все из сумки на стол, положила на дно кассету и засыпала ее всем своим барахлом, скопившимся за многие годы.
Вот теперь можно известить общественность.
Я открыла дверь пошире и закричала:
– А-а-а!!!
Глава 13
Я становлюсь обладательницей относительного богатства, а также радую следователя отсутствием алиби
Первой прилетела Виктория Сергеевна. Она вопросительно посмотрела сначала на меня, а потом на мой стол. Эта знойная женщина, по всей видимости, думала, что трупы должны лежать только на моем столе. Я махнула рукой в сторону кабинета Селезнева. Виктория Сергеевна подошла к открытой двери, заглянула, повернулась ко мне и заорала:
– А-а-а!!!
Следующим влетел наш программист Юра. У него был весьма помятый вид, такое впечатление, что он ночевал в курятнике: рубашка в гармошку, рыжие кудри приплюснуты на макушке, галстук просто уныло болтался, и для меня так и осталось загадкой, какого же он цвета.
– Что у вас тут стряслось? – спросил Юра.
– У нас тут все та же фигня, то есть труп, – разъяснила я.
Виктория Семеновна перестала кричать, закрыла лицо руками и выскочила из приемной.
Юра посмотрел на лежащего Валентина Петровича, нервно поправил галстук и пробурчал:
– Как же это так?..
Народ начал собираться, ибо Виктория Сергеевна бегала по офису и, надрывая горло, кричала:
– Начальник мертв, все наверх!!!
Крошкин пришел вместе с Носиковым. Они вытолкнули из кабинета Зиночку, которая, словно мышь, сновала по углам и ахала-охала, и начали предпринимать положенные действия.
– Милицию вызвала? – спросил Илья Дмитриевич.
– Нет, не успела, я же тут экскурсоводом подрабатываю, трупы показываю…
– Где Любовь Григорьевна, она уже пришла, она в курсе?
– Нет, Илья Дмитриевич, опаздывает. А что у вас за царапина на лице? – поинтересовалась я.
– Ерунда, – отмахнулся Крошкин, – доставал с антресоли инструменты, так всякий хлам прямо мне на голову и посыпался.
– Я вызову милицию, – сказал Носиков и направился к двери.
Мне не хотелось ничего пропускать, и я сказала:
– Леонид Ефимович, а вы с моего позвоните.
Зиночка куда-то убежала и вернулась с Лариской. Та была уже зареванная, видно, ей успели изложить подробности случившегося. Лариса подошла к телу бывшего любовника, зарыдала навзрыд и уже собиралась было упасть, но ее подхватил Юра. Я с этой сцены не сводила глаз. Как отреагирует Лариса – вот что меня интересовало, но мне показалось, что у нее был просто шок.
– …да, да… это фирма «Ланди», да, у нас опять… мертвый человек… Это директор нашей фирмы, запишите: Селезнев Валентин Петрович… Девушка, пригласите следователя, вы что, не понимаете, это же не шутки!..
– Следователь – Ерохин вроде бы, – шепнула я Носикову.
– Я хочу говорить с Ерохиным, – потребовал Леонид Ефимович.
Дальше мне не удалось подслушать, да и слушать-то особо было нечего. В приемную влетела Любовь Григорьевна: лицо бледное, руки трясутся.
– Этого не может быть, этого не может быть…
Я прислушалась… Виктория Сергеевна все еще бегала по офису с криками:
– Начальник мертв, все наверх!!!
Уж лучше бы она вопила что-нибудь другое, например: «Требую срочно предоставить всем оплачиваемый отпуск!!!»
Любовь Григорьевна схватила меня за локоть, оттащила в угол и забормотала:
– Я туда не пойду, я видеть такого не могу… Это правда? Скажи ты мне, это все правда?!
– Да, Селезнев лежит в своем кабинете, явно не живой, и сейчас сюда прилетит милиция.
– Этот кошмар повторяется! Валентин Петрович, Валентин Петрович… Мы проработали вместе пять лет!
– Сочувствую.
– Нет, он был хороший начальник… и человек тоже… Хотя я не знаю, какой он человек… Мы просто работали… Как это ужасно… Что делать?!
– Леонид Ефимович уже вызвал милицию, нам остается только ждать.
– А как его убили? Как его уби… ох!
– Не знаю, в кабинете все перевернуто, похоже на драку.
– Это ты обнаружила… все это?
– А кто же еще? Вы бы приходили вовремя, без опозданий, было бы мне тогда не так одиноко здесь.
– Прости, я же не знала…
Дальше Любовь Григорьевна зашептала какую-то полную ерунду. Опомнившись, она посмотрела на Лариску, которая ревела в голос на плече у Зиночки.
– А эта что ревет? – спросила финансовая директриса.
– Видать, есть у нее причина… Может, она тайно любила нашего шефа…
Я не стала рассказывать Зориной всю правду. Возможно, Лариска не имеет никакого отношения к делу, так ведь ее, как любовницу, затаскают потом, да и к чему это обнародовать, Селезнев все же был человеком женатым…
Волшебный Борис Александрович стоял напротив нас и бросал на меня какие-то мстительные взгляды: наверное, он в душе надеялся, что все это натворила я и остались считаные минуты до того, как наручники лязгнут на моих руках.
Зашел Гребчук и предложил свою помощь.
– Я вас очень прошу, отловите вы Викторию Сергеевну, пусть замолчит, и ей валериана нужна, наверное. Отведите ее в бухгалтерию, ей там будет о чем поговорить, заодно и успокоится, – попросила я его. – Зина, Лариса, давайте топайте к себе, сейчас к вам в бухгалтерию поступит тяжело больная на всю голову Виктория Сергеевна, окажите женщине первую помощь.
Любовь Григорьевна снова схватила меня за локоть.
– Обыск будет? – спросила она.
– Думаю, да.
– А вдруг там, в кабинете или в сейфе, лежит что-нибудь?..
– Что?
– Ну, знаешь, как бывает: деньги, документы какие-нибудь…
Я повернулась к собравшейся публике и поняла, что мне надо опять принимать меры по изгнанию сотрудников из приемной. Я заглянула в кабинет: там, точно это было поле для гольфа, разгуливали все кому не лень.
– Юра, Люська, Илья Дмитриевич и другие не менее достойные люди, прошу вас очистить территорию: мы ждем милицию и хотим ее обрадовать своим чутким пониманием происходящего. В тот раз нам не удалось блеснуть соплей на солнце, так давайте блеснем сейчас!
Я еще немного покричала, помахала руками, и вскоре в приемной остались только мы с Любовью Григорьевной. Она протянула мне ключ и сказала:
– Шифр от сейфа: сорок четыре триста сорок два.
– Вы – на шухере, приоткройте дверь и смотрите в щелку, как на лестнице увидите милицию – кричите.
